Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 6, 2010
Штудии
Алексей А. ШЕПЕЛЕВ
«Творение» с посвящением Хлебникову
18 февраля в литературном салоне «Классики XXI века» состоялась презентация книги стихов Сергея Бирюкова, вышедшей в московском издательстве «Русский Гулливер». Редкий случай, когда выход обычного поэтического сборника можно назвать событием. Фундаментальность чувствуется уже в названии: «ΠΟΕΣΙΣ ПОЭЗИС POESIS», а также в подзаголовке: «Стихи, композиции, визуалы, серийная техника», примечателен и объем книги (188 стр.), тоже не особенно характерный для современных поэтических книг. Греческое и латинское (или английское, немецкое, европейское) определения поэзии или Творения (ср. рус. «стихо-творение») разделены или, скорее, соединены, русским, что очень символично, особенно в контексте того, что книга написана русским поэтом и филологом, живущим в Европе, создателем международной Академии Зауми и посвящена Велимиру Хлебникову.
Главным событием стало выступление самого автора (наконец-то довольно длинное в столице России!), известного разработанной им уникальной манерой (или даже системой) мелодекламации. В этом весь Бирюков. Нельзя не согласиться с мнением критиков о том, что «колосистую заумь» (термин наш) Бирюкова надо один раз услышать в исполнении автора, и тогда зацепит навсегда, тогда поймешь, что это вовсе не бессмыслица, а подлинное искусство, театр, синкретизм, драйв, Стихо-Творение, творение стихий, приручение хаоса. В молодости поэт увлекался театром, его теорией и теорией музыки, был актером (даже членом Союза театральных деятелей), и теперь любое его выступление — гвоздь программы вне конкуренции.
Константин Кедров отметил, что ему приходилось слушать стихи Бирюкова не только в Москве, но и в Вене и Лейпциге, и не важно, где и неважно на каком языке стихи вызывали одинаковый коннект, за-умное понимание публики, и что возможно именно таким образом автору удалось реализовать тот универсальный «ангельский» язык, о котором грезил Председатель Земного шара. Бирюков, выслушивая «славословия» в свой адрес, для создания комического эффекта подпрыгнул на месте!..
«Выступы» Сергея Бирюкова — не какое-то дешевое лицедейство, или, упаси Боже, довольно распространенное сегодня эстрадное зубоскальство в угоду публике. Это подлинное и глубинное искусство. Нельзя не согласиться с мнением критика (Елена Борода, филолог, тоже ученица С. Б., о чем см. чуть ниже), что при всем космополитизме поэта, все же он никак не причастен унификации речевого пространства, а наоборот борется против литературно-лингвистического глобализма, унификации и расчеловечивания речи.
В текстах Сергея Бирюкова есть все. Мультикультурный автор, от русского фольклора до западного постиндастриала, от наива до запутанных гиперссылок, от очевидной младенцу похожести слов до выведения новых небывалых смыслов. Это, извините за сравнение, как и поэзия хрестоматийного Пушкина, своего рода энциклопедия или хрестоматия — и не только народной русской жизни, но и жизни слова в этой народной, а также в академической (но не антинародной!) сферах. Ну чего, казалось бы, проще:
Лаура пишет письмо Петрарке
шрифтом Times New Roman
в интернет-тетрадке
письмо исчезает
Петрарка пишет сонет Лауре
пальцы бегут по клавиатуре
письмо исчезает
на платье Лауры осыпаются
букв лепестки
Или вот, например, одно из ранних стихотворений «Кострома», в котором автор раскрывает принцип действия одного из своих излюбленных приемов:
1. Скелет стихотворения
Ю
МА
КСТРМ
КОСТРОМАМА
О-О-А
стрым
кость
рома
КЫ
СТ
РМ
2. Оболочка стихотворения
Богиня Кострома
ОМ————-— А
Кастра Ма-а-а
нет срама
а-а-гонь
горит горит
Богиня горит
говорит
солома
огонь
вода
плывет Кострома
Костромой
В поэтических текстах зрелого С. Бирюкова важное место занимает экзистенциально-онтологическая топика, имеющая оригинальное художественное воплощение:
я в дальний ящик положил
что я хотел забыть
что я хотел избыть
я в дальний ящик позабыл
и я его открыл
и то что там лежалило
оно меня ужалило
признаюсь
больно
довольно
Или проникновенное «Тигроплач» из цикла «зверостихи»:
знаете ли вы
как плачут тигры
воют рыдают
зажимая лапами
рот — лют
вот
и закрывая глаза
чтобы
не упала слеза
крупная
как град
величиной с грецкий орех
ах
эх
как выплакивают
тигры
окончания гласных
и согласных
знаете ли вы
плач тигров
властных
катающихся по земле
в пароксизме любовном
настигающих
жертву
в виде собственной
тени
в свободном падении
со скалы
Заданную виновником торжества планку авангарда, как в его экзистенциальном, так и в ироническом измерениях, поддержали Вера Сажина (певица, владеющая древними техниками шаманского пения, даже выходившая на одну сцену с самим мистическим Дэвидом Тибетом!) и небезызвестная в информальской среде Умка. Академия развивается, объединяя, творчески и концептуально интегрируя самые, казалось бы, непредсказуемые таланты…
Для Сергея Бирюкова в его творчестве и жизни поэзия и наука слились воедино. Большая доля правды есть в шутливом пассаже о становлении Академии Зауми (изначально литстудия «Слово»), произнесенном на одном поэтическом вечере литератором и редактором Евгением Степановым (тоже, кстати, учеником Сергея Евгеньевича): «Бирюков («бирюк» — «волк» в контексте известной русской идиомы. — А. Ш.) отлавливал в тамбовских лесах «диких» людей и заставлял их читать и даже писать (!) заумные стихи».
Созданная Бирюковым (ныне кандидатом филол. наук, доктором культурологии, преподавателем университета М. Лютера в Германии, известным исследователем русской поэзии XVII-XXI веков) Академия Зауми — беспрецедентная международная организация, занимающаяся теорией и практикой литературного авангарда, к деятельности которой причастны практически все российские авторы, литераторы и исследователи, а также очень многие зарубежные, для которых значимо само слово «авангард». В последнее десятилетие (смену которого как раз знаменует выход новой книги стихов) Бирюков ведет свою деятельность поистине в международном (во всяком случае, европейском — Германия, Австрия, Македония, Сербия, Венгрия, Финляндия, Бельгия, Ирландия, Польша, Голландия, Франция, а кроме того, Канада, и конечно же, Россия) масштабе. За это время он выпустил несколько теоретических книг, вышедших привычными для авангардистов скромными тиражами в Нью-Йорке, Париже, Москве… Хотя и раньше, как это ни странно, некоторые из его многочисленных работ, такие, как, например, книга-миниатюра, своеобразный манифест неоавангарда «Муза зауми» (Тамбов,1991) и учебник нетрадиционных форм стиха «Зевгма» (М.: Наука, 1994), были растиражированы в количестве нескольких тысяч экземпляров (!), в 2000-е гг. стал лауреатом нескольких международных поэтических премий и фестивалей звучащего стиха. Но это не главное.
Для нас, его учеников, участников подразделения Академии студии «АЗ», основанной аж в 1980 г. в Тамбове, главным был, как я уже сказал выше, живой пример — когда поэт говорит с тобой не со страниц книги или учебника, смотрит не с портрета, а вот он… Преподавая на филфаке тамбовского госуниверситета, Сергей Евгеньевич показал нам, что академичность может иметь несколько другой смысл — не скучные и морализаторские, долготекущие университетские часы, а встречи с живым современным искусством, наполненным драйвом, с «веселой наукой» безо всякого нафталина. Не все писали и, как принято патетично выражаться — и, к сожалению, не только в глубинке! — «признавали заумь вообще» (хотя, на мой взгляд, сей феномен непризнания довольно странный для наших академических и студенческих кругов — сто лет ведь прошло!); если кто писал стихи привычные, классические, мэтр зауми и корифеи-азовцы не говорили сразу: таким тут не место, прямая тебе дорожка в «Тропинку» (местная детско-юношеская литстудия)! В провинции (гениально-лапидарная миниатюра Бирюкова: «О, провинция! /Ты строга — /Гы-гы-гы! /Га-га-га!») подобных тропинок не так много, и на определенном этапе творческого профессионализма многим начинающим литераторам и филологам просто повезло, что в «городе Градове» есть такая студия «АЗ», где каждый желающий смог получить бесплатную авангардную прививку. Даже такой анархиствующий автор (по выражению К. Кедрова), как автор этих строк!.. Образованное мною сотоварищи объединение (в том числе и рок-группа) «Общество Зрелища» даже называли авангардным крылом Академии, но куда уж, простите, авангарднее зауми, и впоследствии в тамбовской прессе за нами закрепилось наименование «арьергардного крыла», что для действующих (условно) в русле дадаизма и ситуационизма, весьма почетно.
По Бирюкову, парадигма литературного авангарда начала прошлого века (теперь уже обозначенного как классический или исторический) не завершена, и попытки ее завершения на протяжении всего столетья предпринимались в советской неподцензурной литературе, особенно активно в 70-80 гг., а после, в девяностые и нулевые — еще более активно и открыто. Однако неоавангард как культурный феномен вполне маргинален, явно не имеет широкого резонанса, как его прообраз. Но, как пишут критики, «если «песни протеста» Сергея Бирюкова вызывают всемирный интерес, значит это кому-то нужно», мало того, пора повести определенные итоги. Закончилось десятилетие, на смену ему идет декада с зело футуристической цифирью — 2010 (как казалось в детстве за чтением фантастики, эту дату будут где-то в космосе встречать!), но не многие теперь вспоминают пророчества и фантазии поэтов, живших на нашей планете всего лишь столетие назад, — кажется, что «сейчас не до этого». Но вот оказывается, что несмотря на все катаклизмы линия не прервалась: стихи и идеи Председателя Земного Шара не забыты, имя его снова на слуху, знамя его в надежных руках!
что Хлебников птицей нахохлился
что Хлебников шелестящим орешником
что бобэоби
что малыш Хлебников
что Хлебников в солдатской фуражке
что Велимир в мордовской шапке
что Зангези
что шелест и шепот
что речь речи речики речики
что зинзивер
зиив чуив челять чул
чу-у-у-у
Алексей А. Шепелев — прозаик, поэт, кандидат филологических наук. Живет в г. Бронницы Московской области. Автор многих книг и публикаций.