Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 1, 2015
Александр Орлов — поэт. Родился в 1975 году в Москве. Окончил Московское медицинское училище № 1 имени И. П. Павлова, Литературный институт имени А. М. Горького и Московский институт открытого образования. Работал ортопедом в Челюстно-лицевом госпитале для ветеранов Великой Отечественной войны, разнорабочим, начальником отдела и заместителем генерального директора в частной компании, последние годы работает учителем истории в столичной школе. Автор двух стихотворных книг «Московский кочевник» (2012, длинный лист премии И. А. Бунина), «Белоснежная пряжа» (2014). Лауреат Всероссийского конкурса малой прозы им. А. П. Платонова 2011 года, посвященного 60-й годовщине смерти писателя. (Рассказ «Парабеллум».) Лауреат Всероссийского конкурса малой прозы и поэзии им. Ф. Н. Глинки 2012 года, посвященного победе русского народа в Отечественной войне 1812 года. (Рассказ «Бородинское крещенье».) Лауреат Всероссийского конкурса поэзии и малой прозы имени С. С. Бехтеева 2014 года, посвященного столетию со дня начала Первой Мировой войны 1914-1918 годов. (Статья «Гибель Червонной Руси».) Публиковался в широком круге изданий — «День и Ночь», «Дети Ра», «Зинзивер», «Литературная газета», «Литературная Россия», «Литературная учеба», «Сибирские огни», «Южное сияние», «Юность», антология стихотворений выпускников, преподавателей и студентов Литературного института имени А. М. Горького «Поклонимся Великим тем годам», антология военной поэзии «Ты припомни, Россия, как все это было!..»
* * *
Заплаканный август, унылый расстрига,
В осеннюю хмарь, озираясь, исчез.
И в синих глубинах пречистых небес
Кресты вышивают два яростных «МИГа».
Подвластен полету любой пируэт.
Рассмотрят с земли созерцатели зорко,
Как «штопор» и «колокол», «бочка» и «горка»
Оставили пышный извилистый след.
Из бронзовых туч показалась гримаса,
Пытаясь прервать соколиный вираж.
Сгорают секунды летящего часа,
И в солнечных нитях увяз фюзеляж…
* * *
Так небо говоря с
дождями басом,
Меняло потускневшие цвета,
И мне казалось: осень все же та —
Гулящая по просекам и трассам —
Никчемная пустая нагота.
Ее не портят ветреные губы,
Одежд пунцовых жалкое хламье,
Извечное туманное нытье,
И слава, что ей дали нищелюбы,
И громкое сомнение мое.
И принимает все она с укором,
И, уходя, бросает квелый взгляд,
И миг ее промокший маловат,
И свет ее по опустевшим норам
Огнищ разносит багрянистый чад.
* * *
За окном собираются тени,
В ночь ведет сухощавый настил.
Распахнулись небесные сени.
Уходя, я тебя попросил,
Вспоминай обо мне обреченно,
Наша жизнь — недоеденный пуд.
В багряницу вихрастого клена
Твои слезы дожди принесут.
Ни просить, ни молить я не вправе,
Разговоры на нет сведены.
В дождевой оседают канаве
Сквозняком нанесенные сны.
* * *
Не сойдутся в движенье орбиты,
Разошлись наши ночи и дни —
Мы теперь навсегда не сродни,
Мы с тобой окончательно квиты,
Напоследок меня обвини.
И, не чувствуя в жизни подвоха,
Мы простились навек втихаря,
Провожала нас ночь октября
Первым инеем зимнего вздоха,
На прощанье о нас говоря.
Расставанья всегда неуклюжи
В тусклом омуте улиц-тихонь
Ты меня кротким взглядом не тронь —
В листопадно-рябиновой стуже
Утопает в ладони ладонь.
* * *
Вы Тамерлана видели? Тимура?
Когда прошла колонна на Казань,
И ветер хрипло прокричал: «Отстань»,
И пронеслась по бездорожью фура,
Которая везла ордынцам дань?
Вы скажите: «Дорога — не игрушки!»
Но я рванул за ним вперегонки.
Мелькали люди и грузовики,
Автобусы, маршрутки, легковушки,
И матерились вслед силовики,
Евразии расплывчатые дали,
Меняли цвет, но не понять никак:
Куда же подевался мой баскак?
Преследователи все мои отстали
И опустел на четверть бензобак.
Казалось: я настигну его вскоре.
Нас двое, каждый гонкой разогрет,
Но затерялся тимурида где-то след
И красный свет сиял на светофоре.
За ним — Темир-мирза и Пересвет.
* * *
Как лист смоляной в изголовье излучин,
Я осенью рыжей оборван и скручен.
Подзимье пройдет в родниковый
наслуд,
Листвы обветшалой останки врастут.
В тончайшую глубь ледниковой тесьмы
Вплетаются сказки, былины, псалмы…
И, может быть, в Сретенье или Крещенье
Ты вспомнишь меня, поджигая поленья.
Сварог разорвет огневую фелонь,
Горящей щетиной уткнется в ладонь.
И, глядя в искристые космы огня,
Вернуть ты захочешь огонь и меня.
Черная пурга
Бросилась ко мне
Черная пурга,
В мерзлой пелене —
Снежные стога.
Каждый этот стог
Знал наперечет,
Каждый колосок
До сих пор влечет.
Грели косогор
Солнца лепестки,
Золотистый сбор —
Злаки, колоски,
Радовал покос
Верного жнеца,
И дары я нес
В житницу Отца.
Ветер из степей
Грянул невзначай,
Подлый суховей
Вырвал урожай.
В сумерках зимы
Степь я перешел,
У подножья тьмы —
Древний суходол.
Снежные стога
На застывшем дне.
Черная пурга,
Ты не жмись ко мне.
Это мой покос,
Верного жнеца.
В урожай я врос
Волею Отца.
* * *
Снега роптали в тягостной усадке,
Ручьями размывало все вокруг,
И вербы, подустав от грубых вьюг,
Пышнели у торгующих в
палатке.
Над Спасской башней облачный коптырь*
Рассеялся, и, словно богомолки,
У стен Кремлевских плачущие елки
Всех зазывали в радостную ширь.
Весенний дождь — подобие елея —
Сошел на нас от солнечных щедрот,
И воскресенье вечно не пройдет —
Казалось мне — напротив мавзолея.
*Коптырь — мужской монашеский головной убор.
* * *
С тобой мы не ровня —
Не жди, уходи.
Сияет часовня —
Костры позади.
Вглядись в пепелище:
В нем после тебя
Растерзанный нищий,
Нетлеющий я.
У ветхой сторожки
Кидаю с лихвой
Засохшие крошки
В студеный настой.
Мне с детства знакомы
Творцы жития.
Мне небо хоромы,
Мне солнце ладья.