Стихотворения
(Перевел с румынского С. Бирюков)
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 8, 2017
Перевод Сергей Бирюков
Лео Бутнару — поэт, прозаик, эссеист, историк литературы, переводчик. Родился в 1949 году в Уезде Орхей, Молдова. Дипломированный журналист и филолог (1972.). Дебютировал книгой стихов «Крыло на свету» в 1976 г. Издал в Молдове и Румынии около 80 книг разных жанров. Его отдельные книги вышли в переводе в Москве, Париже, Софии, Казани на русском, французском, болгарском и татарском языках. Составитель и издатель ряда антологий, в том числе антологий русского авангарда (поэзия, проза, драматургия, манифесты), украинского авангарда, отдельными книгами в своих переводах выпустил произведения Велимира Хлебникова, Алексея Кручёных, Владимира Маяковского, Марины Цветаевой, Осипа Мандельштама, Анны Ахматовой, Леонида Добычина, Нины Хабиас, Tатьяны Вечёрки, Бориса Поплавского, Яна Сатуновского, Геннадия Айги, Вячеслава Куприянова, Александра Ткаченко, Веры Павловой, Евгения Степанова, Лилии Газизовой, Леонса Бриедиса (Латвия) и др. Лауреат литературных премий союзов писателей Молдовы и Румынии, Консилиума Союза Писателей Румынии, Министерства Культуры Молдовы, Национальной премии Республики Молдова. Победитель Всерумынского Турнира Поэтов (2016). Лауреат Международной Отметины имени отца русского футуризма Давида Бурлюка. Имеет ряд государственных наград Молдовы и Румынии. Является членом Консилиума Союза писателей Румынии, председателем Кишинёвского Филиала Союза Писателей Румынии.
СПОСОБЫ
Это один из возможных способов сочинять это
стихотворение,
любой возможный читатель может обратиться к одному из возможных способов читать
это стихотворение,
это (первое + второе — предпосылки настоящего силлогизма) означает,
что настоящее стихотворение содержит несколько стихотворений,
некоторые из них очень разнятся от всех остальных,
в свою очередь имея способность размножаться спорами
какой-нибудь метафоры,
или как корневище ландыша или имбиря,
или в подвалах текста
как корневище какого-нибудь растения из духа философии,
таким образом, этот способ, из целого множества возможных способов
сочинения стихотворения
не может примирить меня с самим собой,
этот способ, из целого множества возможных способов понимания
стихотворения (этого стихотворения)
не может примирить тебя с самим собой, читатель мой,
и вот стихотворение продолжается, даже без того,
чтобы я его когда-нибудь
начал,
и как будто стихотворение продолжается, даже после того, как было
закончено навсегда точкой, поставленной Самим Богом.*
Он — Читатель и Создатель всех способов сочинительства,
писательства…
___________________________________
*Когда в текст стихотворения вмешивается Сам Бог, пусть даже ставя единственную точку, не более, поэт низводится из состояния творца до состояния простого свидетеля творения…
20.04.2016
СУЩЕСТВУЕТ
Существует музыка, которая побуждает меня думать
неопределенно
о будущем,
более
или менее
далеком.
Существует музыка, которая побуждает меня чувствовать
непосредственно и ясно
будущее:
Бетховен —
Похоронный марш на смерть героя…
22.01.2016
МАЖОР
На фоне черной горы —
березы — словно вертикальная клавиатура
сюрреалистического пианино.
Наверное,
шаря в кронах деревьев,
между птичьих гнезд,
в вышине стволов,
пальцы Бога ищут клавиши для трезвучия «до мажор».
21.05.2016
ИДИЛЛИЯ ИНЫХ ВРЕМЕН
Остановив галоп,
прыжком с коня
вошел он в дом к любимой.
Жаждущий,
загнанный конь,
в мыле
на углу дома
пьет из бочки, полной дождевой водой.
Спустя время,
влюбленный всадник выйдет из дома,
из той же бочки бросит горсти воды
себе на разгоряченные лицо и грудь.
3.10.2016
ТРАВЯНОЙ ЧАЙ
…Но какой был бы тот чай,
из незабудки?..
Мог бы помочь?..
Википедия ничего не говорит об этом…
А может, ядовитый?..
28.01.2016
ИМЯ
Например,
ацтеки говорят
Тлауйскальпантекутли
то есть — владыка звезды рассвета…
А какое твое имя?
Возможно, у тебя нет имени,
так что,
если желаешь,
можешь носить это, почти ацтекское, имя:
Акакоетвоеимя.
28.04.2016
ТРЕПЕТ И ФОРМУЛЫ
Иногда мне приходит в голову странная мысль,
которая вообще могла бы быть просто обыденным чувством,
или возможна обратная рокировка: мысль — чувство,
когда какое-нибудь совсем чудное чувство
представляет собой ничто иное, как вполне тривиальную
мысль.
(Например, мысль вложенная в E = πρ2,
может явиться тебе в легком ностальгическом трепете,
похожем на тот, который навевает музыка из фильма «Титаник»,
а теорема Пифагора a2 +b2 = с2
может растрогать тебя, как в финале индийского фильма,
в обоих случаях, как будто осознавая ясно, как будто
E = πρ2 и a2 +b2 = с2
это нечто, что оседает из разума
и декантируется в душе,
почти клип, похожий на Deus ex
machina,
можно так сказать…
А в обратной рокировке,
когда чувство превращается в мысль,
может случиться, что веяние боли и недоумения,
которые охватывают вас в финале какой-нибудь пьесы Шекспира,
проявится не только в форме, но и в формуле 08Х18Г8Н2Т,
которое ничто иное, как формула стали,
а острое волнение в финале «Ромео и Джульетты» могло бы иметь
химическую структуру
какого-нибудь яда,
который, кстати,
мог бы именоваться формулой поцелуя смерти…)
Вкратце:
в нас может возникнуть гибрид — мыслечувство,
когда соединяются взаимозаменяемо
осознанное содержание мысли
с эффузией как бы эфирного чувства,
симбиоз, о котором я, скажем, имею положительное мнение,
но неизвестно, что бы подумали об этом эстетики,
более того, следует прислушиваться и к мнению психологов, когда
довольно причудливая мысль является
в ипостаси совсем обычного чувства…
4.02.2016
СТРАНИЦЫ 74 И
78
1
Первая моя изданная книга. На 74-й странице —
метафоры одной ленинградской ночи,
когда свет луны поднимался из Невы к нашим лбам —
молодых поэтов, тайно-мятежных. Как будто
чуть темноватое свечение прошедшего дня воспаряло,
струясь вертикально, к небу, около наших висков. Было похоже
на смесь пара и света, которая возвращала меня
к начальным классам, к обязательному чтению
параграфа о круговороте воды в природе,
на этот раз на гранитных берегах северной реки
свершался тройной круговорот — плюс легкое веяние света и,
конечно, — поэзии.
(В самом деле,
звучит прекрасно: круговорот поэзии в природе… то есть
и в человеке… в читателе…).
В
Зимнем Саду
(было начало весны)
горели тысячи ламп, как будто статуи обнаженные
в суровом северном климате
праздновали нахмурено свои дни рождения. Мы
как будто входили в их древнее и интимное время,
с любопытством открытым, как окно,
у которого стоит кто-то (может быть, наш земляк Дмитрий Кантемир,
который жил и окончил свои дни здесь),
вглядываясь в мир, во все стороны света,
в одной из сторон, через несколько часов, уже вызревал,
змеился рассвет; а к нашим лбам, к нашим вискам
из Невы все поднимались пары света
в тройной циркуляции в природе — включая круговорот поэзии;
рассвет, которому предстояло встретиться с новым днем,
кажется, 28 февраля
или 1 марта,
в круглый час, который вырвался бы из курантов,
пришпиливаясь, как звуковая авангардистская афиша,
к красному солнцу — именно так заканчивалось стихотворение из
первой моей книги,
на странице 74. После чего, через несколько страниц,
впадаем в полную русскую зиму,
в стихах, посвященных поэту и архитектору Андрею Вознесенскому.
Приблизительно в такой же период
перехода от зимы к весне, когда
последние метели еще выкручивают в небе снежные вихри.
И я, считая себя уже почти… специалистом
в области ленинградской встречи зимы-весны, отмечаю это время —
уже более мягкое, бури не такие
ярые (хотя иногда и срывают
какую-нибудь веревку с бельем —
флагами экзистенции — детскими подгузниками!), это
время, когда объятья бури
похожи на объятья приятелей,
с легким хрустом молодых суставов.
2
…Это было начало весны в Ленинграде,
с еще крепкой, неуклюжей зимой,
смотрящей на мир своими глазами полярной медведицы.
Мой русский коллега
говорил мне, что
когда весна почти входит в свои права, Нева
начинает смотреть вокруг, как когда-то Анна Ахматова —
с ее миндалевидными
евро-азиатскими глазами.
В нашей дружеской беседе
нас поддерживал то один, то другой авангардист,
и прежде всего Хлебников,
гений свободы поэзии,
значит и свободы слова,
но в то время (семидесятые годы) почти запрещенный.
После чего я вернулся на юг, в Кишинёве спускаясь с самолета,
как с этажа,
с полными глазами калейдоскопических фрагментов,
как будто мини-Эрмитаж. Вот такой был кураж.
O, Sankt-Petersburg, homage!*
1974 /15.05.2016
_______________________
*О, Санкт-Петербург, мое почтение (фр.).
ПО СОБСТВЕННОМУ НУТРУ
Как-то заметил ты, что
по извилистому нутру человека,
в данном случае — твоему —
блуждает беспокойно твое второе я;
забредает в самые потаенные места,
и ты спросил свое второе я:
— Что ты ищешь?
И тот ответил:
— Ищу человека…
Ага!
ты сразу прикинул, откуда может иди это высказывание,
вспоминая, что когда-то давно,
вместе с — конечно — твоим вторым я
вы прочитали что-то подобное о Диогене,
но, в отличие от тебя, твое второе я решило
непременно следовать примеру того античного грека,
но только не во внешнем мире —
при свете дня ходить с фонарем,
а там,
в самых тайных и неясных местах вашего нутра (твоего
и его, второго твоего я),
ища человека,
то есть — тебя,
то есть именно самого себя — ища — твое
второе я…
16.02.2016
ЗДОРОВОЕ ЧУВСТВО В БОЛЬНОМ МИРЕ
Именно в этом мире,
который некоторые,
в том числе философы,
считают больным,
ты можешь испытывать успокаивающее ощущение необъятности,
дублированное чувством, что — вот,
сидишь ты себе так, расслабленный в безбрежности,
и наблюдаешь внимательно, как время лечит все и вся.
13.02.2016
Перевел с румынского Сергей БИРЮКОВ