Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 4, 2015
В. П. Середа, «Гордо неси свое
горькое бремя…»
Тамбов, 2014
Книга о жизни и деятельности выдающегося врача и общественного деятеля Ивана Михайловича Потапова (1877–1948), который возглавлял тамбовское городское самоуправление в 1911–1917 гг. В дальнейшем он сосредоточился на своей основной профессии. Основываясь на многочисленных документах, автор показывает не только масштаб деятельности выдающегося человека, но также воссоздает картину жизни Тамбова в чрезвычайно сложное для России время. Разумеется, и картину культурной жизни города, насыщенную яркими событиями. Сам Иван Потапов был и литературно одаренным человеком. Он писал стихи и рассказы. В приложении к книге представлены некоторые образцы его творчества, показывающие, что он вполне мог состояться как прозаик. В целом книга представляет нам портрет незаурядного, просвященного и просвящающего государственного деятеля. Владимир Середа не без оснований сравнивает масштаб деятельности И. М. Потапова с преобразованиями, которые предпринял ранее другой правитель Тамбова — Г. Р. Державин.
Лера Манович,
«Первый и другие рассказы»
М.: «Русский Гулливер», 2015
Я редко читаю прозу. И даже полагаю, что пиит может быть в оппозиции к прозе. Хотя, впрочем, иногда читаю… В самолетах и поездах, чтобы заснуть… И вот в самолете стал читать рассказы Леры Манович. Когда закрыл последнюю страницу, понял, что не только не заснул, но по-настоящему проснулся! Подумал, когда же такое со мной бывало? Может, когда-то давно, когда читал Франсуазу Саган? Потом еще долго перелистывал книжку (она небольшая, такие и надо издавать) вспоминал сюжеты и все думал, откуда писательница все это знает, где она подсмотрела и как нашла интонацию, чтобы все это описать?! Может быть, это все-таки потому, что Лера изначально по дарованию поэтесса? Поэтому это не просто рассказы, а, пожалуй, что небольшие фильмы. Да, кстати, и оформлена книжка замечательно, великолепно смотрится на обложке картина Давида Штеренберга «Завтрак» 1916 года. Графическая конкретность живописи через 100 лет совпала с графической конкретностью прозы. Ну это сама писательница и увидела. Тираж хорошо бы допечатать!
Света Литвак, «Русский мальчик
бегает»
М.: ИД «Вручную», 2015
О, у Светы вышла новая книжка! Что за чудо — беленькая, неровный обрез (ведь вручную!), на обложке скульптурка мальчика с обручем (нашел, что это реплика работы румынского скульптора Дмитрия Чипаруса). Известно, что Света в своих перформативных действиях тяготеет к эстетике спортивных артефактов, в том числе скульптурных. Сама она очень выразительно смотрится в летном (если не ошибаюсь) шлеме. Вообще — свой стиль, свой облик. И в стихах, разумеется, тоже: это у нее «невидимые знаки препинания», это у нее «и страшно и смешно и нарочно», это у нее «всяк клянется и божится// что уедет на ослице, а вернется на быке» и много чего еще. И совершенно непонятно, как Света все это соединяет. И хорошо, что Анна Голубкова в своем красивом предисловии к книжке не дешифрует стихи, а утверждает эмпатию к ним и автору. Пусть стихи бегают и пусть читатель попытается их догнать!
Вадим Месяц, «Тщетный завтрак:
Избранное 1984–2014»
М.: «Водолей», 2014
Вадим Месяц в своем поэтическом воплощении не скован никакими рамками стихотворческих корпораций. В своей стихийной буйности он напоминает мне поэта-авиатора Василия Каменского, который в стане футуристов был песнебойцом, артистически преобразующим манифестные установки своих товарищей. Близкий по типу природный артистический дар мы видим у Месяца. В его поэзии оживает и раздолье казачьего распева, и трагифарсовость городского романса, и напористый строй баллады, как она была понята и возвышена русскими поэтами. Сочетание пронзительного до отчаяния лиризма с мрачноватой иронией, иной раз и в стиле данс макабр: «Танцы бальные у нас на деревне!» Сквозное чтение книги дает возможность охватить объем тем, идей и образов, возводящих к хлебниковскому перепрочтению русской и мировой истории. Кроме того, в столкновении с многими текстами у меня нет уверенности в том, что их автор сохраняет идентичность, а не перевоплощается в другое лицо. Почему-то приходят на ум некоторые герои Достоевского. Сам Фёдор Михайлович, впрочем как и Николай Семёнович, да и Николай Алексеевич да и (но всех не упомянуть) тут присутствуют как яркие эмблематические игроки самой азартной русской игры — литературы. Я не затрагиваю сейчас американский и скандинавский контексты. Замечу только, что они довольно тесно переплетаются с контекстом русским, и потому, что создаются на русском. Всемирная отзывчивость продолжается…
«Айги-книга».
Сост., вступ. статья, примеч. А. Мирзаева
СПб.: «Свое издательство», 2014
Не могу обойти эту книгу, хотя сам в ней участвую. И прежде всего благодарность Арсену Мирзаеву — инициатору и воплотителю прекрасной идеи — представить Геннадия Айги как книгу, страницами которой стали его стихи, а также тексты людей, дружески связанных с поэтом, два блока фотографий, своеобразный «Айги-эпос», написанный Атнером Хузангаем. Атнер обнаружил новую породу людей — айгистов! И вот живая Айги-книга, или, как придумал Арсен — АЙ-ги-кни-ГА, с которой можно собеседовать.