Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 9, 2014
Николай Година — поэт. Родился в 1935 году в Полтавской области. Публиковался в журналах «Новый мир», «Знамя», «Арион», «День и Ночь» и др. Автор более двадцати книг стихов и прозы. Лауреат ряда литературных премий, в том числе Всероссийской премии им. П. П. Бажова (2005), Южно-Уральской литературной премии (2014). Заслуженный работник культуры РФ. Живет в Челябинске.
* * *
Ворон злоречий, ручей говорной.
Дятел дробит тишину надо мной.
Лес огорожен стеной крепостной.
Невероятно, сколь и вероятно:
Рдеют заката родимые пятна.
Мелочь — чабрец вдоль тропы, а приятно.
В перетекании плавном река.
Доцифровые пейзажи, слегка
Подретушированы облака.
Вини козырные — важные ели…
Век бы глаза на все это глядели.
Мысли при сердце, и ноги при деле.
* * *
Ни черная дыра Коркинского
разреза,
Ни разменная мелочь метеорита
Не приманней кромки косоурого
леса,
Где тайна, не помню какая, зарыта.
Сдыгали что-то, чрева таблетками пуча.
Осень от безрассудного цвета в трансе.
Упречно искрит высоковольтная туча,
Рвано свесясь по ходу прогресса к трассе.
Холоднокровный ручей, вплетаясь в осоку,
Щуренком елозит и птичка на вичке —
Взлетела над стороной не так уж высоко,
Где весело жить не беру я в кавычки.
* * *
Состав преступления:
самогон из бурака,
брага на махорке,
одеколон тройной,
стеклоочиститель зимний,
килька в томате,
капуста морская,
хлеб паклеванный…
* * *
Естественно, нам не хватило,
А за окном, конечно, мгла.
И сигарета на светило
Тянуть, серьезно, не смогла.
Развыклые глаза не скоро
Узнали, пучась из орбит,
Родные ямы и заборы,
Где ива вежливо скорбит.
Раскрыв объятия — не верьте! —
Кресты навстречу, там и тут
Несовместимые со смертью
Друзья вчерашние нас ждут.
* * *
Нереализованные комплексы
У соседа сверху налицо:
Целый день скребется он и скоблится,
Так в селе трут голиком крыльцо.
Ствол у яблони едва загоится,
Заботвеет овощ, как всегда.
Начинает громко беспокоиться
Трясогузка около гнезда.
Все по-божески, на генном уровне.
Даже мелочь, вроде комара,
Ядом злонамеренно окурена,
Кровожадно голосит с утра.
* * *
Жизнь у дерева перпендикулярна.
Дворник с летательным аппаратом, пыля,
Возится рядом, притом регулярно
Чешет потылицу, не бросая руля.
Ветхий ротвейлер с криминальным прошлым
Давно отгодился и доживает век.
Когда-то и я был, верно, хорошим,
Теперь статистический лишь человек.
Куст благозрачный, где пчелы нагалом.
Израна дионисийствует
молодняк.
Как будто искаженная Шагалом,
Припелась перспектива, притомил
сквозняк.
* * *
У них засибирило, а у
нас зауралило,
Месячная норма выпала сразу в осадок.
Лыжи я навострил, но не подумал заранее,
Что завирюха там сделает с культовым садом.
Слепо неверной дорогой иду я, товарищи,
Маркой зимы полотно неумело утюжа,
Будто к святкам готовясь, тороплюсь отовариться
Школьным запахом хвои, винным привкусом стужи.
После долго, наверно, буду из глаз вымаргивать
Сосны, поле с пшеницей, брошенное в запарке,
Любуясь в сугробах застрявшими иномарками,
Радуясь рядом мурлыкающей кофеварке.
* * *
Расставить правильно глаголы,
Немного выправить сюжет
В то время как деревья голы
И отопленья в доме нет.
В кругу родных местоимений
Унять разладные слова,
Пока от разновидных мнений
Не перегрелась голова.
И над житейской абевегой
Задуматься с надеждой некой
О пользе, смыслом дорожа,
Творительного падежа.
* * *
Облунок, скользкий как
обмылок,
Мелькает в пенной синеве.
Давно не дерзок и не пылок,
Векую в полном меньшинстве.
Под звездами и под крестами
Свидетели поры иной…
Музейно смотрятся кристаллы
Архитектоники ночной.
Играют окна в переглядки,
А на душе ни то, ни се.
И все как будто бы в порядке,
Как будто бы в порядке — все.
* * *
И снова жизнь походит без труда
На ржавый самокат с одной педалью.
Уже впадаю в детство иногда
И долго из него не выпадаю.
Осенними пигментами едва
Опятнана гульная ежевика.
Кочанится до хруста голова
На грани тектонического сдвига.
Заброшен телефонный помянник.
Заботы неунывные в опале.
Такое ощущенье, что проник
В садовье наглый вор, пока все спали.