Рассказы
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 11, 2011
Проза
Платон БЕСЕДИН
ЗЕРНА
Суп
Лютый промышлял тем, что уродовал Божьих тварей. Работу свою любил.
Он ловил акул, отрезал им плавники и швырял туши обратно в море. Изуродованная акула кровоточащим камнем шла на дно и в муках умирала.
Однажды Лютый влюбился в буфетчицу Клаву. Ухаживал, дарил цветы и, наконец, пригласил в ресторан. Лютого Клава ненавидела, но, пообещав себе заказать самое дорогое блюдо, согласилась. Когда принесли заказ, уточнила:
— Это soupe de requin?
— Да, суп из плавников молодой акулы, мадам, — ответил официант.
Так родилась тема для разговора. Лютый начал рассказ о том, как именно добывают акульи плавники. По ходу повествования Клава бледнела, порывалась встать, а на моменте идущих ко дну акул ее вырвало. Все взгляды посетителей обратились в их сторону, и Лютый в надежде разрядить обстановку ляпнул:
— Может еще супчика?
Клаву вырвало повторно. Сотрясаясь в проклятиях и рвотных судорогах, она выбежала из ресторана.
Лютый остался один. С разбитым сердцем и супом. И надо бы бежать за ней, но денег жалко. Потому Лютый доел суп и уже не столь опечаленный отправился домой…
Вечером следующего дня Клава, совершая вечерний променад по набережной, увидела, что лодка Лютого пустует.
— А где Лютый? Почему не в море? — спросила Клава у местного рыбака.
— Помер ночью. Отравился супом…
Талант
Актриса Юлиана Вишневецкая, урожденная Булкина, окончив театральное училище, по распределению попала в уездный театр имени Ивана Кочерги. И, не откладывая блестящую карьеру в долгий ящик, решила переспать с режиссером.
Режиссер театра, семидесятилетний властелин муз Аркадий Самуилович Разглядайко, инициативу поддержал и пригласил актрису в номера.
Закутавшись в простыню, Вишневецкая восторженно декламировала монолог Эсмеральды, а Разглядайко не менее восторженно ласкал взором ее пышные формы. И, наконец, смятенный чувством, будто Клод Фролло, он кинулся на нее и заключил в свои старческие объятия.
Вишневецкая стонала, как могла. Ее сладострастные стоны приводили режиссера в столь неописуемый восторг, что от чудовищного напряжения он едва не схватил на актрисе инфаркт. После Аркадий Самуилович сказал:
— Да, милочка, у вас определенно талант. Если вы так же сыграете Дездемону, как имитируете оргазм, то вам будут рукоплескать стоя!
Так Вишневецкая получила свою первую профессиональную роль.
К дебюту она подошла со всей ответственностью и, помимо прочего, репетировала персонально с режиссером Разглядайко. Во время одной из репетиций режиссер скончался от инфаркта. Дебютный спектакль отменили, и убитая горем Вишневецкая рыдала на похоронах режиссера так горько, что заслужила сначала подозрение, а после сочувствие его жены.
Спустя неделю на место Аркадия Самуиловича из Москвы, по распределению, прибыл новый режиссер Антуан Бубенчиков. Вишневецкая тут же предложила ему свою кандидатуру. Но Антуан привез из Москвы не только чемодан с вещами, но и нравы, а потому предпочитал женщинам застенчивых юношей. После первой же репетиции он вынес Вишневецкой свой вердикт:
— Извините, милочка, но вы бездарность!
Оскорбленная Вишневецкая со скандалом покинула театр имени Ивана Кочерги. Покинула, чтобы услышать фразу Бубенчикова еще двадцать шесть раз в театрах и киностудиях нашей необъятной родины.
И лишь спустя годы талант Вишневецкой получил признание. Ей дали приз в номинации «Лучший актерский дебют» за фильм «Блядовое побоище 3».
Сожрали
Любимое блюдо женщин — мужчины. Они могут лакомиться ими вечно, с утра до вечера, кусок за куском. В народе говорят: «Жрет мужика…»
Зайцев знал это на собственном опыте. Из десяти лет семейной жизни ровно половину он провел в рейсах. Другая половина была сущим кошмаром. Вот и сейчас, будучи в Новой Зеландии, он не хотел возвращаться домой.
И тут ему на глаза попалась газета с заголовком «Спасем племя маори!». Людей в племени осталось немного, в основном, женщины. И правительство, мотивируя деньгами, решило привлечь мужской генофонд. А как еще женить на бывших каннибалах?
Зайцев откликнулся на призыв. Его женили, дали вид на жительство и денежное пособие. За родившегося ребенка озолотили дополнительно. Зайцев сидел дома и сутками смотрел Discovery. И от такой беззаботной жизни ушел в запой.
На вторую неделю пьянства привиделось Зайцеву, что жена-маори хочет его съесть. Он гнал прочь эту фобию, но не выдержал, когда увидел, как его суженая полирует человеческие черепа. Боясь быть съеденным, Зайцев сбежал на родину.
Попросился к прежней жене. Та поворчала, но пустила, не забыв напомнить Зайцеву о его гнусном предательстве. Не забыла она напомнить об этом и завтра, и послезавтра, и еще много-много раз…
От ее постоянных упреков и обвинений Зайцев стал увядать, слег в неизвестной врачам лихорадке и на Пасху помер, прошептав напоследок:
— Сожрали-таки, падлы…
Лай
Звонко лает Петух. Я просыпаюсь. Петух — это соседский кобель. Так его прозвали, потому что он будит весь район каждое утро. Если он подал голос, значит, к нему пришел Рекс, взлохмаченный пес с торчащими, как два локатора, ушами. Они любят беседовать по утрам.
Идя на работу, я встречаю Чарли. Чарли не лает — он являет миру себя.
— Здравствуй, — вальяжничает Чарли, разевая алую пасть.
Его приветствие — сигнал для других. За мной бросаются три шавки. Они будят округу, и та наполняется лаем. Взвизгивает, кружась на цепи, пятнистая дворняга. Чмыркает, будто больной туберкулезом, грустный сенбернар. Что они лают моим преследователям? Советуют оставить в покое? Или наоборот — перегрызть мне горло?
После — завывания молодящейся суки. На ней малиновый поводок, в тон туфлям. Она недовольна моим отчетом. Ее вой тормошит свору офиса. Срываются с цепи кобели и суки: молят о зарплатной миске и договариваются об обеденной случке.
Возвращаюсь в родную конуру, переступаю порог — на меня кидается рыжая болонка. Требует зарплату. Ее вечернее гав-гав обязательно. Она не успокоится, пока не получит красивого ошейника. Ее можно понять. Целый день в конуре с маленькими щенками. Но, в конце концов, мама советовала ей не выходить за дворнягу. Ведь был же тот, породистый…
…Она сопит, поджав под себя лапы, а я ворочаюсь, не сплю. За окном беспрерывно лают, перекрикивая друг друга. О чем, о ком они спорят?
Встаю, чтобы выпить воды. Подхожу к окну и смотрю на луну. Нет ни докучливых вшей, ни терзаний о жратве. И я начинаю выть. Беззвучно, про себя, чтобы никто не услышал. Чтобы никто не понял, что в этом мире есть что-то еще, кроме лая.
Александр Тихомиров (1941 — 1981) — поэт. Опубликовал при жизни один сборник стихов — «Зимние каникулы», не считая публикаций в газетах и журналах, а также в альманахе «День поэзии». После смерти Александра Тихомирова вышло два новых сборника — «Белый свет» и «Добрым людям», включившие почти все его стихи. Стихи Тихомирова были также включены в состав Антологии русской поэзии XX века «Строфы века», а также в сборник стихов рано ушедших поэтов «Живое слово».