Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 1, 2012
Рецензии
Эдуард Просецкий, «Искушение Агасфера». — М., Литературные известия, 2012
Благодаря серии романов «Непостижимая Россия», опубликованных издательством «Литературные известия» в 2010 — 2011 годах, мы наконец-то начинаем открывать для себя прозаика Эдуарда Просецкого, который творит давно и плодотворно и на нынешней отечественной литературной ниве, обильно поросшей сорняками дешевых коммерческих поделок, по праву может быть назван достойным наследником русской классической литературы. Продолжая гуманистические традиции этой литературы, обладая ярким и выразительным письмом, Просецкий — в нашей стране, где разрушены многие моральные ценности и культ денег фактически превратился в национальную идею — отстаивает накопленные человечеством за века нравственные идеалы, без которых человек может превратиться в ненасытное, коварное и жестокое животное.
Свойственная Просецкому масштабность творческого мышления дает ему возможность художественно осмыслить и воплотить в захватывающие сюжеты и яркие образы новейшую историю России — от «периода застоя» до наших дней.
Таков изначальный замысел «Непостижимой России», включающий двенадцать романов.
«Искушение Агасфера» — один из них. Главная тема этого масштабного произведения — зависимость нравственного состояния общества от религиозного чувства — варьируется на протяжении веков, от библейских времен до наших дней, при этом в описании каждой эпохи (и в этом высокое мастерство писателя) найден свой, присущий ей стилистический ход. Может показаться парадоксальным, но роман, действие которого происходит в древней Иудее, средневековой Германии и Франции эпохи Просвещения — по сути своей — роман о России, с ее непростой и горькой исторической судьбой.
И тут, должен отметить, несомненной творческой удачей автора является выбор главного героя повествования — библейского Агасфера, известного также под именем Вечный Жид, который, по преданию, во время страдальческого пути Иисуса Христа на Голгофу отказал ему в кратком отдыхе. За это ему самому отказано в упокоении смертью, и он был обречен на вечные скитания, дожидаясь второго пришествия Христа, который один мог снять с него зарок.
Путешествуя по миру, Вечный Жид терпит лишения, но при этом живет напряженной духовной жизнью, пытаясь постичь суть учения Спасителя; это нелегкое, каждодневное постижение постепенно очищает собственную божественную природу Агасфера (заложенную в каждом человеке) и приближает надежду на прощение.
На протяжении веков служа Церкви Христовой, Агасфер в его страстных проповедях делится с паствой своими духовными прозрениями, даже пишет трактат «Подражание Иисусу Христу» и при этом постоянно борется с искушениями дьявола, которые суть ничто иное, как несовершенство человеческой натуры, неспособность переступить через свое единственное, неповторимое «я»…
Говоря об удачном выборе главного героя романа, я имел ввиду еще и то, что постоянно перемещаясь «во времени и пространстве», Вечный Жид попадает в самую гущу событий, происходящих в разных странах в разные эпохи и имеет возможность проследить, как — трагически и неотвратимо — на протяжении веков происходит «отпадение» человека от Бога, а следовательно, и от основополагающих нравственных установок, данных людям в Заповедях Господних…
В библейские времена присутствие Бога в жизни человека было настолько естественно, что молоденькая невеста Агасфера Эсфирь вполне искренне и с благодарностью могла проговорить: «Конечно, Бог любит нас. Потому дает нам кров и пищу, создает для нас яркие цветы и сочные плоды, голубое небо, дуновение ветра пение птиц и дарует нам любовь друг к другу». Вся жизнь протекала в соответствии с Божественными установлениями, и даже простой иудей мог стать свидетелем деяний Сына Божьего и присутствовать на его проповеди о необходимости обновления догматов веры: «Никто не ставит заплату из новой ткани на ветхой одежде… И не наливают вино молодое в мехи ветхие…»
В средние века влияние церкви на жизнь общества было столь мощным, а стремление «слуг Господних» защитить теологические догматы от ереси столь упорным, что все это вылилось в уродливые формы деятельности инквизиции, уничтожающей в пыточных камерах и на кострах ни в чем не повинных людей… «Страшные рассказы о дьяволе в церковных проповедях, повсеместная охота на ведьм, зрелище дымящихся костров инквизиции, истребляющих еретиков, — породили среди женщин болезненное возбуждение умов, при котором они заведомо оговаривали себя…»
Не могла ли в этих условиях искренняя любовь к Богу смениться неодолимым страхом перед Ним?
Это неизбежное «отпадение» человека от Бога достигло своей кульминации в эпоху французских просветителей, которые превыше Него ставили Природу и Разум: «У гражданина республики есть только одни боги — злость и свобода!.. Только атеизм является сегодня единственным мировоззрением мыслящих существ!.. Религия несовместима со свободой мысли! Свободный гражданин никогда не будет преклонять колени перед кумирами христианства, нам не нужен Бог, который противоречит природе человека!»
«Отпадение» это — со всеми вытекающими последствиями в виде разрушения и разграбления церквей, массовых расстрелов священников и представителей интеллектуальной элиты России, с тюрьмами и лагерями — практически было завершено в сталинские времена (четвертая часть романа — «Безбожие»), когда был создан беспрецедентный в истории человечества государственный строй, соединивший в себе средневековую жестокость времен инквизиции в борьбе с инакомыслием с оголтелым атеизмом европейских реформаторов-просветителей.
В этом государстве имел право на существование лишь «новый», предельно идеологизированный человек. «Агасфер стал почитывать коммунистическую литературу, постепенно постигая нехитрую логику марксистов, озаботившихся созданием рая на земле путем истребления класса эксплуататоров. Его забавляла эта «классовая теория» людей, совершенно несведущих в человеческой природе: им и в голову не приходило, что в буржуе и пролетарии бродят одни и те же дрожжи добродетелей и пороков».
Начинается и заканчивается этот весьма сложный по архитектонике роман описанием современной России, с трудом выпроставшейся из своего недавнего исторического прошлого, но так и не обретшей достойной жизни своего народа.
«Освободившись из лагеря, я застал свою страну в апофеозе нравственного гниения: нувориши-олигархи с безмерными богатствами, партийные заговорщики, настырно стремящиеся к власти, заказные убийства, уличная проституция, ночные притоны для гомосексуалистов и наркоманов; ограбленный, забитый, спивающийся народ провинции… И над всем этим — неадекватный первый президент России, речи и поступки которого вызывают жгучий стыд»…
Не это ли закономерный итог избранного Европой пути духовного развития?
И не пора ли говорить о разрушении той — таинственной субстанции, что зовется душой человеческой и — возможно! — является частицей неведомого божественного начала, которое дано нам как защита, чтобы не превращались в тварей?
Эдуард Просецкий в своем романе не дает рецептов нашего духовного спасения. Он лишь ставит вопросы, над которыми, возможно, давно пора задуматься не только россиянам: «Так может, наше единственное спасение — в возврате к Христовым заповедям? Быть может, страдания Вечного Жида, служащего Иисусу, дабы постичь великую загадку слов Его и деяний — наша тропинка к этому спасению?»
На мой взгляд, роман Эдуарда Просецкого, при всех его художественных достоинствах, является еще и гражданским поступком — из тех, что не требуют наград и рекламы, а совершается исключительно по велению сердца.
Даниил ГЕДЫМИН