Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 1, 2017
Андрей Ширяев, «Случайный ангел»
М.: Издательство Евгения Степанова, 2016.
Тяжело, когда они уходят. Неузнанные, непонятые, неуслышанные.
Талантливые… Почему все чаще творчество одаренных
поэтов проходит мимо широкой публики и не попадает в поле зрения даже
профессиональных литературных критиков? Возможно, виновато время, или общество,
или тонкая душевная организация самих творцов, не способных работать локтями и
идти по головам — в отличие от бездарностей, которые, как известно, всегда и
везде пробьются сами. Ах, опять эти проклятые русские вопросы: кто виноват и
что делать?.. Нет ответа.
Так и стихи Андрея Ширяева, трагически ушедшего из жизни в 2013 году, пока что мало кому известны, все еще ждут своего часа. Эта посмертная
книга — прекрасный шанс познакомиться с творчеством поэта, услышать его голос
из глубины мироздания.
Если тени твоей нет покоя за черной рекой,
В этом зле, мой двойник, ты не сам ли стихами повинен?
Мой двойник, говорю, сам себя повязавший строкой
С побережьем живых — от начала, потом и поныне.
Все творчество Андрея Ширяева пронизано ощущением неминуемой гибели, приближающегося трагического конца, который превращает жизнь лишь в непродолжительный этап на пути к вечности. Это чувство было присуще многим творцам, лучшим поэтам прошлого: «В этом мире я только прохожий…» (С. Есенин), «В то время я гостила на земле…» (А. Ахматова). Они предчувствовали свой уход задолго до того, как выходил их срок, и это помогало им воспринимать жизнь несколько отстраненно, как будто издалека. И Андрей Ширяев на своем уровне творческого восприятия следовал тем же скорбным путем:
Говори мне: кому — я? Зачем я на этих весах?
Кто меня уравняет с другими в похмельной отчизне?
…а прекрасный восток оживает в прекрасных глазах
слишком поздно для жизни.
Тема смерти, как это часто бывает в поэзии, да и вообще в литературе, у Андрея Ширяева сопровождается мотивами одиночества («Одиночество пить, как вино, и вином запивать…») и ускользающей, неразделенной любви. Это все тот же канонический образ хрупкой дантевой Беатриче, недосягаемой музы поэта. «Случайный ангел мой, бродячий колокольчик…» — так обращается автор к своей возлюбленной, наполняя ее очертания легкостью, воздушностью, изысканной утонченностью.
…Дожить бы. А пока — вторая флейта стонет
И тонет в темноте, и падает рука
Навстречу облакам, и женщина в ладонях,
Как скрипочка, легка.
Во время чтения стихов Андрея Ширяева невольно концентрируешь внимание на необычности, незаурядности его метафор, на оригинальной словесной игре. Вот, например:
Еще не ветер. Пусто. Облака, как ялики,
слегка качаются в распахнутом стекле.
С ветвей срываются антоновские яблоки,
Плывут к земле…
Здесь явно читается попытка остановить мгновение, замедлить ход неумолимого времени, отсрочить неизбежное. Увы, это невозможно. Судьба бывает безжалостна, и у некоторых творцов в какой-то момент возникает отчаянный порыв обыграть ее на последней черте — пусть даже ценой собственной жизни.
Сценарий лжи. Леплю куличи из ила,
Тяну больное, путаясь в алфавите.
Честней, пока не поздно, разлить чернила,
И кинуть грош Харону, и встать, и выйти…
Кому-то удается преодолеть это состояние, оставив его лишь на страницах
исписанной бумаги, а кто-то действительно решает уйти. Покидает грешную землю,
чтобы превратиться в память.