Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 5, 2013
«Союз писателей XXI века» на карте генеральной
Лидия ГРИГОРЬЕВА
ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО
Необходимый комментарий
Когда в глубокой юности однажды вошла я в запустелый, на отшибе, пустой цементный книжный магазин, там мерзли продавщицы, оправляя, на длинных полках груды пыльных книг. И я купила много желтоватых (как фонари в провинциальном прошлом) потертых тонких стихотворных книг… И шла потом по улице осенней, и шла потом по улице пустынной с большим пакетом антикварных книг…
И вдруг — о, это было так внезапно, я так давно не видела тебя! — но угадала в мороси осенней… Ты шел один, сутулясь и спеша, скользнул по мне заиндевевшим взглядом, и стало мне неловко, оттого, что — подумать мог ты, будто подарили такой пакет огромный (о, неправда!) написанных когда-то кем-то книг… Подумать мог, что я опять любима, поскольку потянуло на стихи…
Второй необходимый комментарий
В том книжном магазине я и вправду купила маленькую книжку поэта, зачитанную впоследствии мною и знаемую (до сих пор) наизусть. Книжка была такая маленькая и ветхая (снаружи) и такая просторная и светлая (внутри), что стала для меня навсегда, как бы эталоном книгоиздания. Стихотворений в книге было сорок (или около сорока) — я ревностно их сосчитала. И никто меня не переубедит, что стихов в книге должно быть много! Сорок (или уж — сорок сороков, если страдаете словоговорением)!
Позже, когда я стала профессиональным (страшноватое понятие!) литератором и (простите) поэтом, я не могла смириться с обычаем издателей (и собратьев по цеху) считать объем поэтической книги по листажу (согласитесь, перл)! «Сколько у тебя в (будущей) книге листов!» (каждый лист — 700 (заметим, поэтических!) строк). «Не знаю, — упорствовала я, — там, кажется, 80 стихотворений». «А сколько это листов?» «Но ведь они там разные — маленькие и побольше, откуда я знаю!» — уже начинала нервничать я.
И вот я исполнила свою мечту — перед вами книга (как жанр, а не как состоявшийся факт издания!) в сорок (с лишним!) маленьких стихотворений. Есть у нее и второе жанровое определение «Книжка джазовых частушек» — и это тоже правда.
Третий необходимый комментарий
Любите ли вы свинг, большой джаз или маленький, знаете ли, что такое музыкальный «квадрат», заводитесь ли от ночного сакса? Если нет, то закройте страничку стаканом с чаем (виски, водкой, пивом — по выбору). И сходите на концерт Славы Гайворонского (все джазовые и фольклорные дудочки на свете!) и его Эвелины (аккордеон) — не пожалеете!
Я их услышала в свингующей метельной Москве, в Доме Чехова на Большой Дмитровке (а могла бы услышать годом раньше и в Лондоне, да не привелось) и стала писать (там же) то, что вы вольны читать (или не читать), но прекратить (запретить, изъять) уже не сможете. Как музыку снега и джаза… вьюгу… метель… пургу…
АККОРДЕОН ЗИМЫ
(книжка джазовых частушек)
* * *
Снегопад —
вертикальное пианино —
черные ветки —
аккордеон зимы
* * *
О флейта —
о золото звука! —
озонные дырочки
в дудочке неба
* * *
Закрой во лбу горящий
третий глаз —
послушай — волки воют
фолки-джаз…
* * *
Обрушился лес — по зиме (ли) —
до листика
пуст (ли) куст — не чужда (ли)
стилистика
* * *
Сидит на камне —
смотрит вдаль
и мне не жаль его
а жаль
* * *
последний поезд —
и последний самолет
подследственный:
последний рифмоплет
* * *
Что-то неладно в моем околотке:
в оке двоится и щелкает в ухе
глянешь окрест: видишь — плавает в лодке
некий индус в голубом архалухе
* * *
Действительно пустой —
как барабан и бубен
словесной наготой
занижен и загублен
* * *
Я не ведала дней золотей
не у отчего правда порога
ничего не прошу у людей
но настойчиво клянчу у Бога
* * *
И чередуя сладкое с соленым —
в пристрелку (ли) вприкуску и вприкидку —
откроешь в рай ведущую калитку
увитую (но чем?) вечнозеленым
* * *
Можно отчеканить
три коленца танца —
не раскочегарить
рыбью кровь британца!
* * *
Вымолвишь слово —
и слушаешь эхо
в толстой пещерной
ночи
* * *
Встанешь на книжку
как на ступеньку
кажешься выше
кому..?
* * *
Мне говорят — как волка ни корми —
моя причуда…
о чудо человеческой любви!
о внучка чуда!
* * *
Друг мой — аморе! —
в гиперпространстве стихов —
книжное море
вышло из берегов
* * *
Измучишься —
душа (ли) изболит —
прислушайся —
труба уговорит…
* * *
Чи ты мне был так люб?
Чи саксофон у губ?
Че ж на душе так мглисто?
и аз воздам (ли) — памяти джазиста…
* * *
Под стук музыкальных коклюшек
плетение джазовых кружев
а под электрическим током —
рокот гитарных волокон
* * *
Бесстыдно лежать обнаженным
под солнцем Синая
беспечно библейскую твердь
наготой попирая
* * *
Ночь напролет говорили — о чем
что это было — зачем
трепет крыла у тебя за плечом
не перепутать ни с чем
* * *
Переводит янь в инь —
этот музыкальный парр-инь
чтобы звук из сердца изъять –
переводит аз в ять
* * *
Это дерево
бонсай
ты люби его
лобзай
* * *
Смотри, что пишет!
Или — как?
Смотри, как пишет!
Или — что?
* * *
Никогда не знаешь —
будешь где —
жизнь всегда ударит
по балде
* * *
А без словесности —
и жизнь — как темный лес!
Но бес словесности
за пазуху залез…
* * *
Находят тени на плетень —
как сахар — солнце в небе тает…
Я знаю — что такое День:
его для жизни не хватает!
* * *
С неба ранняя звезда свесилась спесиво.
— Это город.
— Разве да?
— Разве что…
— Спасибо.
* * *
— Ну как твои дела?
Я слышал — просто жуть…
— Что наша жизнь?!
Игла!
— И я не откажусь.
* * *
Ступай ступай —
останутся в итоге —
псалом или тропарь
или пути и дроги
* * *
Смутный образ судьбы кочевой
бытованье твое подытожил —
кроме имени нет ничего —
чтоб в итоге — ни нажил
* * *
Сия земля — незащитима
пока суды да пересуды —
растет и колется щетина
на розовых щеках Иуды
* * *
Так ли жизнь тебя кидала —
как нас кинула страна?
Тысяча одна гитара —
и всего одна струна…
* * *
Как язвою — весь мир изрыт —
плохие вести — норма…
И Дом Сибелиуса был закрыт —
работала только Прорва…
* * *
Бетховен бегущий в ночи —
как дикий лохматый ручей —
за ним побежали врачи —
ты чей?!
* * *
Предупреждая —
бешеный бьет там-там —
что с нами будет —
что с нами будет — там?..
* * *
Мне про это рассказали
про все —
Исикава Такубоку —
Басё
* * *
Душу настежь распахни:
казни,
козни,
россказни…
* * *
Вызрели злые вишни —
сбрызнуто платьице…
Все мои слезы вышли —
больше не плачется.
* * *
Хватит умирать от ревности —
к пышному чужому хлебу —
если нет в тебе потребности —
и пиши — не на потребу
* * *
Не знаешь — как себя вести —
увяз в усталости…
А ты ему вину скости!
О жало жалости…
* * *
Без всевышнего спросу —
не напишешь ни — даже прозу.
Невозможна благая музыка —
без Господнего зыка…
* * *
Спешишь свою судьбу отксерить —
во власти миражей…
Не может заяц сам измерить
длину своих ушей!
* * *
Музыка — дебри ночи —
серебряный звон в ушах!
Мы до любви охочи —
только бы сделать шаг.
23.02.01, Москва
27.03.01, Лондон
Лидия Григорьева — поэт, эссеист и фотохудожник. Участница многих международных литературных, конференций и Всемирных конгрессов поэзии. Ее стихи переведены на английский, японский, французский, чешский, словацкий, китайский, арабский и другие языки. С 1992 года живет в Лондоне и Москве.