Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 6, 2014
А. Н. Лозовой, «Бог перекрестных
дорог»
М.: Издательство В. Шевчук, 2014
Роман-«оскорбление» «Бог перекрестных дорог» писался автором долго.
Неизбежно уходящая жизнь, реальные и выдуманные события, минувшие эмоции и
переживания послойно отливались в бронзу текста, не единожды результат
переплавлялся, менял структуру, приобретая рельефность и должную жизнеподобность прошлого. И, наверное, роман можно было бы
отнести к многочисленной постмодернистской литературе, по мнению режиссера Кшиштофа Занусси
характеризующейся неразличением добра и зла, если бы
не изначальное авторское понимание, оценка, сочувствие и даже сострадание
правым и неправым поступкам и проступкам многочисленных действующих лиц. Право
на ошибку и возможность ее исправить есть у всех.
По ходу романа персонажи как бы попеременно выходят на авансцену сюжета и
солируют, выделяясь из общего хора голосов, а после исполнения партии, в тексте
это, как правило, отдельная глава, растворяются в массовке, уступая место
очередному солисту. Изменчивое состояние героев, выстраивание романа из
повестей-новелл отсылает внимательного читателя к классике итальянского
Ренессанса «Декамерону» Бокаччо, калейдоскопичность
их устремлений и судеб напоминают «Жизнеописание» Вазари, безысходность —
сродни атмосфере в «Бедных людях» Достоевского, лихость и бесшабашность —
перекликается с рассказами Бабеля.
Непростые судьбы шиты белыми нитками, явные и неявные ограничения смешны, но не
преодолимы даже для действующих лиц, носящих птичьи фамилии. Обещанная сладкая
жизнь — чайная ложка сахара, растворенная в синем море. Полночные страхи —
реальность. Другой жизни нет. Ростки иного в романе дефектны и косноязычны. Но
попытки обрести вместо шарахающихся теней «котлованного», платоновского языка
новую речь и зрение терпеливы и настойчивы. Оболочки разрушаются, антигерои
превращаются в героев, побуждаются к действию и победе в другом времени, где
нет места не им, не держателям мертвых душ.
Автор романа не только замечательный писатель, но и прекрасный художник. И,
погрузившись в роман, нетрудно услышать и представить зримо, как в безветренный
день, сквозь тяжеловесный, безнадежный, нестерпимый степной зной, из
полуоткрытой двери кабака на отшибе доносится до
горечи знакомое пение тургеневского певца — щемящее, упорное, вольное и
окрыленное.
Авангард, как явление в искусстве, чаще соотносят с началом прошлого века. А
существует ли авангард в современном искусстве, с немыслимым ранее
разнообразием направлений, применяемых техник и технологий? Если понимать
авангард как противоположность «академизму», причем в любую эпоху, то он существовал всегда и является необходимым условием развития
искусства. Другое дело, что сейчас следует считать академизмом — реализм, фигуратив, исторический авангард, применение классических
техник и материалов, актуальное искусство? Все это, и многое другое —
современное! — искусство. Оно существует, успешно развивается, видоизменяется.
Очевидно: для того, чтоб современное искусство и дальше развивалось, в нем
должны существовать и работать оппозиции. В широком смысле, точно так же, как
они работают в политике и экономике, с поправкой на субъективизм искусства и
индивидуализм художника. Роман А. Н. Лозового это
подтверждает со всей очевидностью.
Николай ГРИЦАНЧУК