Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 7, 2012
«ПОЭТОГРАД» НА КАРТЕ ГЕНЕРАЛЬНОЙ
Алексей ТКАЧЕНКО-ГАСТЕВ
НА ФОНЕ НЕБА
* * *
Быть рыцарем и не презирать батрака.
С его черствым насущным хлебом, грубым юмором и грубой любовью.
На презрении уже строились идеологии, созидались империи.
Рыцарь способен спать в седле, неделями караулить врага у подножия башни,
довольствоваться акридами на завтрак и диким медом вместо послеобеденного чая.
Рыцарь не станет часами отлаживать испорченный счетный механизм.
Просто выбросит сломанные счеты на дровяной двор,
а заржавелые стержни отдаст жестянщику вместе с прочим железным ломом.
Ему не чужда математика сфер, но все-таки ближе — фонетика.
Он жесток и неистов, он галантен и нежен, он причудлив и придурковат.
Его чувства и мысли о мире пронизаны токами веры.
Однажды юродивый во Христе рассказал ему страшную тайну.
Он сказал, что настанет невиданный день, и вчерашний батрак будет —
царь и священник.
А ты, сказал он, станешь рыцарем революции,
ты станешь железным безжалостным дэнди.
А потом навсегда переедешь в музей колоритных фигур.
А я, сказал он, — блаженный дурак во Христе —
для привитых вакциной исправленной яви стану просто дурак.
Весна мертвецов
На афише бергмановского фильма
седой благообразный старик,
похожий на короля Лира,
на фоне неба, усеянного черными предвестниками
судеб людей его племени.
Его взгляд устремлен вглубь минувшего.
Он помнит все, что бывало здесь:
капища древних богов в зачарованных рощах,
подвалы и коридоры инквизиторских тюрем,
страсти Господни на детских утренниках,
скрип деревянных дверей в замках викингов,
веселые военные походы короля Карла,
его пирушки с польками и венгерками,
победные марши по снежным лапландским пустыням.
Он помнит день, когда вы разрешили себе детоубийства —
сначала вы совершали их боязливо и как бы извиняясь,
потом — все более привычно и беззастенчиво.
Стройная и высокая женщина севера,
пожелавшая стать мыльной мечтой
для многонациональной мужской толпы,
твои льняные волосы развеваются на холодном ветру,
твои ступни омывают солоноватые волны прибоя.
Ты хотела легко, без последствий,
отдавать или продавать себя их взглядам,
их глянцевым фотографиям и матерным частушкам в душевых.
Плата за яркие сны
оказалась конкретной и твердой.
Отныне об этом — драмы твоих киногероев.
Они играют о жизни и смерти — но не о своих.
Они играют жизнью и смертью — но не своими.
У безымянных людей нет голоса,
чтобы защититься.
Вымытый с мылом булыжник твоих мостовых
в солнечные дни отливает багровым.
В кофейном дыму над уютом твоих игрушечных крыш
неприкаянно плывут
невоплощенные человеческие образы.
Я вспомнил об этом, ступая на сходни парома.
2 сентября 2001 года
Нью-Йорк казался мне Египтом, Вавилоном,
вражеским пленом, куда меня заманило родство.
Я боялся запачкаться в его смрадных гудящих недрах,
заразиться его дерзким своеволием, гедонизмом,
бессонницей, лицемерием и многоликим косноязычием.
Вокруг меня был обвязан охранный пояс.
Я бродил по просторным залам Торгового центра,
подыскивая подарок для моей невесты.
Потом долго разглядывал его сводчатые сваи,
смотрел снизу вверх
на громаду его ста десяти этажей.
Я думал, что могло быть тогда, в девяносто третьем,
когда в него въехал начиненный взрывчаткой грузовик,
и взрыв отчетливо прозвучал за стеклами моей школы.
Я не верил в то, что скоро узнаю это наяву.
Было 2 сентября 2001 года.
В нагрудном кармане лежал билет на обратный рейс.
Приехав домой, я тотчас принялся вить семейное гнездо
и совершенно забыл все, о чем недавно думал.
В обеденный перерыв отправился выбирать телевизор.
В магазине полсотни экранов показывали одно и то же —
на месте одного небоскреба клубилась пыль,
другой только начинал рушиться — этаж за этажом.
Самолет вошел в него, как нож в мягкий брусок масла,
сам в ту же секунду ярко вспыхнул,
обращаясь в горячий прах.
«Это новая серия “Апокалипсиса?”»
Нет, это были новости CNN.
Потом еще были оборванные телефонные линии
и длившиеся весь вечер попытки дозвониться до оставшихся в Нью-Йорке близких.
Оглянувшись на свой Содом, не удивляйся, что лицо вдруг покрылось
солончаковой корой.
Десять лет спустя я гляжу на то же постылое пепелище.
Алексей Ткаченко-Гастев — поэт. Родился в Москве. Окончил Нью-Йоркский университет. Редактор поэтического интернет-альманаха «Красный Серафим». Переводчик стихов Пьера Паоло Пазолини и современных англоязычных поэтов. Публиковался в журналах «Дети Ра», «Зинзивер», газетах «Литературные известия», «Поэтоград». Автор книги стихов «Рисунки на полях памяти» (М., Библиотека журнала «Дети Ра», 2010). Стихотворения перепечатаны из газеты «Поэтоград» № 3 (9), 2010 г.