Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 4, 2017
Александр Орлов — поэт. Родился в 1975 году в Москве. Окончил Московское медицинское училище № 1 имени И. П. Павлова, Литературный институт имени А. М. Горького и Московский институт открытого образования. Работает учителем истории, обществознания, права в ГБОУ Школа № 1861 «Загорье». Автор четырех стихотворных книг «Московский кочевник» (2012), «Белоснежная пряжа» (2014), «Время вербы» (2015), «Разнозимье» (2017), сборника малой прозы «Кравотынь» (2015) и книги для дополнительного чтения по истории Отечества «Креститель Руси» (2015). Лауреат Всероссийского конкурса малой прозы им. А. П. Платонова 2011 года, Всероссийского конкурса малой прозы и поэзии им. Ф. Н. Глинки 2012 года, Всероссийского конкурса поэзии и малой прозы имени С. С. Бехтеева 2014 года, Всероссийского конкурса, проведенного в рамках Года Литературы в России, в номинации «Поэзия» журнала «Вестник Образования» 2015 года. Обладатель золотого диплома VII Международного славянского литературного форума «Золотой Витязь» 2016 года в номинации «Поэзия» за стихотворную книгу «Время вербы». Стихи публиковались в широком круге изданий — «Дети Ра», «День и Ночь», «Дружба народов», «Зинзивер», «Литературная учеба», «Лучик», «Наш современник», «Сибирские огни», «Южное сияние», «Юность», в антологии стихотворений выпускников, преподавателей и студентов Литературного института имени А. М. Горького «Поклонимся Великим тем годам», антологии военной поэзии «Ты припомни, Россия, как все это было!..»
* * *
Сергею Шулакову
И тучи над планетой пухлощеки,
И кажется: расплачутся вот-вот,
И где-то по изъезженной дороге
Тепло на всех обиженно идет.
И как же все обобрано и голо,
И мир осенний словно лжепророк,
Который был зачат в часы раскола,
Идет разбит, оплеван, козлоног.
Уходят смыслы всех земных поездок,
И только дождь слегка витиеват,
Деревья смытым золотом повесток
Тебе былое с горечью вручат.
И ты один в межлистной подоплеке,
И в дымчатой пожухлости людской
С душой, что вьется словно на флагштоке,
И с вечно недосказанной виной.
* * *
В который раз, давая кругаля,
Срываешься в желании проститься,
Но для меня ты все же крепостница,
Я — Солнце, ну а ты — моя Земля.
И каждый раз, поглядывая ввысь,
Испытывая облачные страсти,
Мечтая оторваться хоть отчасти,
Ты слышишь шепот ангельский: смирись!
И ты летишь, пока ты крепостница,
Но знаешь: расставанья час придет,
И ты исчезнешь из моих широт,
И сможешь в экзосфере раствориться.
* * *
Рассекая дождливые вязи
Второпях, напрямик,
Уезжает на чистом КамАЗе
Моложавый старик.
Бездорожья щемящая лента
Увела за собой,
И в глубинах защитного тента
Поселился покой.
Запах ночи доверчиво-синий
На сиденье прилег,
Созерцает в келейной кабине
Собиратель дорог.
Возникают чернявые шири
На пути тягача,
Но не дремлют хранители в клире,
Не стихает свеча.
* * *
Словно кучи пшеничной муки
Синеватого снега завалы,
И закрыты кафе, и вокзалы,
И влюбленные вновь далеки.
Наступает заветный сочельник:
Не зимы, а небес произвол —
Урожай весь пустил на размол
Всемогущий заоблачный мельник.
Измельчают его жернова
Наши жизни, как хрупкие зерна.
И моя его власти покорна,
И моя от бесправья права.
* * *
Забрезжил хрупкий фитилек
Из недр вольфрама,
И света тоненький исток
Возник у храма.
Мне бросить все, или идти?
Взгляд в полдороги…
И накренился впереди
Сугроб отлогий,
Мелькают тени в вышине
В блестящей куче,
И в иорданской полынье —
Дымок могучий
За мной увяжется тайком,
Вслед по Остожью.
И станет чутким сквозняком
С весенней дрожью…
* * *
Сергею Брелю
Нет нового в этом столичном пейзаже:
Бульвары, проулки, тоннели, авто,
Хромой перестарок в потертом пальто,
Потоки людей и огни распродажи,
И всем этим правит… да только вот, кто?
Смешались с поземкой рекламные дали,
Восходит к луне обмороженный дым.
Зачем-то мы вновь о весне говорим,
Ее мы так часто добром вспоминали,
Зима провожает с прищуром косым.
Ведь каждый из нас не усвоил уроки,
Не вдумался в темы, в заданья не вник.
А я потерял свой январский дневник,
И вышли экзаменов снежные сроки,
И я — самый худший зимы ученик.
* * *
Месяц долго кого-то искал
В полусонной квартире,
В затемненье застывших зеркал
И в засвеченном мире,
Разъяснял, как огромен сюжет
Восстановленной съемки,
О воздействии глупых примет,
О движеньях по кромке,
И что каждый, кто светел и жив,
В неохватном порыве
Зафиксировал в звездный архив
Объектив на штативе.
А снимает всех добрый старик,
И его фотовспышки
Превращают стремительный миг
В световые излишки.