Рассказы
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 1, 2011
Проза
Магомед КАДИРБЕКОВ
ВО СНЕ И НАЯВУ
(почти невероятные истории)
* * *
У меня в организме есть какая-то аномалия. Мне очень редко снятся сны. Иногда раз в несколько месяцев, иногда раз в год. Но все они сбываются! Замечать это стал в армии.
На вопрос: «едет ли у меня крыша» — мой друг, медик, ответил так: — «Крыша у тебя пока не едет. Подобное у людей бывает. Не знаю! Может, тебе все кажется! Голова для нас пока — темный лес…» И предложил выпить.
Я не понял — пить мы будем за бессильную медицину или за то, что «крыша не едет». Но все же выпили.
К концу нашей беседы будущее светило отечественной медицины посоветовал записывать сны и отмечать, когда они сбудутся.
Для хохмы внял совету медика. Сны сбываются! Мало верю в бабушкины сказки. Но они сбываются!
Черный паровоз
Снилось черт знает что! На посту ГАИ, состоящего из металлического вагончика и шлагбаума, привязанного за веревочку, мою машину остановил толстый, жизнерадостный старшина. Увидев «корочку» журналиста, он повел меня к начальству. Начальство в лице не менее счастливого капитана, мельком глянув на документ, махнуло рукой…
Отъехав от поста метров пятьсот, я увидел черный старинный паровоз. На мой удивленный возглас, приятель, сидящий рядом, сказал:
– Это, наверное, первый паровоз, который появился в этих краях. Здесь, видно, что-то вроде музея.
Через некоторое время нарисовался поселок с интересным названием «Максимка». Я неплохо знаю город Волгоград, но этот район мне не был знаком. Въехали в поселок. Приятель зашел в крайний пятиэтажный дом. Через полчаса он вышел. Я спросил у него: «Прямо проедем?» Он ответил, что не знает, мол, сам здесь впервые. Поехали прямо, оказались в тупике. Пришлось разворачиваться. Вот и весь сон.
Шесть месяцев назад я рассказал этот сон приятелю. Мы вместе посмеялись. Друг клятвенно уверял, что любовницы у него на «Максимке» нет…
Вчера он пришел ко мне и попросил съездить с ним к какому-то знахарю, полечить желудок.
И вот мы стоим перед шлагбаумом, привязанным веревочкой. Жизнерадостный старшина, потирая руки, ходит вокруг машины. Здесь есть, чем поживиться — нет брызговиков, номер нельзя прочитать, не горит правый поворот. Выходя из машины, сказал приятелю: «Я знаю, кто сидит в вагончике. Спорим? Там капитан». Поспорили… В вагончике сидел капитан. Увидев журналистский билет, он махнул рукой. Сев в машину, предложил приятелю поспорить на литр, что через пятьсот метров с левой стороны будет стоять паровоз.
Он хмыкнул, конечно же, — если бы я хоть раз был здесь, я бы тоже все знал! Я поклялся, что никогда здесь не был. Поспорили… Две бутылки я выиграл, черный паровоз стоял там, где я сказал.
На мое предложение, поспорить по поводу дома, где живет знахарь, друг отказался.
И не зря. Дом был тот же, что я видел во сне.
Ехать прямо уже не было смысла. Но я все же поехал и уткнулся в тупик…
Кружка в горошек
Опять! Что за бред в моей голове? Мне снова кажется, будто я знаю, что будет дальше. Но ведь я не был здесь ни разу.
Сейчас машина зацепит колесами кирпич на дорожке. Зацепил! А сейчас Намру возьмется за угол прицепа, пытаясь открыть борт. Взялся!..
Что за маразм, ведь три месяца было все нормально. И вот опять. Если сейчас, снимая коробку с холодильника, я зацеплю лампочку и разобью ее, то начну верить в нечистую силу. Разбил вдребезги! Верить — не верить, верить — не верить?.. Хотелось бы не верить! Но в моем дневнике записан сон, который приснился три месяца назад, и он даже в мелочах повторяет этот двор, эти события. Хотя чего-то не хватает. Ах, да – кружки в горошек. Мне должны дать из нее попить водички.
Ну, вот и она. Ко мне шла пожилая женщина, она несла большую керамическую кружку, разрисованную веселым горошком, в ней плескалась вода…
Белая дорога
Старый калмык в огромных очках невозмутимо черкал ученической ручкой на огрызке газеты какие-то черточки. Было видно, что ручкой, как, впрочем, и очками он пользуется нечасто. Сбоку от старика сидел мой друг и, перескакивая с русского на калмыцкий язык, объяснял «дядьке» проблему. Из его слов получалось, что мне нужно срочно «открыть дорогу». Иначе, мол, ему, то есть мне, хана. Дела у меня были действительно неважные. Куча долгов, бросил учебу, здоровье пошатнулось. Я смотрел в окно и думал: «Ну, какого черта я здесь делаю? Взрослый мужик, в сто с лишним килограммов, приехал за двести километров к неграмотному, дряхлому старику! Ну и чем он мне поможет?»
Зол был и на себя, и на друга. Кроме раздражения в голове мелькала еще одна мысль, которая убеждала меня в том, что я сюда уже приезжал. Это раздражало еще больше. Не приезжал я сюда никогда! Не видел я раньше этого старика, это окно, этот забор… Хотя, стоп! Видел я где-то этот забор. Странный он какой-то: столбы, к которым привязывают бруски, состояли из двух частей. Нижняя была асбестовой, а в нее была забита металлическая. Обычно так не делают. Да и жесть оказалась почему-то покрашена в разные цвета. Не знаю почему, но я был уверен, что пятый лист от угла будет ярко зеленного цвета. Отсюда его не видать, надо бы посмотреть, когда будем уезжать. Для смеха.
— Других не нашлось, пришлось так сделать, — сказал дед так, как будто бы я спрашивал об этих столбах.
— Сам знаешь, какая сейчас жизнь, — продолжал он, бросив свои чертежные работы. Забор делали в прошлом году, у одних купили асбестовые трубы, у других — обрезки металлических, а жесть вообще по листочку покупали. Поэтому забор разноцветный получился. Летом будем красить…
Черт!.. Я слышал уже однажды этот голос, эту интонацию. Говорит он на русском неплохо. Хотя что здесь удивительного — война, Сибирь, видно, все это он прошел.
— У тебя все будет нормально, — сказал он. И как-то странно на меня посмотрел. — Вот тебе амулет, зашей его во что-нибудь белое и носи на шее. Я знаю, что через неделю ты его потеряешь, но все же… И запомни: жизнь такая, какой ты ее видишь.
Тогда я его не совсем понял. Потом у меня в жизни было много всякого, что помогло понять слова старика… «Жизнь такая, какой ты ее видишь». Не знаю, как это доходчиво объяснить, но я отвлекся!
В общем, пятый лист от угла был покрашен в ярко-зеленый цвет. Амулет я потерял ровно через неделю, моясь в бане.
Дела в целом у меня наладились, половину долгов я раздал, с учебой все уладил, сейчас занимаюсь спортом, скинул десять килограммов. Не знаю — это заслуга деда, или моя, но факты остаются фактами. И еще: я перестал записывать сны.
Магомед Кадирбеков — прозаик, драматург. Автор многих книг. Живет в Москве. В журнале печатается фрагмент книги, которая в полном объеме выходит в издательстве «Вест-Консалтинг» в этом году.