Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 10, 2013
Сергей Нырков — поэт, эссеист. Автор многих книг и публикаций. Лауреат Всесоюзного конкурса одного стихотворения газеты «Литературная Россия» (1991). Член Союза писателей России.
* * *
Ты помнишь, как падали звезды
В горячие рты новостроек,
Летя над забытым погостом,
Над сонмом бессчетных помоек,
Над этим березовым раем,
Над этим ручьем безымянным,
Над старым прогнившим сараем,
Над детством моим полупьяным,
Над этим вокзалом районным,
Над суетным скользким перроном,
Над этим плевком непристойным,
Над криком, над воплем, над стоном.
Летели и падали звезды,
Но в небе ночном не сгорали.
Летели и падали звезды,
И в наши дома залетали.
Летели и падали звезды,
Но нас поезда увозили.
Летели и падали звезды,
И долго нам в спину светили.
МАРТ
Я все смотрел, как таяли снега,
И слушал, как весна рождала муки.
Когда топили льдины берега,
Ты так испуганно мои сжимала руки.
И так мучительно глядела на меня,
И все черты мои запоминала.
На каждый жест мой — не хватало дня.
На каждый вздох мой — ночи не хватало.
И стало жаль, что больше нет зимы,
Что реки русл своих не узнавали.
Мы никогда такой вины не знали,
И никого вокруг не замечали мы…
* * *
К …
Струит сквозь рощи тихий свет,
В саду под вечер тают звуки.
Когда в словах значенья нет,
К тебе протягиваю руки.
Заслышав всуе твой призыв,
Переступив твои запреты,
Я, может быть, останусь жив
В осколках яростной кометы.
И будут ясны и просты
Ходы заумной теоремы.
Когда сжигаются мосты,
Горят романы и поэмы.
* * *
сейчас мне страшно подумать
что ты могла стать моей женой
мы стояли так далеко друг от друга
что если бы я вернулся к тебе
наша жизнь показалась бы нам вечным страданьем
тем не менее
это была любовь
и три встречи в осеннем лесу
хватило бы мне на несколько жизней
ты знаешь
когда я вспоминаю это время
я думаю лишь об одном
как уместилась такая любовь в одной осени
* * *
Я заплатил за то, что ты не стала моей,
за то, что губы скользили от непониманья,
за каждый глоток из твоей души,
за слова, обращенные ко мне, но тобою не сказанные.
Я заплатил ночами бессонными,
песнями,
криками журавлей в небесах оглохших,
похмельным червонцем и пивной канителью,
оттого, что не быть с тобой — очень больно.
Оттого, что любовь — это осень вначале.
И дожди, и дожди,
и луна над простуженным парком…
…… … … … … … … … … … … … … …..
Подобрать бы вещички свои
и уехать в маленький город.
Вот и поезд стоит,
да платить уже нечем…
НА ЗАКАТЕ
Не все ль равно, где от любви скрываться?
Под небом Сирии в тени густой оливы раскуривать кальян
и вспоминать крещенские морозы,
или на волжском берегу упиться самогонкой
и в омут прорыдать о том,
как истекает кровью Палестина,
иль где-нибудь за пермскими горами под тяжестью земли
долбить руду и грезить пальмами, сигарами и морем.
Не все ль равно, какие мы вообразим укрытья?
Везде преследует любовь.
И если раньше я боялся отойти от дома на полмили,
страшась, что отлучусь, а дом внезапно загорится.
И я не уходил за огороды и лелеял ужас — ждал:
вот-вот наступит час, и я один на пепелище
с гвоздеподобной мыслью о насущном хлебе,
когда страдания уже не лечат сердце,
когда мотив «Цыганочки»
в движенье не приводит мышцы тела,
когда с последним журавлиным клином
душа не защемит и не заметит изменений.
Я целых тридцать лет прождал, а дом не загорелся,
и не случилось ничего, что в силах изменить мою орбиту.
Все на своих местах: и кладбище, и роща, и река.
И также сердце бьется, как вначале, в люльке возле печки,
когда я чуть не обмер от лучей проникшего сквозь занавески солнца
и заорал, как резаный, благим и неоформившимся матом.
Но разодрав все горло, воздух, в легкие войдя,
мне кислорода больше дал, чем нужно,
и я случайно подглядел, что все лучи стремятся в одну точку.
И замолчал. И повернулся в правый угол.
С тех пор любовь как страж: и справа за плечом, и слева.
Под зноем Азии или кубинским небом — она повсюду следует за мной.
И я смотрю на мир и еле сдерживаю слезы,
и понимаю в ужасе, что смысла нет ни в чем:
все так же истекает кровью Палестина,
все так же щедро льется в глотку с кислородом самогонка,
и висельников будущих все так же не трезвит крещенский холод.
Ничто не изменяется на свете — умножаются лишь числа,
да мать все реже замечает у меня морщины,
да и любимая все чаще напоминает мне судью…
О Боже, Боже, что ей нынче снится?!
* * *
Жизнь земная, куда ты несешь?
Все сильней притяженье — знакомая сила.
Не случившимся манишь и голосом счастья зовешь.
Но зачем?
Ведь со мной уже это все было.
Даль небесная светом меня напоит!
Станет путь без конца и начала!
Улетают свободные птицы, но этого мало.
Жизнь моя!
Неужели останусь в долгу, что живу,
Что душа не находит покоя,
Что стою на земле, а все птицы летят надо мною,
Что еще Че-Ло-Век?
…………………………….
О, слепая судьба!
Как устал я бежать за тобою…
ВИДЕНИЯ В ДОРОГЕ
Когда земли касается холодный мертвый лист —
земле не больно.
Ничто не нарушает тишины.
Лишь еле уловимый шорох легкого паденья —
последний жизни звук
и больше ничего.
Вот так бы в землю лечь…
без фейерверков, сплетен и дуэлей,
без горьких расставаний и желаний
в осенней роще пасть листвой и сном забыться,
не чувствуя, как остывает в жилах кровь.
А там, Бог знает, кто меня найдет?
Да и найдет ли?
От почерневших листьев, кто человека отличит?
Пройдет и не заметит.
И только зверь какой-нибудь в лицо заглянет
и по своим делам отправится печально…