Вадим Месяц, «Стриптиз на 115-й дороге»; Алексей Шепелёв, «Мир-село и его обитатели»; «Лингвистика и семиотика культурных трансферов: методы, принципы, технологии». Коллективная монография
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 7, 2017
Вадим Месяц, «Стриптиз на 115-й
дороге». Рассказы
М.: Издательство «Э», 2017
На обложку книги вынесено высказывание ведущего специалиста по российскому
постмодернизму Марка Липовецкого: «Проза Вадима
Месяца вольготно располагается в пространстве между Довлатовым и Генри
Миллером».
Очень правильное позиционирование. Замечу только, что ни Довлатов, ни Генри
Миллер не были поэтами. Вадим же Месяц — поэт, и его проза всегда выдает его
природную сущность! Но поэтому он и «вольготно располагается в пространстве между».
Да, ситуации, сюжетные перипетии у Месяца могут быть сходными с довлатовскими и генримиллеровскими,
но сама стилистика его прозы, с ее невероятными кульбитами, черезступенчатыми
перескоками, мгновенно схватываемыми образами, резко отлична от стилей
названных писателей.
С героем рассказов в России и Америке происходят как вполне тривиальные, так и
самые невероятные истории. Порой может показаться, что писатель заставляет
этого героя совершать настоящий стриптиз, в том числе и душевный. А если
учесть, что писатель часто использует в описании первое лицо единственного
числа, то… то это означает просто, что герой имеет право являться каким
угодно лицом какого угодно числа!
Восприятие любых текстов, конечно, может быть очень разным. Я лично воспринял
книгу как своего рода роман воспитания. Роман в новеллах, каждая из которых
дает особый ракурс героя: его постепенного взросления, становления характера. А
может быть, книгу следует назвать романом антивоспитания!
И в этом смысле стоит, возможно, оглянуться на еще одного писателя — Чарльза Буковски. С ним у Вадима Месяца, на мой взгляд, есть
некоторые совпадения в подходе к материалу. Буковски,
как известно, грешил поэзией. Но опять же, все сравнения, как известно,
хромают. Причем на обе ноги.
Книга вышла в издательской серии «Одиссея русского человека». И, судя по всему,
открыла эту серию на высокой ноте!
Алексей Шепелёв.
«Мир-село и его обитатели»
М.: «Эксмо», 2017
Название книги, как видим, восходит к Достоевскому
(напомню: «Село Степанчиково
и его обитатели»). Ну, конечно, не напрямую, но восходит. Достоевский Шепелёвым переименован давно уже в Достославного.
Кроме того, Алексей профессиональный знаток творчества Ф.М.Д., поскольку
защитил в свое время диссертацию по его творчеству (но, разумеется, не только
поэтому!).
Алексей пишет о селе, в котором он родился и вырос, в которое постоянно
возвращался на протяжении многих лет. Это экзистенциально его село. И без этого
понимания, думаю, невозможно понять отношение писателя к тому, что и как он
описывает.
Изначально Алексей Шепелёв — поэт, музыкант контркультурного плана, вышедший из тамбовской глубинки и
прославившийся особенно (условно говоря) трэшевыми
романами «Eho», «Maximum extremum» (вызывавшими сравнения с Чарльзом Буковски и Ирвином Уэлшем). Так
что обращение его к деревенской тематике стало для многих неожиданным. Но не для
тех, кто внимательно следит за творчеством писателя.
Дело в том, что и в ранних своих вещах и в более поздних Алексей настроен на
художественное представление различных пограничных ситуаций, состояний,
характеров. При этом, в каждой новой вещи писатель меняет
фокусировку. В том числе это зависит от характера материала, с которым он имеет
дело.
В данном случае пограничье проходит где-то между земным
и небесным. Где «все сияет и мерцает, словно в ожиданьи».
«Лингвистика и семиотика культурных трансферов: методы,
принципы, технологии».
Коллективная монография / Отв. ред. В. В. Фещенко
М.: «Культурная революция», 2016
Коллективная монография языковедов из Института языкознания РАН посвящена
проблеме трансфера. Само это слово хорошо известно
любому туристу. Но в данном случае речь идет о другом.
О чем — хорошо объяснено уже в предисловии, и далее на 500-х страницах
подробнейшим образом ученые рассматривают различные проявления культурных трансферов. Вообще формант «транс» известен давно и играет
значительную роль как в теории, так и в практике, не
только лингвистической. Например, «транскрипция», «транссибирский экспресс», «трансавангард» «трансфуристы», «транспонанс» и др.
В книге четыре раздела, в которых описываются: межнаучный
трансфер по данным языка в гуманитарном знании; переводимость и конвертируемость в понятийном аппарате
филологических наук; межъязыковое и междискурсивное
взаимодействие в перспективе культурных трансферов;
взаимодействие кодов и культурных практик.
Безусловно, и постановка разных вопросов, и попытка их разрешения в текстах
книги дает возможность ощутить значимость трансфера в
современной языковой и вообще культурной практике. Невозможно в краткой заметке
упомянуть и разобрать все работы, вошедшие в книгу. Обращу внимание на работу И.
В. Силантьева «Трансферные дискурсные
взаимодействия и механизмы взаимного перевода от языка науки к языку
искусства», особенно на те страницы, где автор пишет о
последней книге академика Ю. С. Степанова «Мыслящий тростник. Книга о
“Воображаемой словесности”». В связи с этим я живо вспоминаю один из разговоров
с Юрием Сергеевичем, в котором как раз шла речь о необходимости кардинального
изменения научного дискурса в сторону природного
прорастания. Сейчас, в согласии с авторами монографии — можно сказать — природного трансфера!