Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 3, 2012
СМОГ на карте генеральной
Аркадий ПАХОМОВ
НА ХОЛМЕ БЫЛ ДОМ
Дом
Я скажу: на холме был дом,
под холмом протекал ручей,
а еще я скажу потом,
что и дом, и ручей — ничей.
А еще я скажу, что луна
по ночам валила плетень,
а еще вам полезно знать,
что была у плетня тень.
А теперь вам следует сесть
в электричку в зеленой шали,
электричка такая есть
на одном московском вокзале.
А затем вам надо сойти
возле поля зубчатой ржи,
этот дом на холме найти,
расположиться и жить.
Вы должны завести крольчат,
двух крольчат — да, вот именно двух,
вечерами смотреть на закат
и думать, обязательно вслух.
Да еще, но не между прочим,
не забудьте, пожалуйста, среди прочих хлопот,
я вас очень прошу, очень —
разрешайте крольчатам бегать к вам в огород.
Поле
В России поле — это главное.
Поля российские — богатые,
неторопливые и плавные,
в четыре стороны покатые.
Поля России больше надобны,
чем самый хлеб — куда тут денешься!
Всего видней над полем радуга,
всего пригожей в поле девица.
В полях дороги есть резонные,
вдоль них столбы стоят бывалые,
а мимо пешие и конные,
и трактора, и звери малые.
И если вы, как это водится,
решите шествовать дорогами,
полями русскими отлогими,
то непременно, то поистине
придете в лес зеленый лиственный,
где елки на опушке водятся.
Терем
Владимиру Алейникову
В той стране, где ветер терпок
от морских сушеных трав,
был построен стройный терем
из гусиного пера,
из камней, волной лощенных,
плавно сглаженных рукой,
терем с башнею смещенной
был единственный такой.
Все, от стен его кольчужных
до ракушечных основ,
было пеною жемчужной
в нужный час освящено.
Рядом берегом стоящий,
терем легкую волну
мог сдержать, разбить на части
и с округлых плеч стряхнуть.
Отмечая именины
пеньем птиц и бычьих жил,
ветвь рябины, ветвь жасмина
кто-то к башне положил.
И сказал широким чайкам,
оснащавшим корабли,
чтобы море не качали,
чтобы терем берегли.
Керчь
Как это сплошное конкретное лето,
как карточный домик, игрушке под стать,
качается Керчь от жары и от света,
не в силах себя хоть чуть-чуть распознать.
Приятно в глухой первородной теплыни
любить углубленную в улицы тишь,
и удивляться настою полыни
и черепице оранжевых крыш.
В каменных двориках высмотрев сливы,
можно спуститься без всяких хлопот
в пахнущий рыбой, вином и крапивой
старый, всегда перегруженный порт.
Там гениальный и ветреный мастер
расположил среди странных фигур
плоские ящики, бочки и снасти,
грузчиков сонных, когда перекур
и когда ветер лениво-подробный,
вдруг расширяя седой кругозор,
с шумом выходит туда, где свободно
море колышет тяжелый простор.
* * *
Пока мы давали обеты,
Потом выясняли права,
Прошло наше жаркое лето,
И выцвела наша трава.
Настанет, точнее — настало,
Прости, — окончанье пути,
И ворох цветного металла,
Как по ветру ветер пустил.
На просеке бывшего лета,
Где мирные травы цвели,
Два темных вдали силуэта,
Две темные точки вдали.
С полуночи дождь кропотливый,
А в доме не сыщешь огня,
Вот точная ретроспектива
Ближайшего зимнего дня.
Бог с ней, но сегодня едва ли,
Предчувствие ль это, беда,
Мы стали другими, мы стали
Такими, какими мы стали,
Какими мы были всегда.
Аркадий Пахомов (1944—2011) — поэт. Учился на филологическом факультете МГУ. В 1960-е гг. один из основателей поэтической группы СМОГ. В 1990-2000 годы стихи поэта появлялись в журналах «Континент», «Знамя», «Новое литературное обозрение», в 1989 году вышла книга стихов «В такие времена».