Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 10, 2015
Ольга Михайлова, «Все
перемешалось»
М.: «Вест-Консалтинг», 2015
Третья поэтическая книга Ольги Михайловой «Все перемешалось» (М.:
«Вест-Консалтинг», 2015) логично продолжает две предыдущие, приоткрывая новые
грани познаваемого лирической героиней мира. И даже если человек не
прорисовывается в стихах, именно через его восприятие подается картинка.
Как водится с лирическими стихотворениями, образ рассказчика максимально
приближен к образу автора. И все-таки это не совсем он. Или совсем не он — тут
все зависит от того, сколько капустных листков надел на свою душу поэт и
насколько велика дистанция от читателя. И если творческий экстраверт запускает
в душу по первому зову, то творческий интроверт заставляет погадать над
символами и знаками — некими ключами, приближающими к его постижению. Я
употребил эпитет «творческий» неслучайно. Поскольку нередки интроверты в жизни
и экстраверты в творчестве — и наоборот. Это, полагаю, неизученная, но крайне
благодатная почва для литературоведов и критиков.
Лирическая героиня Ольги Михайловой, полагаю, интроверт. Это не значит, что она
закрывается от мира, но: отмеряет степень откровенности. И делает это со
стереоскопической точностью. Вот пример:
Ничего не прошу взамен у чаек.
Люблю их, поднебесных.
Когда-нибудь ты станешь одной из них.
Чайка у Ольги Михайловой — олицетворение свободы, символ. И когда она
говорит о них, реальных, подразумевает и второе их свойство. Понимая эту
взаимную дуалистичность, приближаешься к разгадке
образа героини — скованной жизнью и временем и стремящейся к свободе. Внешней, если следить за перемещениями чаек. И внутренней, если принимать во внимание чайку как символ.
Это, как мы видим, уже два слоя понимания. Первый, естественно, внешний, когда
текст отвечает за текст, а подтекст отсекается. Второй — маркирующий свободу.
Третий — о вере в перерождение душ, о вечной жизни. Четвертый — о единении с
природой, сравнении и уподоблении живого живому. Итого, четыре слоя понимания в
трех строчках. При несколько сухом и отстраненном внешнем слое. Типично для
творческого интроверта! И дорого для внимательного читателя.
Вот о чем и речь — при беглом чтении стихотворений Ольги Михайловой можно не
разобраться в ее мире; только при вдумчивом — понять
ее героиню или же — выступить соавтором. Ведь трактовка того или иного
произведения зачастую диаметрально отличается от авторского замысла. Но
загвоздки в этом нет — для творчества это нормально. И нормальный, сиречь
подготовленный, читатель — всегда соавтор.
Про предыдущую книгу Ольги Михайловой «Рябиновый оберег» (М.:
«Вест-Консалтинг», 2014) я писал следующее: «Чувствуется, что рифма несколько
тяготит автора, сковывает, а потому даже в силлабо-тонических текстах рифмуются
подчас только вторые и четвертые строки, иногда и эта рифма условна. Как будто
язык требует большей свободы выражения, а любые сдерживающие рамки — и четкий
метр, и рифма его сдерживают. Впечатление подтверждается, когда начинают
встречаться — каплями, словно дождь начал накрапывать — верлибры. Они и
свободнее, и органичнее». («Литературные известия», № 10, 2014). Вняв моему
совету или же внутренне почувствовав это, Ольга Михайлова наполнила новую книгу
исключительно верлибрами и лирической прозой. То есть, сместила ракурс обзора,
оставив при этом верлибр как нечто скрепляющее творческий мир.
В основном, это миниатюры-заметки, этакие лирические горошинки, каждая со своим
сюжетом и подтекстом. Интерпретировать, как я показал в предыдущем примере,
можно по-всякому. Приведу несколько показательных примеров, предложив читателю
самому задуматься над строками и постараться понять лирическую героиню.
Дождь мастерски написал твой портрет
И вручил мне.
— Храни, — говорит.
Храню.
Или:
Ты в окне дома напротив.
Изгиб твоей спины.
Ровно очерченный контур губ не нарушен.
У меня есть шанс.
Или:
Не уйти…
словно кто-то держит за подол платья.
Или:
Море цвета темного золота.
Солнце прилипает к ладоням,
Когда касаешься искрящейся дрожащей дорожки.
Наиболее удачные стихотворения — с внутренним сюжетом, с той мерой
недосказанности, когда художником словно делается эскиз, а всю глубину картины
необходимо уловить зрителю. Полагаю, что в этом направлении и стоит развиваться
Ольге Михайловой. Отдельные мысли, «замечания действительности», тоже
интересны, но они зачастую самоцельны; в
творчестве, кто бы что ни говорил, интереснее всего двойное (в смысле:
многослойное) дно. Неслучайно игра постмодернизма привлекла столь многих! В
случае же с Ольгой Михайловой перед нами, конечно, не постмодернизм, а
первичное творчество. (Хотя и есть понимание, что большинство тем уже
неоднократно разрабатывались старателями пера и переклички естественны.)
Осталось сказать, что в последнее время Ольга Михайлова активно публикуется в
литературной периодике. Подборки ее поэзии и прозы выходят в журналах «Дети
Ра», «Зинзивер», «Фото Travel»,
«Эгоист Generation», «Турбизнес», газетах
«Литературные известия», «Поэтоград» и др.
Это неудивительно. Мир ее поэзии (в сборнике «Все перемешалось» и проза под
стать поэзии!), как я отмечал в предыдущей рецензии, — живой. А это качество не
подменишь ничем иным. Оно и является главным достижением поэта Ольги
Михайловой.