Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 3, 2017
Кирилл Ковальджи, «Поздние
строки». Новые стихотворения
М.: «Вест-Консалтинг», 2017.
«Поздние строки» — новая книга Кирилла Ковальджи. В нее вошли новые и ранее
не публиковавшиеся стихотворения поэта 2014-2016 годов. Если учесть, что его
первые стихотворения были опубликованы в 1947 году, нельзя не восхищаться творческим
долголетием автора. Сам поэт говорит о себе: «Пишу стихи и прозу давно — с
середины прошлого века. Печатаюсь тоже с тех пор, но никогда особенно заметен
не был. Не старался быть "в русле", предпочитал оставаться самим
собой. Только теперь, к старости, стал писать лучше». Диву даешься, как удалось
ему сохранить скромность, жизнелюбие и бодрость духа! А ведь автор не только не
скрывает, что помогает ему оставаться счастливым и вдохновленным, но, напротив,
щедро делится с читателями рецептом долгоденствия.
Есть такая фраза: «Всегда радуйтесь». Этому евангельскому наставлению Кирилл
Ковальджи следует в своих стихах, искренне, добросердечно, подчас — шутливо,
иронически:
Я проснулся, как впервые,
оглянулся, удивился,
что я в мире натворил,
наплодил детей и внуков,
и теперь от них по свету
любопытные дела…
Эта книга — сборник лирических миниатюр. Чтобы создать замечательное стихотворение, поэту иногда достаточно пары строк, срифмованных как бы ненароком. Доверительная, почти разговорная интонация коротких произведений подчеркивает вторичность человеческой логики по сравнению с непостижимой простотой Божьего промысла:
Что недоступно уму,
даже гению,
открывается песнопению
и псалму…
Благословение снисходит тихим словом, шепотом, ибо добрые чувства безгласны. Настоящая мудрость рождается в молчании, а на свет является лаконично:
В кадке ногами давя виноград,
Возвращается время назад,
На примусе мама печет блины,
Еще нет войны.
Давить ногами виноград — процесс сакральный, евхаристический. Строка будто
грозится перенести нас cотни лет назад, но машина
времени останавливается на беззаботном детстве героя: «мама печет блины».
Коммунальный быт, примус, общая кухня — а каким теплом веет от этой фразы…
Счастье — это что-то глубоко личное, свое, родное.
Оно охватывает тебя всего, это простое счастье, словно напоминая: наши чувства
сильнее и масштабнее самых умных мыслей. Человек — это то, что он испытывает.
Скажи мне, чем ты наслаждаешься, и я скажу тебе, кто ты. Какая плотность
информации сокрыта в этом летучем, воздушном четверостишии!
Но корень слова «счастье» — «часть», и родственные ему — «участь», «соучастие».
А приставка «с» в русском языке означает слияние с чем-либо, совместное
действие, сопричастие чему-то. Поэтому невозможно быть по-настоящему
счастливым, не будучи соединенным с некоей частью — то бишь
с нелегкой собственной судьбой, своим предназначением. А призвание не может
быть реализовано в изоляции.
Потому что евангельская радость не может быть эгоистичной: она лишь тогда и
появляется, когда есть, кому ее подарить, и умножается делением. Поэтому
появляется следующая строка — «еще нет войны». Поразителен
переход от индивидуального начала — к коллективному, от личного авторского
восприятия — к всенародному единству.
Так же коротко и емко высказывается Ковальджи о назначении поэта:
Если в душе просвет —
благоговенье и страх
за малых сих и за сирых птах,
то человек —
поэт!
Язык наш приводится в движение сердцем. Для Кирилла Ковальджи главное — чтобы от его стихов другому стало хорошо на душе. Выразить, воплотить в слова все, чем так богата его широкая натура — единственная цель, к которой стремится все существо автора:
Я рифмы из словесных глыб
Всегда достать смогу.
Верлибры, как скелеты рыб
На берегу.
Только не надо думать, будто мэтр слащав, как некоторые несознательные личности, воспевающие исключительно «природу-погоду». Тематика стихов Ковальджи обширна: наряду с восхищением окружающим миром (этому посвящен раздел «Солнце на коне»), автор с горечью высказывается об ушедшей эпохе. В разделе «Семь часов на восток» — о России — бросается в глаза убийственно меткое двустишие:
Зачем Марина поступила так?
Послышался ль в Елабуге Гулаг?
Когда человек становится мудрым, он больше молчит, а разговаривает кротко и по делу. Ясность помыслов рождает точность изложения. Кристальная чистота мышления позволяет поэту быть предельно афористичным:
О Советском Союзе
так рассказывать надо:
совмещенный санузел
рая и ада…
В этом ностальгическом четверостишии так и слышится глубокий вздох старика —
насмешливый, но не злобный. Горький, но не ожесточенный. Старость
подкрадывается к поэту, ее мотив неотступен, но размыт и одухотворен. Вместе со
старостью приходит мудрость — спокойная, рассудительная, подлинная. Поэт
объективен: «рай»-то все-таки существовал: как не
вспомнить массовое строительство в годы «оттепели», переселение жителей
фабричных бараков и подвалов в «хрущевки» с набившим оскомину «совмещенным
санузлом»…
Впечатляет и разнообразие малой формы: в сборнике свободно дышат и короткий
верлибр, и рифмованный стих: сонеты, четверостишия, двустишия… Ковальджи
обходится минимумом слов. Поэтому каждое слово значит очень
много:
У меня на ладони
Распустился цветок
Взмахнул крыльями —
И улетел…
Уму непостижимо, как удается поэту на протяжении более, чем полувека, сохранять в лирике детскую доверчивость и открытость? Логическое мышление пасует перед научно доказанным фактом: основная черта характера всех долгожителей — добродушие. Там, где обуза, нет радости. А ведь радость — это выражение любви:
Для ноги скамеечка —
Гитарист.
В чьей душе имеется
Желтый лист?
По осенней радуге
Поплыви —
По теченью радости
И любви.
Казалось бы, нарисована простая картинка, с которой справится и начинающий стихотворец. Но попробуйте-ка повторить! Отзвук, рожденный восемью простыми строками, не затихает мгновенно, а длится и раскрывается — живой, свободный, лишенный страхов и сожалений. Эта нежная прямолинейность недвусмысленно заявляет: если чувство настоящее, оно глубокое и молчаливое. И плоды его — замечательные стихотворения Кирилла Ковальджи.