Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 9, 2015
Сергей Ивкин, «Символы счастья»
М.: «Вест-Консалтинг», 2015
Сказать по правде, открыть новую книгу стихов Сергея Ивкина решился не
сразу. Несколько дней оттягивал момент — то ли из опаски не найти того, что
хотел — нового прежнего Ивкина, то ли из-за подспудной «задней мысли», атавизма
беспокойств, унаследованного от языческих предков: а вдруг не мое? Бегло пробежав глазами несколько стихотворений, успокоился и
предался удовольствию неспешно следовать за мыслью поэта, зависая над
останавливающими дыхание откровением, образом или фразой. Совсем как у
болельщиков: когда любимая команда выиграла все, возникает риск пресыщения,
потери мотивации и … интереса. Ан нет, за Кубком мира
грядут Олимпийские игры, а потом все сначала… Следующая стадия жизни, совсем
другие вызовы. Только опыт прежних пиков и днищ — всегда с тобой. Примерно
такое ощущение испытал, прочитав «Символы счастья» — так называется книга.
Ивкин — мастер создать композицию из наблюдения, идеи или эмоции, вспорхнувшей
птицей. Доведет до катарсиса и финальными мазками достигнет коды. Ну, вот, как
здесь: «к золоту в небесах / лисы возносят лица». «Вкусных» цитат, конечно,
выписал уйму, но здесь буду скуден, дабы раздразнить читательский интерес:
книга стоит того.
Завершенность замысла находишь как в книге в целом, так и в каждой отдельной
вещи. Хорошее качество — свидетельство внутреннего духовного и творческого
роста. Наряду с присущими автору выразительностью и
богатым арсеналом языковой палитры (напомню, Ивкин — художник) — это,
безусловно, радует. Новая книга — будто рассказ или сценарий фильма, где
знакомые лирического героя памятны встречей, прощанием, дружескими посиделками,
общей радостью или бедой. А иногда — просто сквозным пониманием друг друга,
даже на расстоянии. То, что все истории, рассказанные здесь, переплетены
мифологическими, историческими и фэнтезийными
ссылками и именами, не превращает их в сказку. Но как жанровое полотно
притягивает рассмотреть детали и персонажей то освещенными,
то в тени, изменяя ракурс восприятия — так и здесь, каждое стихотворение цепко
удерживает внимание, позволяя нередко удовлетворенно цокнуть: ай, да пассаж!
Ух, как завернул! Вполне трибунные реакции, только наедине с собой и книгой,
правда?
Мой ангел знает многое, но я
живу пока что без его подсказок
«Человек тоскующий» не торгуется с ангелом о душе и перипетиях бытия. Влюбленный больше остального мира в единственную женщину, видит ее и идеалом, и обычной смертной. Постигающий философию жизни и созидания мастер — он же и вечный ученик. Расстающийся с прежней любовью мужчина — добр и признателен, и грустен. Потерявший друга сохраняет его в себе, для этого даны нам память и душа. Понятные ипостаси, знакомые переживания и мысли. Ивкин их делает близкими читателю. В зеркало старого трельяжа можно увидеть прежнюю эпоху и сквозь него — людей прежних и нынешних. Этакое трехмерное погружение в мир, честный до самой интимной детали. В этом смысле особенно выразительными мне показались «Сомнение», «Художник», «Хранители», «Пепельница из Кисловодска». Впрочем, на вкус и цвет… Читатель сам выберет, что здесь полюбить; а в том, что непременно что-то полюбит — не сомневаюсь.
Я веки подниму, и то, что я увижу,
не даст их опустить и сохранить глаза.
Философствующий прагматик-Чебурашка и бесконечно влюбленный Некто — «чтобы выйграть время для тебя», как они уживаются в клинче метаморфоз и непостоянств? Да так же, как и все мы — отдели родное от остального. Например, «…потому что Екатеринбург», потому что слова отсюда и здесь звенят по-другому. Только вслушайтесь:
потому что сквозь россыпь иллюзий
проступает, как сквозь трикотаж
на твоем перламутровом пузе,
благодарности высшей мандраж.
И еще:
аватара Роберта Неста Марли
растаманский берет
футболка «Хайле Селассие
жив»
из созвездия Гончих Псов
изумрудный карлик
Поэтический язык Ивкина, как и в предыдущих книгах — сочный, богатый на
причуды вроде «фантазии череповаты (просится
«чреваты», конечно)», или «валиум упаси», не беден на
авторские словообразования, кое-где намеренно пестрит нынешним молодежным
жаргоном. Тут и полублатная лексика, где уместно, и транслит, и изящный эвфемизм вместо банальной
денотации соития. Весь доступный и подвластный поэту
спектр или регистр языковых страт и средств — к вашим услугам. Чувственность в
этих стихах шершавая, прямая и грубоватая по-мужски. И нежность тоже.
Продуманно снижая и повышая стилистику строф, автор приближает читателя к
происходящему в тексте. Словно объектив с многократным увеличением у тебя в
руках. Наводи резкость — увидишь все сам. И попробуй постичь увиденное-прочитанное. Это и легко, и не совсем — в его
книге идет некая игра — с собой, с культурологией, с
мифологемами и парадигмами, ну и, конечно, с тобой, Читатель. По делу в
некоторых стихотворениях антитезы. Поэт словно предлагает выбор. И честно
говорит о своем. Для самых любознательных и въедливых автор соорудил пространное
послесловие (отдельное произведение само по себе) в форме писем знакомой, где
тактично «разжевывает» строки и аллюзии, на которых непосвященному легко
споткнуться.
В мини-циклах и отдельных стихотворениях встретишь пронизывающие (и/или
подпитывающие) друг друга культуры, религии, философские постулаты, отблески
подсознания и ясные, четкие мысли. Читая его, бродишь в этом лабиринте мифов и
недавней реальности, и как верный болельщик — то в вувузелу
задудеть норовишь в восторге, то ухнувшее с бешеной
скоростью сердце поймать в районе солнечного сплетения. То — это чаще —
спокойно медитировать над строками в рифму и без.
Созерцательно, спокойно и мудро. В резонансе с поэтом, ибо написанное им очень
откровенно некой дневниковостью и абсолютным доверием
к взявшему в руки его «Символы счастья». Привыкание к хорошему — приятная штука. От него фанатеешь.
P. S.
Про усопших и вечно живых императоров, героев и поэтов-отщепенцев напишутся еще
тома макулатуры (зачеркнуто — мегабайты с клавиатуры), резец изведет горы мраморной
бумаги, откроются километры галерей. Констатирующих, в
принципе, только одно: б ы л и, etc.
Можно, впрочем, и сейчас — читая Ивкина — к этому прийти. Через фхтагны и амбулаторно.
…
счастье случается
.
если выдернуть
.
предохранитель