Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 11, 2013
Сергей
Нырков. «В плену у алфавита»
М.: «Вест-Консалтинг», 2013
Книга Сергея Ныркова «В плену у алфавита» оформлена красиво, ее приятно взять в руки. Это первый шаг на пути к читателю. Второй — образ автора, система мифов, связанная с ним. Нырков, как следует из аннотации, русский поэт, автор двух (до нынешней) поэтических книг (1994, 1996), а также коллективного сборника (1988). Высоко оценен мэтром Кожиновым, однако «вопреки звездному началу пути <…> неожиданно для всех оставил творчество». Сборник «В плену у алфавита» подан как достойное завершение прерванного 15 лет назад «полета», а также является «своеобразном итогом духовных исканий поэта, за которым, несомненно, последует открытие новой главы в его творческой биографии». Ну что же, достойное — так достойное. Самое время обратиться к стихам — третьему необходимому шагу.
Скрипка холода боится,
Скрипача бросает в жар.
Никогда мы не уедем:
Я в Париж, а ты в ЮАР.
А пойдем по ресторанам
Под гитару песни петь —
Видно, в яме у дороги
Суждено нам умереть.
Или таким:
Шел домой я, повесив голову,
Отливали рельсы оловом.
Шпал до дому три тыщи
восемьдесят,
А у нас лишь три встречи осенью.
Эти цитаты приведены во вступлении Натальи Лайдинен, известной поэтессы (она также выступила в качестве составителя), и они действительно показывают то лучшее, квинтэссенцию созданного Сергеем Нырковым.
15 лет «тишины» — это, конечно, немалый срок. Особенно в дикие девяностые, когда буйным цветом расцвела наша исконно русская вороватая демократия. Это время вольно или невольно находит отражение в стихах Ныркова. В первой цитате лирический герой — этакий Есенин 90‑х. Кабак заменяется на ресторан, эмиграция уже не первой волны, а условно четвертой, только финал идентичен: «Видно, в яме у дороги/ Суждено нам умереть». Сразу же вспоминается: «А месяц будет плыть и плыть…» Все возвращается, ибо таков круговорот жизни.
Вот и во второй цитате присутствует нотка безысходности, извечно русской осенней тоски…
Отыскивая собственные цитаты, углубляюсь в сборник. Он украшен атмосферной графикой В. Буртаса, подходящей под общий настрой книги — метания и неприкаянности русской души. И вот цитата с приметами времени:
В ресторанном гашишном дыму
твое имя у всех на устах.
На свободе ты —
словно в плену,
и на воле ты —
если в цепях.
Ты для них,
как потерянный ад,
как змея в Вавилонском саду.
Подсыпая в шампанское яд,
ты с улыбкой им вяжешь —
петлю.
Манера подачи, интонирование — заимствованы из Серебряного века, антураж — современный. Опять-таки ресторан как локация, гашиш как неизменный атрибут молодежных тусовок (сомневаюсь, что в обществе людей средних лет или преклонного возраста гашишный дым является неотъемлемой частью), героиня — потерянная (суккуб? — коли ад?); сам по себе образ «потерянного ада» не избит, он — дитя постмодернизма, выворачивающего привычные образы на изнанку. Но в контексте этого стихотворения он оправдан, поскольку героиня и ее окружающие люди аналогично выворачивают жизнь, следуя на поводу у животных страстей и новомодных развлечений. Полагаю, что «яд» употреблен в переносном смысле, а «петля» становится образом-символом. Здесь и вся предшествующая парадигма стихотворных текстов с «петлей» и «ядом» (опять же — набор из романтического символизма), и, одновременно, слепок-сценка из нынешнего клуба.
История Сергея Ныркова типична для многих наших соотечественников. Занявшийся бизнесом в 90‑е, он в какой-то момент, напитавшись вдоволь бездуховным временем, обратился к религии — православию, и от него уже вернулся к стихам — «рукописям многолетней давности», отмечает Наталья Лайдинен.
Любая книга — как автобиография, даже если пишешь о персонажах совершенно чуждых тебе, любой образ — часть твоей биографии, если он прошел сквозь тебя. Осталось процитировать одно из духовных стихотворений Ныркова и передать эстафету читателю. Да, в книге очевиден творческий рост автора, изменяющееся мировоззрение, и с этой «историей одного человека» знакомиться интересно. А ведь он еще — свидетель перемен, случившиеся в 1990‑е (как, собственно, и большинство из нас). Полагаю, стихи Сергея Ныркова будут интересны массовому читателю и найдут в их среде немалый отклик. А теперь — обещанные духовные стихи:
До меня и после — грязь по пояс
И грачи на высохшей ветле.
Все пройдем…
И не найдем покоя
На забытой Господом земле.
Василий МАНУЛОВ