Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 11, 2016
Евгений Лесин — поэт. Родился в 1965 году в Москве. Учился в Московском институте стали и сплавов, в Литературном институте им. А. М. Горького (семинар Т. А. Бек). Печатался в журналах «Вопросы литературы», «Арион», «Знамя», «Октябрь», «Юность», «Дети Ра», «Время и мы», «Наша улица», в альманахах «Кольцо А», «Истоки» и т. д. Автор книг «Записки из похмелья» (2000), «Русские вопли» (2005), «Вулкан Осумбез и молодильные яблоки» (2010) и др. Ответственный редактор газеты «Ех Libris-НГ». Член Союза писателей Москвы и Союза писателей XXI века.
* * *
Закон суров, на то он и закон.
Москва-река по грудь, трава по пояс.
В Москве заснешь под колокольный звон,
А в Тушине заснешь под скорый поезд,
Который едет в Ригу, как тогда,
Когда мы были все-таки моложе
И различали только города,
И верили почти в одно и то же.
В начале было очень много слов,
Спокойно, закрываются кавычки.
В Москве разбудит звон колоколов,
А в Тушине разбудят электрички.
* * *
Ноги не шевелятся. Голова свинцова.
Что там было, не было, почему бузил?
На Восточной улице стадион Стрельцова,
Где навозной кучею Дом культуры «ЗиЛ».
В ноябре не хочется уезжать на взморье.
А сюда и вовсе я никого не звал.
Ну а на Крутицкое хлипкое подворье
Приведет наверное Симоновский вал.
Выйду мирно к берегу, подожду трамвая,
Будет ночью в городе крупная Луна.
Ноги не шевелятся. Голова кривая.
Вся Москва разрушена. Позади стена.
007
Молдавский вермут. Водка. Без закуски.
Пока все не закончилось пургой
Путем антиобщественной нагрузки.
Вдова тебя избила кочергой.
Опять бухаем возле института,
Где джинсами торгует ловкий Бонд.
Ждем Aston Martin 1-го
маршрута.
Пивная «Омут». Утренний бомонд.
* * *
Нет повода печалиться, когда
Любовница покинула, забыла,
Уехала куда-то, родила…
Но все-таки жива. И мирно чешет
Развратные большие ягодицы
Такою же развратною рукой.
И крякает, и хлопает глазами.
Но жива.
* * *
Никто не вырвется из клетки,
Повсюду мокрая труха.
Ну и зачем до серой ветки
Я еду от ВДНХ?
По монорельсовой дороге…
Благоустройство там и тут.
Гляжу в отчаянной тревоге
На изуродованный пруд.
Не сообщайте нашей власти,
Что где-то прыгают зверьки…
На «Тимирязевской» — о, счастье! —
Везде ларьки, ларьки, ларьки…
* * *
Никому никто не нужен.
Голова опять болит.
Зуб за зуб, обед за ужин,
Геноцид за геноцид.
То ли Войков, то ли Майков,
Оба хуже, трын-трава.
У тебя пять сотен лайков.
У меня их целых два.
Вышли на берег масоны,
Распевают про ГУЛаг.
Людоедские законы
Соблюдаешь, как дурак.
Назовут шалаву клушей,
Зарычит она, как зверь.
Говорят, а ты послушай.
Врут, козлы, а ты поверь.
Если есть покой и воля,
Нету адовых кругов.
Вышло все из-под контроля,
Как дерьмо из берегов.
Как фанера полетело,
Альтер эго за бугор.
Ну а нам какое дело?
Продолжаем разговор.
* * *
Искусственное — значит,
для элиты.
А мне бы возле берега в траву.
Ну а стихи — обычные молитвы,
Особенно, конечно, про Москву.
Особенно про Тушино. Спасите.
Опять идет карательный отряд.
Мне стены отвечают: извините.
— Простите, — тротуары говорят.
Под пение последних колоколен
Гудит пустой подземный переход.
Народ из телевизора доволен.
Поет и веселится весь народ.
Не очень-то, она и негодует,
Коленопреклоненная страна.
Но если ноосфера существует,
То кое-кто ответит. И сполна.
* * *
Летают птицы, а коты
На небосклон
Глядят из тихой темноты,
Лелея сон.
Зимою требует весны,
Кто не одет.
Коты все время видят сны,
А птицы — нет.
* * *
Года почти согнули и склоняют
К умеренности в деле пития.
Беспечно отношенья выясняют
Снежинки в лужах. Так и с вами я,
Товарищи мои и забулдыги.
Уже погибли многие из вас.
О том, как мы играли в высшей лиге,
Былинники пускай ведут рассказ.
А мы, кавалеристы алкоголя,
Не знаем ни седла и ни гнезда,
Не ведаем ни явок, ни пароля.
Снежинки в лужах…
Мутная вода.