Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 5, 2011
Рецензии
Юлиан Фрумкин-Рыбаков, «Дайте жизни оболочку». —
М.: Библиотека журнала «Дети Ра», 2010
В библиотеке журнала «Дети Ра» издательства «Вест-Консалтинг» вышла новая книга Юлиана Фрумкина-Рыбакова «Дайте жизни оболочку».
Петербуржец, член Международной Федерации Русских Писателей, — он автор пяти поэтических книг: «Время на вырост» (СПб, 1994), «Преломление слова» (СПб, 2001), «Лето Господне» (СПб, 2003), «Эхо» (СПб, 2007), «Ландшафт» (СПб, 2009). Его стихи и проза печатались в альманахах, антологиях, журналах: «Звезда», «Нева», «Дети Ра», «Акт», «Слово/Word», в юбилейном альбоме «Пушкинская,10», различных каталогах. Он автор документальных очерков «Броня России», «История одного поиска».
Новый поэтический сборник Юлиана Фрумкина-Рыбакова состоит из стихов 2010 года и стихов разных лет. Как заметил Е. Степанов в своем вступительном слове к сборнику:
«…поэт Юлиан Фрумкин-Рыбаков еще недооценен читателем в полной мере…, остается в тени своих более именитых и старших собратьев по цеху и поколению — Иосифа Бродского, Александра Кушнера, Виктора Кривулина… Между тем, именно Юлиан Фрумкин-Рыбаков… наиболее разноплановый поэт, сумевший соединить в себе петербуржские традиции Серебряного века и традиции легендарного теперь ленинградского андеграунда».
По каким критериям определяется настоящая поэзия? Это сплав музыки, ритма, эмоционального накала, глубокой мысли в соединении с искусством версификации — безукоризненного исполнения с отсутствием штампов плюс что-то необъяснимое, как любовь. Может быть, исходящее от стихов дыхание каких-то высших сфер. Когда присутствуют все эти элементы разом, виден настоящий талант.
Прочитав на одном дыхании поэтический сборник «Дайте жизни оболочку», я поняла, что имею дело с настоящим поэтом — сложным, многогранным, душа которого включает в себя весь окружающий мир. При помощи от Бога данного оружия, поэтического слова, он пытается заключить всю жизнь «в междуречье, в междустрочье». И там, между строк, — суть бытия, которую так стремится уловить каждый творец. Эта суть в соотношении с Вечностью: превращенная в электронный шрифт, заменивший не функциональное, но живое чистописание, она приобретает настораживающие механические черты: «Интересно, а что наша прежняя Вечность, / В электронном обличьи все так же печальна? / В электронном обличьи все так же сердечна?» Это приметы времени, все более втягивающего человека в виртуальную жизнь с Интернетом и техническими изобретениями, и ограничивающего, в связи с этим, в рамках своего собственного пространства, производная которого — «внутренняя эмиграция», одиночество, покинутость «небесным ангелом» («мой ангел небесный покинул меня»). Это почти что восхождение к горечи Христа в Гефсиманском саду, когда Иисус думал, что Бог оставил его, — то, что теперь ощущают многие люди. Поэтому чисто интуитивно поэт пытается установить связь времен, бросить взгляд в прошлое:
«Кочергу и ухват заложили в стропила
Шестьдесят лет назад, значит в сорок девятом.
Мне семь лет, у меня на коленке чернила.
Я еще не курю и не балуюсь матом».
И с надеждой посмотреть в будущее, в обход виртуального теперь сознания:
«Еще мороза утренняя смальта
И там и сям ложится на стекло.
Еще снега. Но с корочки асфальта
Куда-то в лето время потекло».
Если личность самого поэта неординарна, она настойчиво будет проглядывать сквозь строки его стихов, отчетливо проявляясь в творчестве. Основное в его личности — это то, что Юлиан Фрумкин-Рыбаков не может представить себя не творцом, не поэтом:
«бредил я словом и дышал праной
и дышал прахом пополам с пылью».
В то, что служение слову — один из ключевых моментов его жизни, можно поверить, прочитав только эти две строки. В них нет рисовки, в них — боль, прочувствованность, опыт мудрого человека, поэта, создателя собственного творческого пространства, опирающегося на фундаментальную традиционную школу многочисленных предшественников.
Поэзия Фрумкина-Рыбакова гражданственна и одновременно заоблачна. Она присутствует сразу в двух мирах: земном и небесном.. Место поэта в земном мире — Россия. Именно здесь он ощущает себя на Родине:
«Разъехался народ по разным весям:
В Америки, в Европы, в Израиль,
И только мы еще остались здеся,
Хотя меня зовут Абрам, тебя — Рахиль».
Ирония в его стихах — иногда усмешка, подтрунивание над собой, но чаще — это горькое размышление о судьбе России: «блажен, кто посетил сей мир…/ у нас минуты роковые / из всех углов, щелей и дыр, / по всей России».
Мучительные поиски своего места в жизни, цели рождения, размышления о том, живешь ли ты или просто существуешь, что остается от мира, который перерождается, от человека, который уходит — все эти аспекты включает его поэзия:
«мир пишет сам себя, в суглинок ли, в подзол
в последний миг, как ты ночами в стол,
и это все, что остается…»
Книга Юлиана Фрумкина-Рыбакова — попытка проникнуть в суть, в смысл жизни, решить для себя вечные вопросы: кто я, зачем, откуда, для чего живу. На протяжении жизни каждый решает их сам для себя. Поэт, которому по словам Даниила Андреева («Роза мира») помогают творить небесные существа даймоны, посылающие идеи и вдохновение, — только пытается донести до читателя мысль горнего мира, хотя бы в двух чеканно построенных строфах:
«Над нами океан воздушный,
Под нами хляби и вода.
Мы, поименно и подушно,
Затем являемся сюда,
Что грозен промысел Господень,
Что обреченные любить,
Пройдя отбор, с пометкой — «Годен!»
Здесь будем срочную служить!»
Наталия ЛИХТЕНФЕЛЬД