Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 7, 2010
Интервью
ВИКТОР КЛЫКОВ: «ГЛАВНОЕ — ЭТО НАЙТИ СЕБЯ!»
Виктор Клыков — знаковая фигура для русской поэзии. Много лет он живет на Западе, в настоящее время в Вене. С 1983 по 2000 год включительно работал на дипломатической должности в Организации Объединенных Наций.
Один из основателей и Президент литературного клуба «Русская поэзия в Австрии» (Вена).
Автор многочисленных публикаций и книг.
В 2009 году за верное служение отечественной литературе стал лауреатом премии имени А. С. Грибоедова МГО Союза писателей России.
В июле Виктору Клыкову исполнилось 70 лет. Поздравляем нашего автора и друга.
С ним беседует Евгений Степанов.
— Уважаемый Виктор, редакция поздравляет вас с юбилеем. Мы знаем вас и как поэта, и как переводчика, и как человека, который много делает для организации литературного процесса в Вене. Вы — президент Литературного клуба «Русская поэзия в Австрии». Расскажите об этом клубе!
— Вы правы, последние 10 лет я посвятил себя исключительно поэзии, творческому объединению русскоязычных поэтов выходцев из бывшей нашей большой Родины — Советского Союза, проживающих в Австрии, и сотрудничеству с рядом поэтических австрийских объединений.
До этого я работал слесарем на стройках Москвы, окончил Московский инженерно-строительный институт и еще несколько других учебных заведений, был инженером, переводчиком с французского языка, экономистом, научным сотрудником Института экономики Академии наук СССР (где защитил кандидатскую диссертацию по экономике), экспертом Госплана СССР и Комитета по науке и технике СССР. Потом 18 лет я трудился в Организации Объединенных Наций в Вене.
По своей натуре я очень впечатлительный человек. Это и приводит меня в состояние поэтического вдохновения. Восхищение, потрясение, изумление людьми, событиями, картинами природы с юности выливались в стихи на клочках бумаг, салфетках, в блокнотах и записных книжках.
Когда же образовалось много свободного времени, стало понятно, что поэзия — это главное и самое прекрасное занятие, к которому я стремился всю жизнь.
В 2004 году «Росзарубежцентр» совместно с «Литературной газетой» провел первый поэтический конкурс среди соотечественников, живущих за рубежом, с публикацией стихов в сборнике «Я ни с кем никогда не расстанусь…», изданном в Москве в 2005 г. Я стал одним из его победителей от Австрии. В феврале 2006 года Российский Центр Науки и Культуры в Вене организовал вечер поэтов-лауреатов. Собралось много слушателей, среди которых были и пишущие стихи. Тогда мы и решили создать клуб «Русская поэзия в Австрии». Задачей клуба является объединение русскоязычных поэтов, любителей и профессионалов, проживающих в Австрии, для творческого общения, коллективных выступлений перед публикой, издания стихов членов клуба и других проектов. 17 мая мы отпраздновали 4-ю годовщину. Нас поздравили различные литературные союзы и клубы, с которыми мы поддерживаем творческие связи. Мне особенно приятно отметить поздравление Константина Кедрова и Елены Кацюбы, создателей и руководителей поэтической школы ДООС и «Журнала ПОэтов», приветствие Давида Кудыкова, президента Международного союза литераторов и журналистов (APIA) в Лондоне, в работе которых кроме меня участвуют и другие члены клуба. Мы не замыкаемся только в своем кругу, но общаемся также с поэтами, живущими в соседних странах — в Чехии, в Германии. 21 марта сего года во Всемирный день поэзии под влиянием нашего клуба российскими соотечественниками был создан Международный поэтический клуб в Праге. Участвуем мы также и в мероприятиях австрийских литературных объединений, общества «Lyrikfreunde», «Trommel» и др.
— Какие интересные поэты работают в Вене?
— Из русскоязычных поэтов я хотел бы назвать, прежде всего, Елизавету Мнацаканову. Несмотря на почтенный возраст, она ведет аспирантов в Институте славистики Венского университета, продолжает писать. В прошлом году участвовала в проведенных нашим клубом Русско-австрийских днях литературы и поэзии в Вене, посвященных столетию русского поэтического авангарда. Считаю интересными также из известных мне поэтов Аркадия Эйзлера, Александра Лысенко, членов APIA, а также Юлия Хоменко. Из австрийских поэтов назову Вальтера Остеркорна (Walter Osterkorn), неизвестного в России авангардного поэта, пишущего на диалекте, распространенном в Штирии. Его визуальные стихи с моей подачи были напечатаны в журнале «Другое полушарие», № 12, 2010. На мой взгляд, сейчас в Австрии появилось много новых интересных поэтов. Поэтому ваш вопрос требует обстоятельного и серьезного анализа.
— Вы пишете разные стихи, причем, на разных языках. Есть у вас и традиционные стихи, и авангардные. Как вы пришли к авангарду? Кто из современных поэтов оказал на вас влияние?
— Знаете, со школы я любил не только классиков, но и Владимира Владимировича Маяковского. Это был мой кумир. Тогда я и стал сочинять стихи под Маяковского. Позднее уже в начале шестидесятых годов, в институте я посещал поэтический кружок в Москворечье, где мне однажды дали книжечку раннего Бориса Пастернака. Было в ней что-то завораживающее, цепляющее меня. Я был поражен этой неизвестной мне поэзией. Чуть позже попал в музей Маяковского, тогда еще в старом здании. Отмечался день рождения поэта, и в музее было много народу. Возле раздевалки в окружении толпы стоял худенький пожилой человек в потрепанном сером костюме, но с вызывающе поднятой головой и с небрежно перекинутым за шею шарфом. Он с гордостью сообщил окружающим, что только что в Лондоне издали его книгу. Это был Алексей Кручёных. Потом он прочитал несколько стихов на непонятном языке, которые совершенно ошеломили меня, так как до этого ничего подобного я не слышал. Собравшиеся встретили его спонтанное выступление аплодисментами. Он был счастлив. Эта встреча запомнилась мне на всю жизнь. Мой интерес к авангарду резко возрос. Я чувствовал, что в этом направлении было что-то новое, неизвестное, в определенной мере отвечающее моему характеру и чувствам. Потом я купил появившуюся тогда антологию русской поэзии начала XX-го века (название не точное), в которой уже можно было познакомиться с отдельными течениями этого направления. В это время уже вовсю гремел Андрей Вознесенский, иногда на телевидении выступал Виктор Борисович Шкловский. А я писал стихи, как чувствовал и как получалось, иногда в классическом стиле, иногда совершенно рваные, непредсказуемые, в зависимости от настроения. Сильно повлияла на меня также авангардная живопись, которая в 60-е годы снова стала доступна широкой публике.
Позднее в Вене я встретил поэта и гитариста Владимира Устинова (Дурново), который писал совершенно необычные, часто не рифмованные авангардные стихи. Общаясь с ним, я освободился от ограничений рифмами и стал писать раскованней и свободней.
Эти поэты и оказали на меня влияние. К ним можно добавить М. Светлова, Э. Багрицкого, А. Межирова, Б. Ахмадулину, В. Инбер и других.
— Какие русские литературные журналы вы читаете в Вене?
— Я читаю российские журналы, которые покупаю или получаю от издателей в Москве. Это «Арион», в свое время «Вавилон», «Дети Ра», «Журнал ПОэтов» и др. В Вене издается очень мало русскоязычных журналов. Читаю регулярно «Новый венский журнал».
— Что для вас значит заумная поэзия? Актуальна ли она сегодня?
— Для меня это направление поэзии очень интересно и достаточно близко. В моем понимании оно находится за границами сложившейся классической, ставшей традиционной, во много рациональной поэзии. Современная заумь в поэзии развивает направление, созданное в начале прошлого века великими Велимиром Хлебниковым и Алексеем Кручёных в России и дадаистами за рубежом. Оно значительно расширяет рамки поэзии экспериментами со словом, ища его новые смыслы, графическое не только плоскостное, но и объемное и мобильное выражения, а также создавая поэзию нового звучания, в которой общепринятый банальный смысл поэтического языка уходит в тень, уступая место новым неизвестным понятиям и представлениям. С одной стороны, «заумь» возвращает нас к изначальным значениям слов и букв, придавая им утерянный с веками смысл, с другой — приближает к вселенскому, космическому пониманию мира, к его универсальному метакоду. Это направление органично преодолевает национальные, языковые и смысловые рамки, становится транснациональным, всемирным направлением поэзии, не требующим переводов.
Я считаю заумную поэзию чрезвычайно актуальной и снимаю шляпу перед президентом Академии Зауми Сергеем Бирюковым, который уже много лет занимается исследованием ее развития и популяризацией на международном уровне.
— В ваших стихах много музыкальных образов. Почему? У вас музыкальное образование?
— У меня, к сожалению, нет музыкального образования. Но я родился недалеко от Московской консерватории. В переулочке напротив, рядом со старинной, сохранившейся и восстановленной сейчас церковью находился роддом. Видимо, звуки музыки, долетавшие из большого зала консерватории, и были для меня первыми земными звуками. А если серьезно, то для возникновения музыкальных образов совсем не нужно музыкального образования. Оно может и вредить, так как в этом случае вы, как правило, знаете историю создания музыкального произведения и связаны ею. Для стихов нужно свободное, чувственное, восторженное восприятие жизни и фантазия.
— Вы пишете на французском и на немецком языках. На каком языке вам проще работать?
— Я владею в достаточной степени этими языками, а также английским, чтобы говорить и писать научные доклады, проекты, отчеты и т. п., что я и делал примерно 20 лет моей жизни в ООН. Поэтические тексты я пишу в основном на русском и только изредка на других языках. Как правило, это случается, когда я долго нахожусь в среде этих языков. Например, когда два года работал в Алжире, я писал много различных текстов, включая и стихотворные, на французском языке. Сейчас я живу в Австрии, поэтому пишу иногда на немецком, но чаще перевожу и участвую в переводе моих стихов на этот язык. Занимаюсь также переводами текстов австрийских поэтов и писателей на русский язык.
— В чем смысл поэзии?
— Для меня этот вопрос не имеет смысла, так как я не стремлюсь сделать карьеру профессионального поэта, писателя и т. п. Сейчас для меня это образ жизни, который позволяет ею наслаждаться и получать наиболее полное удовлетворение.
— Какой главный вывод о жизни вы сделали?
— Сейчас почти уверенно я могу сказать, что главное в жизни — это найти себя. В поиске себя я сменил множество занятий, профессий, стран и уровней жизни в обществе. Мне кажется, что я близок к этому состоянию…
Беседовал Евгений СТЕПАНОВ