Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 2, 2010
* * *
Ольге Климовой
Ты помнишь?
слышишь
Голодные ангелы верещат,
когда мы их кормим с руки.
Не говори никому.
Ты слышишь?
Чуть шелестит темный огонь
бледный
осенней весны.
В нем догорает
память/ любовь/ все остальное.
Фарфоровые ангельские лики
расколоты в куски,
но щебет и чириканье слышны еще долго,
долго.
Ты помнишь?
Тихий туман, недвижная дымка,
и облако зависло, такое все…
как бы из камня ясписа кристалловидного
и розовой органзы,
и Кто-то выходит из.
Если заглянешь в зеркало…
(Не смотри! Не гляди! Не надо!
Там — белый циферблат расколот,
там — струи древа дождевого
ветви
распластаны по тусклому стеклу…)
— Так вот: если заглянешь т у д а, поймешь:
этот сон никогда не будет окончен,
и никогда змея зари не заползет
на небо.
Нет ничего. Забудь.
Лишь черный шелест огня
да клекот
голодных ангелов.
Бог любит тебя.
Прямо здесь и сейчас.
Не раздеваясь.
Не говори никому.
Никто Никогда Не
Бога никтоже нигдеже не виде.
1 Иоанн, 4, 12
Бога никто никогда не видел.
У Него седая борода и грустные глаза.
Бог молчит. Он не знает, что отвечать
неразумным взрослым детям,
которые все время спотыкаются
о собственную свободу воли
и требуют быстрорастворимых чудес,
вопя о несовершенстве
этого неуклюжего ущербного увечного
уютного неприкаянного
дивного старого мира.
Бог абсолютно милосерден.
И, по милосердию своему, не препятствует
очередным неразумным детям
(«блаженны нищие духом
ибо их есть Царствие Небесное»)
мучать очередного котенка
(«блаженны кроткие, ибо…» — и так далее).
Правда, котенок не слишком кроток.
Пытается царапаться.
Вотще.
Бога никто никогда не призовет к ответу
за то, что Он натворил.
В осточертевшем богоспасаемом одиночестве
пребывает Он вне
всех созданных Им вселенных.
Впрочем, однажды, в Галилее…
Но ведь не получилось!
Не получилось, черт побери!
Или у вас есть возражения?
А может, даже надежды?
Может, скажете еще — «Бог не фраер»?
А откуда вы знаете?
Ведь. Бога. Никто. Никогда. Не. Видел.
Хоть это-то вы понимаете?!
…Постепенно они умолкают.
Хочется думать, наконец, начинают думать.
Молодцы! Так держать! Великолепно! Богоподобно!..
Чу! Ужель неразумные взрослые дети
на мгновенье затихли?
Бог с ними.
Что еще? Да. Погладить котенка. Он напуган, но цел.
Бросить контрольный взгляд в зеркало.
Седая борода
(ну, это как раз поправимо: подровняем, подкрасим…)
и грустные глаза
(а вот это уже навсегда).
Времени — нет.
Пора в Галилею.
Может быть, на этот раз
хоть что-то
получится.
* * *
Девочка-ночь умирает.
Падают капли зари
на затихший заснеженный город.
Окна — бессонниц глаза —
все-таки гаснут.
Рвется горящая нить.
Темный луч летит над проспектом —
прямо в сердце.
Но контуры башен
уже очертил
бесстрастный рассвет.
…Наконец ты отпустил мою душу,
и мне тоже
можно
уснуть.
О счастливой любви
Алексу
Все знают, как звучит хлопок двух ладоней.
А как звучит одной ладони хлопок?
Хакуин, мастер дзэн
Мамаша (в пальто на красной подкладке). «А потом они жили долго
и счастливо и умерли в один день».
Дочка (в кучерском армячке от Armani). А как? Как именно они там
жили?
Мамаша. Счастливо, счастливо, говорят же тебе! Заткнись! (Рыдает.)
Сколько книг о несчастной любви!
Пальцы загибать замаешься!
А о счастливой?
Ну просто-таки — «одной ладони хлопок», да и все.
Ибо счастливая любовь отменяет
все стимулы к и все стремления за,
кроме одного: быть неподалеку от объекта
и время от времени с ним контактировать.
Этак ненавязчиво: два-три взгляда в минуту, не чаще.
…Я сейчас ни к чему не пригодна, —
только любить тебя.
Только засыпать и просыпаться рядом с тобой
(и уже не знать, снюсь ли я тебе
или это ты мне снишься).
Только слушать весенний ночной дождь
и улыбаться в темноте,
даже не зная, что улыбаюсь.
О счастливой любви не пишут —
Слышишь, я ни к чему не пригодна!
Ничего не делаю, все позабыла,
компьютер не включаю неделями,
читаю только дзэнские коаны,
да и те — в плохом переводе.
…А если о счастливой любви и говорят,
то без слов. Одними глазами.
Или смехом — внезапным, немотивированным и синхронным.
Или просто — молча вдруг замирают,
крепко держась за руки посреди громокипящей толпы.
О счастливой любви молчат под шум дождя,
смывающего остатки бледного снега с черных тротуаров.
Молчат, слушая в ночи дыхание:
чужое — родное — дыхание.
Молчат, загадочно улыбаясь в призрачной тьме,
отслеживая, как затихает
одной ладони хлопок.
Ночью, на даче, в гостевом домике
на дальнем краю сада
Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы.
Иоанн 1:5
Откроешь глаза — точно так же темно,
как и с закрытыми.
В сущности, можно и не открывать:
все равно.
Просто, ради интереса: а вдруг?
Но нет.
Так же. Опять точно так же.
И — в тишине — вдруг понимаешь:
сейчас к тебе, именно к тебе,
в незримости
приближается
Вещь, Во Тьме Приходящая.
И тянешься нажать скорее выключатель,
но ловишь пустоту,
и вновь, и вновь —
и нету света.
Тогда-то и поймешь до конца,
что такое священный дар зрения,
дар жизни, дар…
Чей вот только? (Да где ж этот выключатель?!)
Кому сказать «спасибо»? (А вдруг лампочка перегорела?)
Впрочем, не важно. (Все-таки нашелся. Все-таки зажглась.)
Много позже, уже снова выключив,
уже успокоившись, уже засыпая,
вновь на секунду откроешь глаза:
вдруг просветлело? Там, где окно?
Но и окна — нет,
да и самого «там» — тоже нет.
…Над ухом
зудит и зудит
бессмертный комар.
По его писку только и можно понять:
ты еще жив.
Говоришь комару «спасибо»
и, наконец, засыпаешь.
Вещь, Во Тьме Приходящая,
тоже засыпает.
Последним вырубается комар.
Татьяна Виноградова — поэтесса, филолог, переводчица, график. Родилась в 1965 году. Кандидат филологических наук — защитила первую в России диссертацию, посвященную русской рок-поэзии 1970-1990-х. Автор поэтических книг: «Лотосы Золото Сон» (М., 1996), «Богданово» (М., 2003), «Каменное дерево» (М., 2003), «Уходим в миф» (М., 2005). В 2010 году в издательстве «Вест-Консалтинг» вышел пятый сборник стихов «Голодные ангелы». Стихи публиковались в периодике, включены в поэтические антологии России и Италии. Член СП России, Союза литераторов РФ и Союза художников. Живет и работает в Москве.