(перевел Владимир Ермолаев)
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 2, 2010
Просто быть
Там, за пределами разума,
За последней мыслью, в бронзовом зареве
Высится пальма,
Золотая птица на ветке
Поет песню, и в песне той
Нет ничего человеческого.
И тогда понимаешь, что вовсе не разум
Делает нас счастливыми или несчастными.
Птица поет. Перья ее сияют.
Пальма высится на краю пространства.
Ветер медленно гуляет среди листьев.
Огненно-яркие перья птицы тихо колышутся.
Снежный человек
Нужен холодный зимний ум,
Чтобы смотреть на иней и кроны
Сосен, покрытые снегом;
Нужно провести в такой оледенелости долгие годы,
Чтобы созерцать ледяной ворс кустов,
Лохматые ели в далеком сиянии
Январского солнца, и не думать
О муке, что слышится в звуках этого ветра,
В шорохе последних листьев,
В голосе этого края,
Наполненного ветром, похожим на тот,
Что в такой же ледяной пустыне
Шумит для того, кто прислушивается
К нему и, сам ничто,
Созерцает ничто, которого нет,
И ничто, которое есть.
Читая книгу
Этой ночью читал я книгу,
Вчитывался будто в книгу,
В темные ее страницы.
На дворе стояла осень,
Звезды падали на землю,
Где в холодном лунном свете
Все предметы стали меньше,
В страхе будто затаились,
Слиться с тенями хотели.
Я читал без лампы, голос
Мне шептал: «Все вещи
Холодеют, цепенеют,
Даже грозди винограда,
Дыни, груши, что краснеют
В облетающем саду».
Книга та была без знаков,
Буквами в той книге были
Вспышки звезд в морозном небе.
Женщина в сиянии солнца
Всего лишь тепло и движение —
Будто тепло и движение женщины.
И нет никакой формы; никакой образ
Не складывается и не рассеивается:
Пустота. Но женщина в нетканом золотом
Платье обжигает нас легкими прикосновениями
Своей одежды и преизбытком своего существа.
И тем яснее мы чувствуем ее сущность,
Что она лишена плоти,
Окутана ароматами летних полей,
И молча признается нам в ничего не требующей,
Неуловимо ясной, изливающейся только на нас любви.
Тишина в доме, и тишина в мире
Тишина в доме, и тишина в мире.
Читатель стал книгой, летняя ночь —
Одушевленным бытием этой книги.
Тишина в доме, и тишина в мире.
Слова звучат так, будто нет книги —
Только читатель, склонившийся над страницей
В поисках опоры, желавший бы стать
Ученым, для кого эта книга истинна, для кого
Летняя ночь стоит, словно завершение мысли.
Тишина в доме, потому что дом должен быть тихим.
Тишина — часть смысла, часть разума:
То, что завершает прочитанное.
В сумраке
Пусть ты сидишь в комнате, сумрачной,
За исключением серебра
Папиросной бумаги,
И теребишь
Свое белое платье;
Или поднимаешь зеленую бусину
Своего ожерелья,
Чтобы дать ей упасть;
Или пристально смотришь на зеленый веер,
Разрисованный ветками красной ивы;
Или касаешься одним пальцем
Листка в бокале —
Листка, что упал с ветки форзиции
Возле тебя…
Разве это обманет?
Я знаю, как неистово стучит твое сердце.
Перевел Владимир ЕРМОЛАЕВ
Уоллес Стивенс (Wallace Stevens, 1879 – 1955) – американский поэт, лауреат Пулитцеровской премии (1955), один из самых значительных представителей модернистской поэзии XX века. Тексты для перевода взяты на страницах poetryfoundation.org и oldpoetry.com.