Беседу вел Владимир Гуга
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 11, 2015
В состав составленного Ириной Горюновой сборника «Крым, я люблю тебя»,
увидевшего свет в сентябре 2015 года в издательстве «Эксмо»,
включены произведения самой разной тематики и стилистической окраски. Среди
авторов: Андрей Битов, Роман Сенчин, Михаил Елизаров,
Вадим Левенталь,
РОМАН СЕНЧИН: «ОМРАЧАЮ. НО НЕНАМЕРЕННО…»
— Ваш печальный рассказ, включенный в сборник «Крым, я люблю тебя», не о
Крыме и даже не о Сибири, а о маленьком человеке, способном идти на жертвы из
сострадания. Вам не кажется, что Вы немного омрачаете приподнятую тональность
всенародного праздника «Крым наш!»?
— Может быть, омрачаю. Но ненамеренно. Когда составитель сборника
— Героиня Вашего рассказа «Морская соль» Ирина Антоновна — реинкарнация Акакия Акакиевича, а Крым — «шинель», о
которой она мечтает. Каково значение и место «маленьких людей» сегодня в эпоху
глобализации, оптимизации, модернизации? Остались ли они, вообще, эти
«маленькие люди» на свете?
— Сравнение Ирины Антоновны с Акакием Акакиевичем для меня неожиданно. Ирина
Антоновна, по-моему, не маленький человек. Она уважаема, у нее есть важное
дело, дело ее жизни — она учительница в маленьком поселке. И о Крыме она не
мечтает. У нее, кажется, просто не возникало раньше мысли там побывать, а
теперь возникла. Она может себе это позволить — деньги на поездку есть. В
финале, правда, случайный сюжет по телевизору эту мысль вроде бы убивает, хотя
я не знаю наверняка, как Ирина Антоновна употребит теперь свои сбережения. Если
бы знал наверняка, то и рассказ бы не нужно было писать. Я не люблю ставить
жирную точку в своих текстах.
А что касается маленьких людей в нашу эпоху… Конечно,
они есть, их много, и никакие изменения в социальном устройстве, никакое
развитие техники существенно не повлияют на их существование и численность.
Быть маленьким человеком, это скорее состояние души, склад характера. Главное,
чтобы государство, большие люди не превращали маленького человека в человека
лишнего. Быть лишним человеком — это страшно. А лишних у нас
в России, к сожалению, предостаточно.
— «Морская соль» звучит серьезным укором комфортному самодовольству так
называемых успешных людей. А Вы сами — успешный человек или «московская тень»?
Что значит и много ли значит успех сегодня?
— Скорее всего, я успешная московская тень. Я занимаюсь тем, что мне нравится,
получаю за это пусть невеликие, но достаточные на пропитание и одежду моей
семьи деньги. Бог послал мне читателей, возникают споры о моих вещах, кто-то
хвалит, кто-то ругает… Наверное, большего мне не стоит
желать. Что же значит успех — не знаю. В разных сферах он выражается
по-разному. Успех артиста выглядит совсем иначе, чем успех физика.
В «Морской соли» я не вижу укора самодовольству успешных.
Но некоторые противоречия в нашем обществе, которые обострились в связи с
присоединением Крыма, я попытался обозначить.
— Композиция рассказа «Морская соль» идеальна. Как возник ее сюжет, пейзаж,
интерьер, персонажи? Вы все придумали или пользовались реальным материалом?
— Композиция неискусна, скажем так. Сюжет придуман; поселок, пейзаж, интерьер реальны — есть такое место в Саянах. Героиня рассказа имеет
несколько прототипов. Это вообще-то собирательный образ человека из далеких от
столицы уголков страны — гордого тем, что полумифический
Крым (большинство там никогда не бывали), которому отведено так много страниц в
истории России, возвращен в состав России, но и ощущающего, что в России много
тяжелого, много проблем, которые если и решаются, то очень медленно… Впрочем, толковать автору свой текст — не стоит. Автор в
рамках текста должен сказать все, что надо.
— Традиция выхода литературных сборников и альманахов в эпоху раскрученных
серийных издательских проектов — дело абсолютно неприбыльное. Но, все-таки,
они, хоть и небольшим тиражом, но выходят. Сохранится ли этот формат, как и
формат толстых журналов, в будущем?
— Вы имеете в виду коллективные сборники? Если да, то наоборот — я наблюдаю
расцвет этой формы. В последние годы вышло множество очень заметных
коллективных сборников. Например, «Десятка» и «Наследницы Белкина», собранные
Захаром Прилепиным, сборники «Русские дети», «Русские
женщины», «Русский жестокий рассказ»… Сейчас в «Эксмо»
выходит целая серия сборников о любви. Так что тут все нормально. И я лично
приветствую такие коллективные сборники и как автор и как читатель. Благодаря
таким сборникам, еще с давних времен (помните серию «Открытые двери»?) я
знакомлюсь со многими интересными писателями. Потом уже нахожу их публикации в
журналах, книги…
Уверен, что формат коллективных сборников, альманахов, толстых журналов
сохранится. Тиражи журналов, правда, неуклонно сокращаются, но в Интернете их
если и не внимательно читают, то просматривают десятки и десятки тысяч людей.
Хотелось бы, чтобы сотрудники журналов — а штат везде очень небольшой —
получали нормальные деньги. Полуголодные, думающие о
подработке редактор, корректор, верстальщик — это последнее дело.
— Какое значение для Вас, русского из Тувы, имеет Крым? Вы часто там
бываете? Участвуете в Крымских литературных фестивалях?
— Крым — многострадальная земля. История Крыма одна из самых кровавых на земле.
Много крови там пролито и русскими. Причем не только воинами, но и угнанными
туда в рабство, для продажи… Начиная с Ивана Грозного
Русское государство пыталось занять Крым. После Екатерины Второй
он стал прочной, не формальной частью империи. Преступлением стала не передача
Крыма Украинской ССР Хрущёвым, а тем, что Ельцин в декабре 1991-го не поставил
условие вернуть Крым в состав России. Теперь мы расхлебываем и, к сожалению,
еще долго-долго и тяжело будем расхлебывать эту горькую кашу…
Я родился и вырос в Туве, на той территории, что когда-то была частью
империи Чингисхана, затем — Китая. С середины девятнадцатого века там стали
жить русские — сначала поселились староверы, потом и крестьяне. До 1944 года
Тува была формально независимым государством, потом — до 1989-го, казалось,
тоже прочной частью РСФСР (забытая уже аббревиатура), но в
начале 90-х она чуть не отделилась. Была вспышка национализма, много
ножей и заточек втыкались в тела… Сегодня ситуация вроде бы более или менее
мирная, но русских лиц в Туве очень мало. Это именно национальная республика,
какими стали и республики Северного Кавказа, а не часть русского мира, о
котором так много сейчас говорят.
В Крыму бывал несколько лет. В основном знаю Феодосию и окрестности. Полюбил
какой-то печальной любовью Старый Крым с домиком Грина, музеем Паустовского,
тенью Мандельштама, кладбищем, где лежит Юлия Друнина… В фестивалях не участвовал.
— Ваш новый роман «Зона затопления» вошел в шорт-лист «Большая книга»-2015. Другие Ваши
произведения также входили в шорт-листы
литературных премий, но так и не были удостоены главной премии. С чем это
связано? Лауреаты выбираются или назначаются?
— Мне грех жаловаться. Премий, пусть и не всегда многоденежных,
но зато почетных, уважаемых, моим вещам присуждали немало. Например,
Горьковская премия, «Венец», «Ясная Поляна». Есть даже премия правительства
Российской Федерации за роман «Елтышевы»…
Кстати, быть финалистом зачастую выгоднее — не побоюсь этого слова, — чем
лауреатом. Писателю необходим некий шлейф какой-то недооцененности,
ущемленности. Пока писателей не стали активно сажать
в тюрьмы и отправлять в ссылки, невручение премии отчасти делает им биографию.
Я был в жюри нескольких премий и, честно скажу, не сталкивался с тем, что
кто-то что-то диктует. Случалось, члены жюри чуть ли не ругались между собой,
но это был конфликт равных людей. И председатели жюри, замечу, в моих случаях
не выпячивали свою власть.
— Довольны ли Вы, как литературный критик и книжный обозреватель,
результатом работы над сборником «Крым, я люблю тебя!»?
— Целиком сборник прочитать еще не успел, но то с чем
уже познакомился, мне нравится. Не только и не всегда столько художественным
уровнем, сколько формой рассказов. Это не этнография, не слащавость
и не концентрированная ностальгия, а пестрое полотно разнообразных историй и
переживаний, которое имеет контур полуострова.
— Над чем Вы сейчас работаете?
— После «Зоны затопления» я стал довольно энергично писать новый большой текст,
но потом переключился на рассказы. Видимо, понадобилось сменить жанры. Один
рассказ должен выйти в «Новом мире» в начале следующего года, другие пока, что
называется, в столе… К большой вещи надеюсь вернуться.
Она будет о проблемах русского мира внутри России. В основе — моя родная Тува.
Наверняка кого-то рассердит мой взгляд, но пусть тогда напишут иначе.
Беседу вел Владимир ГУГА