Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 11, 2017
Зоя Межирова — поэт, эссеист. Родилась в Москве. Окончила отделение истории и теории изобразительного искусства исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова. Стихи начала писать в 19 лет. Прежде печаталась под литературным псевдонимом Зоя Велихова. Автор трех поэтических сборников: «Качели весны» (1981), «Случайный гость» (1991), «Часы Замоскворечья» (2011). Стихи и эссе публиковались в центральных московских и американских журналах и газетах: «Новый Мир», «Знамя», «Дружба Народов» «Арион», «Дети Ра», «Юность», «День поэзии», «Литературная газета», «Московский Комсомолец», «Новый журнал» (Нью-Йорк), «Новое русское слово» (Нью-Йорк) и других изданиях. Живет в Москве и в штате Вашингтон, США. Член Союза писателей XXI века.
ВАЛЮТЧИК*
Все жалостливей, все чудесней,
Взывая, Тоцци** твой поет…
И давит звуков дивный гнет…
Ты пылью стал в проулках Пресни.
Отец — чеченец, полька — мать,
Ты выглядел, как итальянец.
В крови взмывал протуберанец.
Ты не готов был умирать.
Свеченье прошлого мое!
Ты жизнь впитал до помраченья,
С ее энергией и ленью,
И твой ли дом — небытие?..
Ты мать бы продал и отца,
Но так любил свою собаку.
В предсмертную ввязался драку
С последней бледностью лица.
Как ты прижился в тех краях,
В их пропастях или высотах,
Оставив нас в земных заботах,
И где развеяли твой прах?..
Отвага, риск — твоей игрой,
Единственной забавой были.
Давно друзья тебя забыли,
Как будто был для них чужой.
Заупокой зажгу свечу
В вечерней церкви у Распятья.
Ты, уходя, не слал проклятья.
И я о многом промолчу.
Уже тебя не вспомнят здесь
Проспекты, улицы, задворки.
Бензином от своей «шестерки»
Ты приходил пропахший весь.
Валютчик, дэнди, фарцовня,
Ален Делон годов измятых,
В своих усладах ли, расплатах
Припоминай и там меня…
И та же давняя беда
С серебряного рвется диска, —
И ты — вплотную, хоть не близко,
Как прежде! — слышишь, — как тогда!..
_________________________________________________________________
*В СССР за валютные операции — высшей мерой наказания был расстрел.
**Умберто Тоцци — знаменитый итальянский эстрадный
певец и композитор.
* * *
Ночи королева, томная улитка, —
Ты ползешь лениво, наподобье свитка.
Арфа паутины на крыльце у дома.
Музыки не слышно. Но она знакома.
Леса храм высокий. Темен под луною.
Звука нет в округе. Нет дневного зноя.
Только сон покатый травами у входа,
Тишиной парящий в небе до восхода.
Все луне покорно. Звезды, — как из сита.
Спят цветы ночные, серебром повиты.
Здесь и ты — дыханье лунного напева.
Королева ночи… ночи королева…
НАД МАТЕРИКАМИ
И все ж какое разное молчанье
Камней у стен и кипариса веток,
Приблизившихся вовсе незаметно
К широкому окну и к двери дома.
Слепит горячий воздух в вышине.
Сухое лето. Валуны сереют.
И облака плывут. И нет дождя.
И лишь собаки, дальний и короткий,
Угрюмый лай внезапно прозвучит.
О чем я?..
Ведь в Москве прошли пикеты.
И тихая иссохшая старуха
У рынка в супермаркете картошку
Нашаривает слабою рукой…
…Сухое лето в штате Вашингтон
Моей беззвучной жизни среди гор
За изумрудным лесом плоскогорий.
И дальше снова сквозь нее идти,
И завораживает неизвестность.
Сейчас в машину сяду и поеду
В огромный магазин неподалеку,
Чтоб корм для разноцветных рыб купить.
Хозяева уехали, и я
Слежу за домом и пустым и сонным.
Цветы полить, раздвинув занавески,
Опять сменить в аквариуме воду,
И в детскую, всю залитую светом,
Войти и вещи, брошенные на пол
В недавней спешке, в гомоне отъезда,
Неторопливо разложить в шкафу.
Но что-то и теперь мешает зренью,
И дальняя Москва отражена
На оболочке радужной, в зрачках.
И нет меж нами времени, ушла
Широт громада.
Я и здесь — и все же
Тут нет меня!..
Я там — и все ж не там!..
Так я нигде?..
А значит я — везде!
Чужбина странной властью совместила
Материки, пространства, океаны —
Над временем и местом торжество!
Я и на пыльных улицах Москвы
Сухого зноя городского лета
И в доме, у которого сереют
Седым молчаньем валуны вдоль стен,
И кипарис, чей ствол не обхватить
И впятером, тяжелыми ветвями
Крадется к дому уж который год,
И слышится собаки дальний лай.
Сухое небо над материками.
* * *
В этом
лучшем из миров,
В окруженьи
катастроф, —
Я глотаю
горсть черники,
На проспект
лечу великий.
Бьется тяжкий
влажный флаг.
Страх —
единственный наш враг.
Мчатся
яркие машины,
Реют
зданья-исполины.
Дождь слепит,
шоссе блестит,
Солнце
с
высью говорит.
Кисловатый сок
черники
На губах
слегка горчит.
* * *
Улица бриллиантов,
Расшвыренных по витринам
И диллерским магазинам,
В ритме своем
Не слишком лощеном,
И непомерно длинном,
Блистая, течет,
На ветру с Гудзона качается,
Шевелящимся мусором на тротуарах
От других авеню,
Не слишком-то отличается.
Взмывает в небо Time Square
И клекот ее вечерних огней
К коже легко прилипает.
Она-то знает,
Все то, что слабо
Лишь в странных догадках витает.
Шумный, грязный, пыльный Нью-Йорк,
Летом — влажный Бомбей почти что,
Мчащийся без оглядки
Наперегонки с собой,
Сшибающий всех, мальчишка.
Сетку расчерченных авеню и улиц
Сметает его энергия вихревая, —
Взвившимся драконом клубится,
Одновременно —
Везде и Нигде
Нескончаемо пребывая.
* * *
Почти
семилетней
Наде Винокуровой
Эти глаза,
Эта нежная
Легкая сила —
В мареве тайны
Скользящая
Дымка берилла.
Здесь и нигде, —
В невесомости
Медленной тают.
Тонут в себе, —
Свой поток
Разделить зазывают.
Тень изумруда —
На тихих
Предутренних росах,
Ветры
Задумчивых бурь —
В удлиненно-раскосых.
Девочка мчится
Своими безмолвными снами
На скакуне.
И вдали.
И не рядом. Не с нами.
Как ты загадкой
Степные глаза
Напоила,
Зелень берилла…
Прозрачная влага
Берилла…
КАРАНДАШНЫЙ ЭСКИЗ
Ранний утренний свет
В дальней дымке тумана.
Всадники на лошадях
У Тихого океана.
Стелется плоский отлив
Легкой прохлады лета.
Слабо ползет волна
В бледных лучах рассвета.
Ветра почти что нет.
Крика чаек не слышно.
Лошади, сбившись, стоят
Долго и неподвижно.
Скалы в холодной воде.
Влага дюны широкой.
Этот застывший миг
Звуком чужим не трогай.