Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 8, 2012
Наталья КРОФТС
«С острова под Южным Крестом»
* * *
Таврии, земле Херсона и Херсонеса
Черноморские дали.
Дикий храп кобылиц.
Звон отточенной стали.
Кровь.
Я падаю ниц.
И на тунике белой —
темно-липкий узор.
Принимай мое тело,
Херсонесский простор.
Белокаменный град мой,
смесь народов и вер,
я вернусь. Я обратно
обязательно вер…
Полонянок уводят
босиком по стерне
на чужбину, в неволю.
Крики.
Топот коней.
Уж и ноги ослабли,
не шагнуть мне, хоть вой.
Янычарские сабли —
над моей головой.
Я крещусь троекратно.
Добивай, изувер…
Я вернусь. Я обратно
обязательно вер…
Вот и все. Докурили.
Чай допили. Пора.
Расставания, мили…
Может, это — игра?
Полсудьбы — на перроне.
Путь веревочкой свит.
И — без всяких ироний:
«Приезжай». — «Доживи».
О измученный град мой,
смесь народов и вер,
я вернусь. Я обратно
обязательно в-е-р…
С острова под Южным Крестом
Как дух безумного провидца,
ты затеряешься в словах.
И так недолго заблудиться
на островах, на островах.
Вокруг — сияющие лица,
как на парадах-торжествах.
И просто грех на жребий злиться
на островах, на островах.
Но сколь веревочке не виться,
ты — под Крестом. И дело — швах.
Курорт, а тянет застрелиться
на островах, на островах,
где я — израненная птица
на тех же — ветреных — правах…
Перо. И чистая страница.
На островах, на островах.
Дубай
Песок и деньги. Деньги и песок.
Картина умирающего мира.
Глядят портреты строгие эмира
на Западом залапанный Восток.
Бетон и стройки. Стройки и бетон.
Армани, Гуччи, скидки, распродажи.
Возводятся бездушные пейзажи
под тон песка — под монотонный тон.
Мы здесь — всего на миг, не на года,
конквистадоры новых территорий.
Мы все уйдем. Здесь вечно — только море.
…И смоет все когда-нибудь вода.
Арабеска
«Ты — моя» сказать лишь могут руки,
Что срывали черную чадру.
С. Есенин
На беду, на беду — не иначе —
Завилась, как змееныш, стезя…
Я лицо под покровами прячу —
Мне любить чужеземцев нельзя.
Твой скакун набирается силы,
Скарб уложен, рубахи чисты…
Мой единственный, суженый, милый,
Я узнала тебя. Это — Ты.
По стезе, по дорожным каменьям
Я иду меж утесов и скал.
Вопреки сокровенным знаменьям
Ты меня в темноте отыскал.
Вопреки вековечным устоям
Ты чадру отведешь от лица…
Мы заплатим — слезами и стоном —
За любовь. За начало конца.
На беду, на беду — не иначе…
Ты уходишь. Приходит беда.
Под чадрою я черною плачу.
Я теряю тебя. Навсегда.
Последний султан Занзибара
…а где-то — лазурное небо и пальмы зеленые,
и море прозрачное, как на рекламе в кино…
да арки — ажурные, белые, словно соленые…
«Вам виски?» — «Не пью я». А, впрочем, — не все ли равно.
…торговцы про рыбу кричат на базаре у заводи,
на улочках узких играют в футбол пацаны…
как можно скучать на упитанном, правильном Западе
по вечному хаосу той африканской страны?
…глаза еще вспомнишь — огромные, словно у яловки…
и море — прозрачное, как на рекламе в кино…
Последний султан Занзибара сидит в забегаловке.
Простуженный лондонский дождь барабанит в окно.
Осколки
Разбиваются — опять — на куски
все мечты, что я держала в руке.
Барабанит горечь грубо в виски
и болтает — на чужом языке.
Поднимаю я осколки с земли —
может, склею — зажимаю в кулак.
Но мечты уже — в дорожной пыли:
и не там я — и не с тем — и не так…
Только вишенкой на рваных краях —
на кусочках — темно-красным блестит
капля крови — от мечты острия,
от осколка, что сжимаю в горсти.
* * *
уставая от рифм
уставая от рифов у края
нашей лестничной клетки
акульих оскалов подъездов
в этом трезвом
порой нерушимом
пространстве у бездны
безвозмездных нахальств
постоянных отъездов
и страха
за тебя, за себя
ощущенье грядущего краха
помертвевшей любви
и в крови
беспокойно гнездится
вереница стихов
СМС
СОС-сигналов
прощального взмаха
перед тем, как уйти
словно маленький краб затаиться
между рифов и рифм
отводящих
усталые
лица
Карточный домик
В неверном мире на семи ветрах,
где все так хрупко — до тоски, до боли,
я видела, как рассыпались в прах
державы, корпорации — и доли.
В неверном мире на семи ветрах
мы — в домиках из карт житейской драмы.
Я видела, как наступает крах,
и как слетают вниз тузы и дамы,
как ветер разметал колоду вмиг,
не соберешь — по городам и весям,
а карточный король опять невесел,
и дамы далеко желанный лик.
В неверном мире на семи ветрах
все хрупко так — до боли, до тоски…
…в который раз проглатываю страх.
Игра — одна. И ставки высоки.
* * *
Вслепую, наощупь, судьбу подбираем по слуху,
научно трактуем причуды планид и планет.
Подводим итоги. Как взрослые — твердо и сухо.
По-детски надеясь на чудо. Которого нет.
Переплетение миров
…А, между тем, вовсю ревел прибой
и выносил песчинку за песчинкой
на побережье. Воздух был с горчинкой
от соли океанской — и от той,
что выступала на горячей коже
там, в комнате, в пылу, у нас с тобой…
А, между тем, вверху, на потолке,
два существа сплелись в кровавой драме:
металась муха в крохотном силке;
нетерпеливо поводя ногами,
паук ждал снеди в темном уголке
и к жирной мухе подходил кругами…
А, между тем, в романах, на столе,
кого-то резво догонял Фандорин,
с соседом вновь Иван Иваныч вздорил,
и рдел, как кровь, гранатовый браслет…
А, между тем, извечная река
текла сквозь наши сомкнутые руки,
через любовь и смерть, погони, муки,
сквозь океан, шумевший здесь века, —
и паутинки блеск у потолка.
А, между тем…
Наталья Крофтс — поэт, переводчик. Родилась в 1976 году в Херсоне, окончила МГУ и Оксфордский университет. Автор двух поэтических сборников, публикаций в русскоязычной периодике (в журналах «Дети Ра», «День и Ночь», «Юность», «Интерпоэзия», «Слово/Word», «Австралийская мозаика», в «Литературной газете» и др.). Английские стихи опубликованы в четырех британских поэтических антологиях. Живет в Австралии.