Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 12, 2013
Молдавия русскоязычная
Каждое новое литературное издание в наше время рискует остаться без читателя — слишком малое их число, да и сами авторы — чего греха таить! — читают подчас самих себя, да тех, кто попадется во время просмотра печатной или электронной новинки в поисках своего, сиречь: сокровенного. Но они появляются. Вспугнула филологов смелыми экспериментами «Русская проза», незаметно, но основательно занял нишу «homo Legens», набирает обороты (пусть и без особого «пиара») «Гвидеон». А в Кишиневе появилась «Персона» — на русском языке, предваряемое, естественно, вступлением — «вначале было Слово…» И — нечто о словесной руде.
Альманах занял необходимую в многоязычной Молдове нишу, таким образом, русская и молдавская культуры спаиваются (от слова «спайка»), а то и спеваются (от слова «петь»). Игра слов и смыслов не случайна — русский язык неизмеримо богат, и лишать своего издания молдавских носителей его… тут недолго и до «спаивания» дойти, совсем не от слова «спайка» произошедшего.
Очевидно, что множеством читателей новое издание похвастать не сумеет (бренды — и те не добирают!), а потому указанный тираж в 500 экземпляров выглядит вполне адекватно. Среди авторов — в основном, известные в Молдове и, увы, малоизвестные в России персоналии (все, разумеется, относительно), а потому несказанно радуешься известному «лицу» — рассказу и «мемуару» Кирилла Ковальджи (к сожалению, не встретил в альманахе произведений Вики Чембарцевой, но, думаю, это дело будущего).
«Подборка» весьма аутентична, поскольку Ковальджи родом из Бессарабии, несуществующей ныне страны, часть которой вошла в состав Молдовы — рассказ и посвящен событиям военного времени, когда Бессарабия переходила из рук в руки — от румынского короля к товарищу Сталину и обратно…
С одной стороны рассказ пропитан эротизмом (от земного, нежели возвышенного), но речь, разумеется, совсем не о плотском: «Что ей делать в этом мире?» — о девочке, ждущей возлюбленного и отдающейся первому встречному, которого она примет за него (на чем ее брат устроил нехилый бизнес). Это война, и искалеченные детские судьбы — даже тех, кто не был на фронте — цена, которую она берет, не раздумывая.
Воспоминание же касается прощания с Эмилем Лотяну (1936—2003), человеком, соединявшем в себе «романскую и славянскую ипостаси человеческой культуры. Благодаря его горячему, щедрому романтическому таланту миллионы кинозрителей испытали очарование русской балерины Анны Павловой, гения румынского языка Михая Эминеску, героев Чехова и Горького, бродячих музыкантов цыганского племени».
Завершается «мемуар» авторским (Кирилла Ковальджи. — В. К.) переводом одного из стихотворений кинорежиссера:
Люби меня, как перед расставаньем
В конце времен, на роковой черте,
Окутай волосами и дыханьем,
И научи губами немоте.
Критика критики
Елена Сафронова в октябрьских «Литературных известиях» (№ 10 / 2013) сравнивает книги Александра Файна «Так это было» и Игоря Харичева «Будущее в подарок». Объединяет «необъединимое» — «было» и «будет». Хитрое переплетение критик объясняет следующим: «будущее без прошлого невозможно <…> прошлое формирует настоящее <…> из настоящего “прорастает” будущее». Вся конструкция подтверждает известную как мир истину — была бы цель, причинно-следственные связи критик найдет!
В рассказах Файна (исключаем «Решение») «счастье героев, согласно расхожему убеждению, есть отсутствие несчастья», а самое парадоксальное, по мнению Сафроновой, то, что «все могло бы кончиться и хуже». И это — вспоминаем слова Ерофеева о Файне — когда герои мрут, как мухи!
Харичев антитезен, но мир-то тоже «с душком» (в котором и герои Файна, и Харичева — в своих разумеется локациях — умудряются быть счастливыми). В будущем, что в прошлом, на аверсе — диктатура большинства (а сейчас что за диктатура просматривается — определенного в долларовом эквиваленте меньшинства?). И в дискуссиях во временном интервале + 50 лет — о наших проблемах, вернее, тех, что выросли из штанишек наших проблем, став, разумеется, и глобальней, и неповоротливей.
По некоему стечению обстоятельств, в свое время я рецензировал книги, как Сафроновой, так и Файна, и Харичева. Как тут удержаться от самоцитирования! Итак…
О книге Елены Сафроновой «Все жанры, кроме скучного»:
«…статьи Сафроновой находятся на грани именно критики и публицистики, что несколько “расфокусирует” взгляд, но и плюсов имеет немало — в приращении читателя, доступности (но не банальности), легкости стиля, наконец. <…> Желание высказаться, подискутировать, даже “пополемизировать” Елена Сафронова провоцирует практически каждой статьей. Это правильно, поскольку в безполемичном пространстве критика высыхает и умирает. Там, где нет страсти, понятия вкуса — она мертва». («Дети Ра», № 5, 2013).
Обращение к ее статье в данном обзоре — продолжение вышепроцитированного. Дискуссия, элементы полемики (отчего автор выбрал именно эти книги, написанные разным языком, да и о — разном?), интерес посредством текста — дарует им продолжение жизни.
Василий Ширяев в ответ на поздравление с Днем рождения прислал мне несколько слов, среди которых было: «Надо чаще писать друг о друге». И это истинно — слово, зацепившись за слово (равно и мысль за мысль), прирастает смыслом. А там, куда проникает дискуссия, проклевывается жизнь.
О книге Александра Файна «Так это было»:
«Ключевая задача, которую ставит перед собой писатель — показать историю страны в судьбах людей. Не историю шальных девяностых и новой идеологии 2000-х, а тех предвоенных и послевоенных лет, о которых он знает не понаслышке, которые впитал, а после поместил на страницы книги, заселив своими же персонажами. <…> Рассказ-судьба невозможен без деталей, которые дают точное представление о профессии, социальной среде и эпохе — характеризуют исторический момент с самых разных сторон.
Тексты Файна именно такие. <…> Печальные, но поучительные. Опыт, как известно, самый лучший наставник. Жаль, что он слишком дорого берет за уроки». (Из послесловия к книге А. Файна «Так это было»).
Заглянув глубже Вашего покорного слуги, Сафронова нащупала отличительную черту персонажей Файна: «излюбленный человеческий типаж <…> тот, кто не ломается и не деградирует ни от страха перед наказанием, ни во время его отбывания, ни после него». А у меня-то всего-навсего «свои персонажи»…
О футуристическом романе Игоря Харичева «Будущее в подарок»:
«Авантюрный сюжет его нисколько не портит, лишь добавляет адреналина и новых красок (хотя, честно говоря, детективная часть — вторична, и читатель обратится к роману, скорее всего, не по этой причине). Стиль — легок и доступен, подчас — увлекателен. Следовательно, книга-прогноз, книга-предвестник перемен — удалась. Ох, встретиться бы с автором лет так через пятьдесят да посмеяться над прогнозами или пожать руку — вот, мол, как Вы все предусмотрели! А то, глядишь ты, и в глухую деревню на радость Роману Сенчину придет счастье — чипы да мультивизоры, роботы да синтетическое мясо. И никому не нужные коровы будут уходить в леса, дичать, а темными ночами втихаря пробираться в родные деревни и жалобно мычать под окнами, до смерти пугая отвыкших от домашнего скота детей. Вот он — дивный новый мир».
И здесь Елена Сафронова «копнула» глубже. У меня лишь: «детективная часть вторична», а у нашего критика объяснение готово: «Подлинной сутью романа <…> являются не “полицейские” приключения. Роман писался ради прогнозирования будущего…»
В общем, пути критиков неисповедимы! А писать о книгах прошлого или будущего, о фантазиях или реальности — какая разница, главное, чтобы текст интересным получился!