Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 7, 2012
Рецензии
Андрей Гущин. «Солнечный остров Буян». — М., «Водолей», 2012
Андрей Гущин — человек в литературе для меня новый. Никогда раньше не читал и ничего о нем не слышал. Да и сам Андрей особо нигде не появлялся, жил, подобно героям своих стихотворных текстов, где-то за пределами современного литературного мира, видимо, на солнечном острове Буян, который и дал название его первой полноценной книге.
Острова нет.
Несколько безумцев,
Вернувшихся ниоткуда,
Видели нечто,
Чего не могут ни описать,
Ни забыть.
(…)
Смех разбирает нас
При слове «остров».
(Из стихотворения «Правда об Острове»)
До этого у Андрея Гущина выходили маленькими тиражами несколько сборников стихотворений, что называется для родных и близких, которые дальше узкого круга любителей его творчества не распространялись, поэтому мне, в некоторой степени, приятно оказаться одним из первых, кто пытается обратить внимание читателей на него.
Касаюсь пальцами твоего плеча,
Как острия меча.
(Из стихотворения «Суок»)
В книге собраны стихи, песни, написанные автором за последние пятнадцать лет, небольшие, полные лирики и душевных метаний мировоззренческие эссе, две поэмы.
…Новый Блок
Заезжен вдоль и поперек;
Затравлен в Скифии великой
Своим народом многоликим.
(Из стихотворения «За далью…»)
Герои стихотворений знакомы по легендам и мифам Древней Греции, русским былинам, сказкам. Встречаются реальные исторические персонажи. Шумерский царь Гильгамеш соседствует с князем Московским — Иваном Калитой. Встречаются йэти, звучат зурна и гусли, в эпиграфах цитируются Сафо, Василий Жуковский, песни рок-группы «Санкт-Петербург», Гомер, газеты и даже Анаксагор. Общая какофония, избыточность персонажей книги, эклектика… Все это смущает, но не раздражает.
В простом гитарном переборе
Переживания слышней.
(Из стихотворения «Почтамт»)
В авторском предисловии Андрей пытается обозначить вектор, в направлении которого двигается и он сам, и все его творчество — неоархаика. Некая авторская попытка создать новый (интересный только ему) мир, используя наработки, образы, системы ценностей из самых ранних дошедших до нас периодов истории искусства. Но полный отказ от нарочитой актуальности, детская увлеченность древностью подкупает, и, по мере того как сам автор погружается в легенды прошлого, с полной и неподкупной покорностью следуешь вслед за ним, оказываясь то на берегу какого-нибудь Эгейского моря, то на Елисейских полях вместе с древнегреческими героями, то завоевываешь новые земли рука об руку с Александром Македонским.
Покружись над валами белыми,
Время такое осеннее.
Мы ведь с тобою веруем
В воскресение…
(Из стихотворения «Колодец»)
Многие стихи напоминают подстрочник или попытку на скорую руку зафиксировать на бумаге сиюминутный эмоциональный выплеск. На такое видение наталкивает отсутствие внятных рифм, стройности размера, обилие восклицательных знаков, и, как противовес им, — многоточий, даже в тех местах, где авторская мысль является вполне законченной и понятной.
Радость, айэ, радость, айэ,
Радость, айэ, радость, айэ,
Радость, айэ, радость, айэ,
Радость, айэ, радость, айэ.
А-а-й-э-э.
(Стихотворение «Гимн»)
Темы, волнующие Андрея, можно сосчитать на пальцах одной руки: жизнь, смерть, любовь и такие производные от них, как ненависть и вечность. Все по первому плану, без излишней манерности, глубокомыслия. Трогательно, хоть и несколько наивно, но всегда возвышенно и пестро. Стихи с таким содержанием в нынешнюю эпоху вседозволенности уже считаются подвигом, но, хочется верить, что в нашей жизни все еще есть место для него. Слава героям…
Дмитрий Артис