Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 11, 2012
Юрий Влодов. «Люди и Боги».
Москва: «Время», 2012
Зачастую поиск смысла существования сводится к тому, что люди начинают примерять на себя одежды богов, ровно, как и боги примеряли на себя одежды людей. Если абстрагироваться от общехристианской морали и ценностей, которыми она апеллирует (а это нужно сделать, поскольку иначе продолжение разговора невозможно, то есть, необходим обряд очищения от вероисповедания), и взглянуть на Религию (здесь Религия — с большой буквы, как нечто самоценное), на ее историю незамутненным глазом, допустим, атеиста или на худой конец какого-нибудь вечно копающегося в мозгах окружающих агностика, то можно увидеть иную картину мира, сравнимую разве что с лучшими полотнами нидерландского живописца Иеронима Босха, когда смотришь и не понимаешь, «кто есть кто» на самом деле: боги ли, ангелы, демоны, мифические животные или просто люди со всеми своими тайными желаниями, страстями.
Господь смиренно взор скосил,
И встал в своей одежке жалкой,
и приказал, как попросил:
«Не бейте палкой!»
Все-таки язычество, жившее в нашем сознании многие тысячелетия и занявшее теперь наиболее выигрышную позицию, из которой ее вряд ли удастся когда-нибудь выковырять, — подсознание, — неискоренимо. И креативные постеры нового поколения «бог один, а провайдеры разные» с изображением на них представителей четырех мировых религий, говорящие о якобы единобожии — обычная склонность человека к политеистическому мировоззрению, язычеству, многобожию.
Когда всосала водяная яма
Весь белый свет, все тяготы его,
Последний ангел захлебнулся: «Ма-ма!..»
Последний демон задохнулся: «Ма-ма!..»
И — на земле не стало никого…
Я не говорю «хорошо» это или «плохо». Я говорю только о том, что она (обычная склонность, ставшая такой привычной, что уже практически незаметна) существует, несмотря на то, что абсолютно недоказуема, даже когда навязчиво ощутима.
Когда Христос, иль кто он там еще,
Готовился принять земную кару,
Он как бы уподобился Икару,
Свой птичий лик склоняя на плечо.
Он хищно улыбнулся нам с креста,
Когда рабы вколачивали гвозди…
Мы, в этом мире, все христовы гости,
Хотя, по сути, не было Христа.
С такого ракурса книга стихотворений Юрия Влодова «Люди и Боги» (издательство «Время», 2012 год) для меня — больше, чем просто событие, стихи, философия, взгляд одного отдельно взятого автора. Скорее, в ней метания эпохи, где она (эпоха) представляется не коротким промежутком времени, имеющем незначительные характерные особенности, но той, которая определяется существованием всего человечества. Мы же не будем отрицать, что первобытные люди, окруженные идолами, танцевавшие вокруг деревьев, огня, поклонявшиеся воде или… Чему они только не поклонялись! Так вот, не будем же мы отрицать того, что первобытные люди являлись такими же божьими тварями, какими являемся сейчас мы? Не будем. А эти, скакавшие вокруг деревянного или глиняного фаллоса, древние греки — они, чем они отличались от нас? Только тем, что носили иную одежду, пели иные песни, читали иные книги, вставали с правой ноги и ложились с левой. Только и всего.
Если я люблю одну женщину, а какой-нибудь Фёдор Иванович — другую, то это никак не значит, что я принадлежу к человеческому роду, а несчастный Фёдор Иванович к нему совсем не принадлежит. Так и с вероисповеданием.
Венера ударила бога
за то, что лобзался убого.
Автор «Людей и Богов» опирается на христианскую символику. Но все общепринятые в этой религии образы: кресты, сыны божьи, блудницы, дьяволы — несут в себе функции языческих идолов. У каждого своя «иепархия» и они ничем между собой не связаны. Каждый из них отвечает только за вверенное ему (автором) пространство, подобно древнегреческим божкам. Господь и Сатана являются братьями-близнецами и предаются дионисийским забавам — пьют вино, говорят между собой «за уважение». Христос уподобляется Икару. Венера отличается от Марии Магдалины только тем, что не может покаяться, вознести руки к небу, поскольку их нет. Бог отнял за то, что, как говорится, дала, а вот удовольствие забыла получить.
Исусов было семеро —
В глазах стояла стынь.
Пришли Исусы с Севера,
Из северных пустынь.
Сошли в пустыни южные
Вселенной лепестки…
За ними плыли вьюжные
Смиренные пески.
В своей книге Юрий Влодов (1932-2009) рисуется первобытным интеллигентом или интеллигентным первобытийцем, в данном случае, от перемены мест эпитетов смысл не меняется. Юрий Влодов, для тех, кто не знает — тот самый автор, который сумел одной ироничной репликой «Прошла зима. Настало лето. Спасибо Партии за это» описать жизнь многомиллионной, ныне канувшей в лету страны под названием СССР.
Пришли Исусы с Севера,
Где ни снегов, ни льдин.
Исусов было семеро,
А облик-то — един!
И в том едином облике —
Зерцале бытия,
Как в нелюдимом облаке,
Таится боль моя…
Стихи являют собой наиболее продуктивный способ выражения внутренних противоречий автора. (Берем слово «автор», как определение человека творящего, создающего, стало быть, равного ясно кому.) Можно уйти в алкоголь, наркотики, блуд, что также является одним из показателей душевной разладицы, но стихи, согласитесь, даже если в них воспевается что-то ужасающее, несут в себе неистребимую тягу автора ко всему прекрасному, к производству и воспроизводству (слова из лексики экономистов) духовных ценностей. Пусть идущее через саморазрушение, но все-таки созидание.
Когда тащила римская военщина
Хмельную Магдалину под кусты,
Она уперлась, в ней восстала женщина
Почти непостижимой чистоты.
Она вскричала: «Эти груди тленные
Сам Божий сын вылизывал, как пес!..»
Услышал Некто. Сплюнул во вселенные
И оскорбился, видимо, всерьез.
И тут же застучали топоры
До срока, до положенной поры.
И, устрашая глупого Христа,
Над миром воспарила тень креста.
Дмитрий АРТИС