Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 7, 2013
ОТ ВЗГЛЯДА ИЗ ПРОВИНЦИИ — ДО КОСМОСА
В июньском «Зинзивере» (№ 6 / 2013) представлены стихи
Кирилла Ковальджи, Анатолия Головкова, Владимира Алейникова, Александра
Говоркова, Сергея Бреля, Георгия Генниса, Вадима Гершанова, Леры Мурашовой,
Сергея Сутулова-Катеринича, Юрия Жуковского, пародии Евгения Минина и др.
Кирилл Ковальджи обращает внимание (на этот раз в поэтической форме,
прозаически-публицистический подтекст давно известен) на проблему, становящуюся
тем актуальнее, чем дальше мы погружаемся в эпоху гаджетов и века-интернета:
ФЕСТИВАЛЬ
Поэты читают стихи друг другу
у моря в Дворце красоты.
В саду противно кричат павлины,
как озабоченные коты…
Поэты вручают друг другу премии,
потом гурьбою идут на фуршет…
Есть южное море, есть ветер времени,
небо есть,
а читателей нет…
Стихи Кирилла Ковальджи могут быть актуальными, даже если в них нет
троп-примет времени. Хотя: что значит «актуальные стихи», когда читателей нет?
Оксюморон?
Любопытны «Зерна», в которых при желании можно выискать немало интересного.
Хотя в жанре (а Ковальджи многолетней работой буквально превратил свои
краткостишия в самостоятельный жанр) далеко не все «представители» априори
удачны. Вероятно, это особость подачи и типа поэтики: не
всегда зарифмованные отпечатки мыслей, заметки на полях (мимолетные, а потому
одновременно и глубокие, и нет озарения) представляются удачными; в
совокупности же — несомненно. Иные, хранящие лишь одно из приведенных качеств,
смотрятся проигрышнее, но — оттеняют, подчеркивают, создают необходимый фон.
Среди представленных больше прочих заинтересовало следующее:
Москва слезам не верит.
А Бог?
Вспоминаются строки барнаульского поэта, члена ПЕН-клуба Владимира Токмакова:
Москва слезам не верит
Москва стихам не верит
Москва себе не верит
Живи в провинции
Плач если хочется
Смейся когда хочется
Пиши стихи о чем хочется
Провинция пока еще верит
пока
еще
Это — взгляд из провинции. Ковальджи, который давно стал столичным жителем, задается другим — более высоким иерархически — вопросом, привлекая к риторической конструкции Бога. И текст приобретает космические звучание и значение.
КАЛЕНДАРЬ С АССОЦИАЦИЯМИ
Миниатюр — и «Зерен», и прочих — в «Зинзивере» предостаточно. Александр Говорков переложил в краткостишия календарь. «Март» уместился в четыре строки:
Март
этим утром оттаяла птичья трель
по улице пробежал ручеек
и не завтрак не молоко
а растаявший снег
— но вполне мог удовлетвориться и одной, пойманной предельно точно: «этим
утром оттаяла птичья трель».
Говорков создает немало ассоциаций. Ирония вперемешку с хэмингуэевской
выдержкой и посылом в вечность — в «Мае»: «неделимый, как Бог, океан/
утопленникам, пловцам и гребцам/ что-то бормочет/ не
замечая прихода ночи».
Полагаю, рифма в приведенном фрагменте разрушает гармонию (пусть сказанное мною
и парадоксально). Но: утопленники не случайно поставлены на первое место, с
ними океан беседует несравненно дольше.
Наиболее точными интонационно (и словесно) мне показались «Июнь» и «Июль»:
Июнь
железнодорожная ветка
на географической карте
вела когда-то
в твои обьятья
Июль
здесь давно живут чужие люди
но на подоконнике стоят
те цветы
что я дарил тебе
Что-то трогательное и мило-щемящее (как соединение разрозненных чувств) есть в этих строчках, особенно если проследить за внутренним сюжетом «календаря». Подобные «заметки на полях» роднят поэтику Говоркова (увы, достаточно скромно представленного в «Журнальном зале») с поэзией Михаила Бару («Арион», № 1 / 2013):
* * *
пустой перрон…
медленно падает в пыль
воздушный поцелуй
* * *
крыльцо заброшенной дачи…
вытягивает тонкую шею одуванчик
высматривая — не идет ли кто?
Мне кажется, в плане психологии (и потаенной поэзии!) авторы близки. Более того, сами по себе подобные «Зерна» (да простит Кирилл Владимирович употребление слова, прочно сросшегося с его лирикой) — неисчерпаемы, как неисчерпаемы умения замечать, подмечать и — рисовать, в данном случае, словами.