Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 12, 2014
Александр Файн, «Дороги, жизнь»
М.: «Вест-Консалтинг», 2014
В жизни любого человека время от времени случаются периоды неотвратимой
необходимости осмысления прожитого, за которым следует чаще всего принятие
решения. И самая незначительная на первый взгляд бытовая мелочь, бывает,
оборачивается размышлениями глобальными, ничуть не уступающими гамлетовскому «быть или не быть». Кто знает, как и почему
это происходит, ясно одно: человек должен быть готов всей своей прожитой жизнью
к этому испытанию, и далеко не каждый проходит его достойно.
В новой книге Александра Файна каждый рассказ несет в
себе смысловую нагрузку развернутого прозаического полотна. Мы видим то, о чем
критик Владимир Коркунов сказал — «рассказ-судьба».
Характерно в этом смысле произведение «Огурцы».
Зрелый возраст героев рассказа — это та вынужденная остановка, обусловленная
необходимостью осмыслить себя в новом качестве в роли пенсионера, которая вне
воли героев проводит в их судьбах определенную черту. Причем ни тот, ни другой
к ней заранее не готовились, потому что являются людьми не просто намертво привыкшими
к работе, а воспринимающими активную, полезную для общества и ответственную
деятельность как единственное оправдание и смысл жизни. Их существование должно
приносить пользу, причем ощутимую — и моральную, и материальную. Она должна
иметь, с их точки зрения, определенный результат — будь то уважение и
восхищение со стороны коллег и учеников или вполне конкретную, например,
государственную, награду. Автор называет таких людей «профессиональными трудоголиками» и пенсию возводит в разряд не материальных,
а скорее философских понятий. Хорошо, когда в такие трудные периоды человеку
встречается тот самый «второй», о котором в своей «Песне акына» писал А.
Вознесенский.
Вот так и встречаются двое героев рассказа А. Файна,
мысли которых находят живой отклик друг у друга, в результате чего возникает
настоящая мужская дружба — казалось бы, предел мечтания любого человека, если
посмотреть на это со стороны. Одинаковые мысли и одинаковое положение накануне
пенсии настолько сближают двух героев, что разность их характеров поначалу
нисколько не мешает их дружбе, наоборот, дает мощный толчок их творческой
энергии и вырисовывает новый поворот в их судьбах. Трудно, как и всегда в
рассказах писателя, отнести одного героя к разряду положительных, а другого к
разряду абсолютно отрицательных. Стиль А. Файна никогда не грешил многословной назидательностью, его
писательский дар — плоским или черно-белым изображением. Вот и в рассказе
«Огурцы» — кто знает, не случись этой судьбоносной встречи, открыл бы Профессор
в себе крепкий литературный дар? И дала бы жизнь его приятелю Леониду пройти
один из самых важных в его судьбе уроков? Однако именно в принципиальной
непохожести характеров героев и заложена основа для разворачивающейся в
рассказе драмы.
Можно много рассуждать о литературных приемах, авторских находках, стиле и
языке повествования того или иного писателя, и я об этом, конечно, тоже не могу
не говорить применительно к А. Файну. Но самым
главным, по моему глубокому убеждению, является духовно-нравственная
составляющая любого творчества, ответственность за то Слово, которое писатель
адресует людям. И в этом смысле в наше время далеко не все авторы остаются
верны главному назначению высокой литературы, поэтому и встрече с творчеством
таких писателей, как А. Файн, радуешься, как свету,
правде и гармонии.
Главная непохожесть двух героев заключается, наверно, прежде всего в их
отношении к результату их труда. «Я и в прошлом своим делом занимался, а о
коврижках не думал», — говорит о себе главный герой-рассказчик. «А уж
потом меня в столицу на серьезную должность позвали. И то
дважды по представлению “Ленина” на “Трудового знамени” заменяли», — с
горечью вспоминает Леонид. Раненое самолюбие приятеля главного героя не
вызывает негативного отклика у читателя, оно пробуждает вполне заслуженное
сочувствие, потому что писатель убедителен в рассказе об уме, энергии, таланте
и ярких лидерских качествах своего персонажа. Однако если Профессор видит в
своем новом друге настоящую личность, и его восхищение им, да плюс незлобивая и
неамбициозная натура легко позволяют ему признать
Леонида лидером их тандема, то последний как раз не так уж и старается
разглядеть в приятеле необыкновенную личность; ему достаточно в лице Профессора
иметь собеседника, вернее, слушателя и зрителя его собственной жизни. Как-то
легко и безоговорочно, перенося свои давние жизненные обиды на друга, не
виноватого в них, он заявляет: «Не обижайся, профессор, в туннеле я впереди
буду. Пусть хоть и последнюю вспышку в конце туннеля, но первым увижу». Так что
же это — дружба или соперничество? А если соперничество — то один из приятелей
просто-напросто решает утолить свои раненые амбиции с помощью кажущегося ему
заранее более слабого противника? Вон, и пить-то не
силен, как говорится!
Туннель, как символ, встречается в рассказе уже на первых строках. Именно так
представляют себе герои последний отрезок своей жизни перед переходом в
качественно новое свое состояние, причем символ этот вполне соответствует
религиозному представлению о праведном конце жизни как о свете в конце туннеля.
Если вынести за скобки религиозную составляющую этого символа, обычно мыслящие
люди подразумевают под ним главный смысл своей жизни: воздаяние за исполнение
своего предназначенья, подтверждение своего соответствия тому, что человеческая
совесть именует Божьими заповедями. И тогда становится, действительно,
невероятно важным, что именно герои «положат в свои вагонетки». Рассказчик
говорит об этом так: «Есть только один способ осознанно увидеть свет в конце
туннеля — надо с чувством толкать вагонетку, загруженную доверху занятием,
дающим упражнения мозгу и приносящим удовлетворение от
содеянного». Вполне достойное и, казалось бы, исчерпывающее разъяснение. Но
рассказ только начинается. А что героев ждет в конце — в том-то и главная
философская суть рассказа.
Если говорить об образах, на которых, как на главных
направляющих, держится все повествование и которыми так умело и филигранно
тонко управляет писатель, то сам огурец и является самым неожиданным и
блестящим образом, потому что в емкости своей он объясняет читателю все гораздо
лучше, чем самые пространные назидания по поводу того, что такое «хорошо» и что
такое «плохо». Казалось бы, что может быть проще, чем обыкновенный
огурец, а как многогранно играет этот образ в рассказе. С одной стороны, это обычный
овощ, и в таком качестве он и встречается в повествовании. А с другой стороны,
в нашем сознании он намертво связан с безжизненным существованием умирающего
раньше физической смерти человека, чего больше всего боятся герои: «В туннеле
повышается риск проснуться однажды овощем». А еще он — повод показать свое
превосходство над собеседником в обладании недоступным другому
жизненным опытом, выраженным в данном случае знаниями о некой «грамотной
закуске»: «Потом, стоя, с настроением стопку в глоток. И хрустишь огурчиком.
Тогда, профессор, и печенке твоей защита, и душе радость». А в итоге огурец
трансформируется в средство не только для существования, физического выживания,
а для применения своей творческой энергии и преодоления депрессии от жизненных
разочарований у теперь уже бывшего друга главного героя, то есть для личностной
реализации: «Вон твой друг огурцами торгует. К нему все ходят. Вона как баба
Маня его пристроила».
Осуждать человека за то, что он вместо грандиозных планов стать знаменитым
поэтом занялся торговлей солеными огурцами, конечно, никто не станет. Так жизнь
повернулась. Мечта о писательском призвании сбылась по задумке
насмешницы-судьбы как раз у Профессора, который о таком повороте своей жизни и
не думал, и никогда и не мечтал. Да и к миссии своей новой относится как к
тяжелому труду, отнимающему слишком много сил, и награды за труд свой не ждет.
Да, тяжело оказалась загружена его «вагонетка»: «Дважды в месяц по пятницам я
садился в “Красную Стрелу” и приходил на киностудию. Так прошел целый год. Моя
жизнь делилась на три части: работа, сценарий и все остальное».
Но именно здесь и проявилось истинное отношение героев друг к другу. Успех
приятеля стал непреодолимым испытанием для Леонида, прервав отношения, которые
настоящей дружбой так и не смогли стать. Что теперь в своем туннеле повезет в
«вагонетке» Леонид? Какой главный урок жизни он так и не усвоил, заменив
настоящие человеческие ценности, такие, как дружба, терпение, прощение, неревнивость, бочками соленых и так хорошо реализуемых огурцов?
И как выливается жизненная история, случившаяся с Профессором, в сюжет его
сценария, где фигурируют два брата, с разными судьбами, прожившие отдельные
жизни, но сумевшие преодолеть то, что их разделяло!
Жизнь платит за внимание к ней. То, что так разнило
двух друзей, все-таки уравновешивается тем, что навсегда теперь соединит их,
даже если они никогда уже общаться не будут. Так, как соединил двух братьев из
сценария Профессора их общий потомок, продолжение их общего рода. Леонид
увековечит рецепт засолки огурцов бабы Мани в своем бизнесе, а Профессор
выведет бабу Маню с ее уникальной простонародной речью в своем сценарии.
Рассказ заканчивается такими словами: «Мне показалось, что Леонид увидел меня,
но виду не подал. С пенсией я решил повременить до следующего сценария. Не
хотелось в одиночестве толкать в туннеле вагонетку». Туннель запутанной,
неразрешимой ситуации, сложившейся из тяжелого морального потрясения одного
персонажа и, наверно, недостаточной чуткости другого, не имевшего, разумеется,
никакого злого умысла. Ну, просто так получилось… Туннель, в конце которого,
конечно, увидят еще свет оба героя. Свет, который, возможно, что-то еще
объяснит, чему-то еще научит. Рассказ оставляет надежду на то, что истории еще
не конец, хотя бы для каждого из бывших друзей по отдельности, настолько ярким
и незабываемым событием, неважно, приятным или нет, стало для них их недолгое
знакомство. А пока каждому из них вместо сердечного приветствия только остается
повторить вслед за тем самым акыном:
Прости ему — он до гроба
Одиночеством окружен.
Пошли ему, Бог, второго —
Такого, как я и как он…
Ольга ДЕНИСОВА