Отрывок
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 10, 2010
Лара МОРЕВСКИ
Афганская сага
(Фрагмент романа)
Прошло не двадцать лун, а три раза по двадцать, прежде чем моджахеды, охранявшие Лизу, снова привели ее в Каменный вигвам, как она окрестила мрачную пещеру, где обитал Амир. На этот раз ее ввели в другую комнату, смежную с первой. В ней была прохлада и полумрак. Несколько красочных светильников создавали обманчивую ауру покоя, а шелковистые ковры и вазы, сверкающие позолотой — атмосферу богатства. Сам Амир сидел, как хан, на мягком диване и, как всегда, перебирал четки.
— Ты умеешь ждать, женьщина, а тому, кто умеет ждать помогает Аллах, — одобрительно сказал Амир, когда Лизу усадили напротив него и сняли чадру.
Он замолчал. Лиза тоже молчала. Ждала.
— Настало время, и я готов принять решение. Одно из трех, — продолжал, наконец, Амир.
— Какое? — не выдержала Лиза.
Но Амир не торопился. Заговорил о другом.
— Я знаю, ти хорошо лечила правоверных.
— Я делала все, что обязан был сделать любой медик.
— Но для тебя это было нелегко? Разве не так?
— Все это время я пыталась абстрагироваться от того, что лечу людей, которые зверски убивали моих соотечественников…
— Не они их убивали, Бог убивал их.
— Бог тут ни при чем.
— Ни один лист не падет в этом мире без его ведома, ни один человек.
— Убийство — на войне или в мирной жизни — это преступление и большой грех. Тот, кто совершает его, виновен и перед людьми, и перед Богом, — сказала Лиза и снова заговорила о своем деле, направляя разговор в нужное ей русло: — Так все же, Амир-хан, что ты решил?
— Ти сама поможешь мне сделать выбор. Я надеюсь на твою мудрость и… — он долгим взглядом посмотрел на Лизу.
— …и что?
— …и истинную любовь к мужу.
— Что я должна сделать?
— Я тебе уже говорил: его жизнь в твоих руках. Ти помнишь это, женьщина?
Лиза кивнула.
— Повторяю еще раз. Брагин останется жить и будет переправлен на Родину.
Лиза с надеждой вскинула глаза:
— Что для этого нужно?
— Ти станешь моей женой.
Лиза побледнела, не в силах сказать ни слова, и, как тогда, при первой встрече, посмотрела ему прямо в глаза: любая женщина по глазам мужчины всегда поймет, когда он охвачен страстью. В глазах Амир-хана полыхал огонь, испугавший ее… Она ничего не сказала, только отрицательно покачала головой.
— Не торопись, Лиза. Выслушай меня. Жизнь этого мира — ничего более, как игра и суета… Но человек так устроен. Он сильно предан благам его…Увы! Я не исключение. Все эти дни я много думал о тебе. Я поражен: не каждая женьщина решится на такой отважный поступок…
Она пожала плечами:
— В этом нет ничего удивительного. Многие русские женщины шли за своими мужьями даже на каторгу…
— Знаю, — Амир слегка кивнул головой, — я изучал русскую историю. Ти говоришь о декабристках, — Амир говорил спокойно, перебирая четки. — Может быть, ти права, и это естественно для вас, русских женьщин: любить, жалеть и страдать дано вам природой, но я понял, что мне не хватало в женьщинах, которых я имел раньше… — сильной, верной, преданной любви… Их льстивую покорность я принимал за любовь, но истинного чувства, оказывается, я не знал. Ти будешь моей четвертой женой, но первой русской. Такую женьщину, как ти, я озолочу…
Лиза снова отрицательно покачала головой.
— Нет, Амир-хан, мне ничего не надо.
— Впервые вижу женьщину, которая отказывается от золота! — воскликнул Амир.
— Твое золото низкой пробы, но будет оплачено дорогой ценой.
Амир резко взмахнул рукой, прервав постоянное неторопливое перебирание четок:
— Не забывайся, женьщина! — его глаза вспыхнули гневом.
— Почему ты кричишь? Разве я не права?
Амир злой скороговоркой что-то ответил ей на дари.
— Мы не любим друг друга, — продолжала Лиза. — Мое сердце принадлежит другому. Что стоит золото, если нет любви?
Амир овладел собой, огонь в его глазах уже не полыхал, а ярость утихла. Сделав вид, что усмирен, он снова взялся за четки.
— Ти мудрая женьщина, Лиза, — довольно спокойно сказал он. — Ти разумом сумела укротить мой гнев. Он погас, потому что в твоих словах я слышу истину: богатство, власть — только временные блага этого мира. Истинную цену жизни знает только тот, кто любит… Но разве ти не будешь счастлива от сознания того, что спасла жизнь своего любимого мужчины?
Расставив свои дьявольские силки, Амир замолчал и с коварной усмешкой, испытывающе смотрел на Лизу, понимая смятение ее души. Лицо девушки покрылось красными пятнами, отражавшими внутреннюю борьбу. Потом она тихо, но твердо напомнила:
— Ты сказал, что у тебя несколько решений. У меня есть выбор. Что еще?
— Значит, нет? — раздраженно спросил Амир.
— Нет.
Он снова долго молчал.
— Я переоценил твою мудрость, женьщина! — холодно процедил, наконец, Амир. — Женьщина всего только женьщина. Как это у вас говорят: «Курица — не птица, баба — не человек»? — он зло засмеялся. Потом заговорил деловым тоном. — Да, у тебя есть выбор.
— Какой?
— Ти знаешь майора Дроздова?
— Знаю.
— Я отпущу Брагина, мои люди доведут вас до границы, но ти сообщишь мне точные координаты очередной операции майора Дроздова, место и время.
— Зачем это тебе?
— Русский майора — мой личный враг. Я давно охочусь за ним и отдам голову твоего мужа за голову Дроздова.
Лиза снова стала белая, как мел.
— Это невозможно! — воскликнула она.
— Почему?
Лиза покачала головой.
— Это исключено…
— Подумай! Дроздов — солдат. В любом сражении может погибнуть…
Лиза, не дослушав, перебила его.
— Что еще? — с отчаянием выкрикнула она.
Амир с сожалением посмотрел на Лизу.
— Ну, что ж, если первые два варианта для тебя невозможны, то… — он с сомнением покачал головой, — то третий — невыполним. Но ти выбрала его сама, — он сделал знак рукой. Один из охранников подал ему листок из альбома с портретом Брагина.
— Ти писала, что заплатишь за информацию о муже? — спросил Амир, показывая листок.
— Да, писала, — ответила Лиза, даже не взглянув на него.
— Согласись, информация имеет одну цену, жизнь — другую.
Лиза кивнула головой.
— Сколько? — в нетерпении спросила она. — Я соглашусь на любую сумму.
Амир едко усмехнулся.
— Не торопись, Лиза. Аллах не любит суеты. Я оценил голову советского майора Дроздова в миллион долларов и предложил тебе равноценный обмен на Брагина, значит, и цена та же.
Лиза вскочила:
— Миллион долларов? — воскликнула она.
— Сядь! — повелительным жестом приказал Амир. Лиза опустилась на топчан. Амир продолжал:
— Да, миллион долларов, — с той же злой, ядовитой усмешкой повторил он. — Я тебе говорил, что третье решение не для тебя.
— Почему же? — ответила Лиза после краткого молчания. — Я согласна.
Амир был в очередной раз сражен ее решимостью.
— Согласна? — воскликнул он. — У тебя есть миллион долларов?
— Нет. Таких денег у меня нет. Но я достану…
— Достанешь? Откуда?
— Это мое дело. Я принимаю твое условие, — решительно сказала Лиза и встала, потом, спохватившись, добавила: — Если ты примешь мое, — она решила идти ва-банк.
— Ти ставишь условие? Мне?! — Амир расхохотался, потом смолк, посуровел:
— Поистине любовь толкает на безрассудство. Только за это мой клинок мог бы снести тебе голову. Но я всегда успею это сделать. Сядь. Я выслушаю тебя. Что ти хочешь?
Лиза снова села на топчан.
— Ты говорил, что у тебя в плену есть еще четверо моих соотечественников, — начала она. — Амир затаился, ждал. — Они должны уйти вместе с Брагиным, — решительно заявила Лиза.
Амир молчал. Смотрел на нее долгим, немигающим взглядом, что-то обдумывая. Потом, приняв решение, сказал:
— Аллах милостив и милосерден. Я отпускаю шурави, — Амир сопроводил свои слова повелительным жестом. — Это рядовые солдаты. Ти заплатишь по пятьдесят тысяч долларов за голову каждого.
Лиза была в смятении, но не думала отступать:
— Тебе мало миллиона долларов?
— Я выслушал тебя, женьщина, но это ничего не значит — условия диктую я, — сказал Амир, и в его глазах вспыхнуло адское пламя гордыни и власти. — Ти принимаешь их или не принимаешь.
Лиза молча слушала Амира.
— Мало или много — это не тот разговор, — продолжал он. — У меня в плену твои соотечественники. Я могу их освободить — могу убить. Все в моих руках.
— Значит, миллион двести тысяч? — перебила его Лиза.
Амир посмотрел на нее все с той же злой, коварной усмешкой и слегка кивнул головой:
— Миллион двести тысяч, — сказал он, перебирая четки. — Жизнь этого мира имеет малую цену, Лиза, так сказано в Писании, — произнес он. — И это так! Аллах мудр и всемогущ. На одной чаше весов — жизни нескольких солдат, на другой — всего лишь деньги! Бумажки! Стоит ли торговаться?
— Я думаю иначе, Амир-хан, — решительно перебила его Лиза и снова встала. — Жизнь человека бесценна, и я даже не думаю торговаться. Я согласна.
— Сядь! — сурово приказал он. — Это еще не все.
— Что еще? — сказала Лиза, в очередной раз опускаясь на жесткий топчан.
— Я буду ждать тебя только тридцать лун. Если ти не успеешь заплатить мне, я продам Брагина в Пакистан. Там нужны летчики, а мне — деньги на оружие для борьбы с неверными. Я не могу долго ждать. Другие шурави закончат свою земную жизнь в лазуритовых рудниках.
— Тридцать лун? — взволнованно повторила Лиза. Озабоченно нахмурилась. Потом тряхнула головой, приняв решение. — Успею!
Она встала.
— Я принимаю твои условия. Но сначала я должна увидеть майора Брагина и остальных пленных. Я хочу убедиться, что они живы.
Амир слегка кивнул головой.
— Аллах всемогущ и милосерден. Завтра ти увидишь своего мужа.
Он повернулся к своим охранникам и что-то сказал им на дари.
— Отсчет срока начнется завтра.
— Я согласна.
— Разговаривать с мужем запрещаю.
— Я согласна.
— Через тридцать лун приходи в Артджелау. Мои люди будут ждать тебя.
Лиза кивнула:
— Я обязательно приду! — она с надеждой посмотрела на него: — Я выполню свое слово, Амир-хан, а ты выполни свое. Пленные должны остаться в живых.
— Ти редкая женьщина, Лиза. Верная, смелая, отважная. Да поможет тебе Аллах! — он встал и воскликнул: — Аллах Акбар!
— Аллах Акбар! — отозвались моджахеды.
Лиза тоже встала и, сопровождаемая охраной, вышла из пещеры.
* * *
На следующий день один из охранников накинул на Лизу чадру, и моджахеды снова повели ее куда-то. Шли совсем недолго. Потом стали спускаться по неудобным ступенькам, сложенным из камней. Лизу вели вперед, подталкивая дулом «бура». Наконец, остановились, сняли чадру. Лиза огляделась. Вокруг стоял страшный грохот. Где она?
Потом вспомнила первую встречу с Амиром и его слова:
«Сейчас он работает на лазуритовых рудниках. Знаешь, что это такое? Это медленная смерть…»
Значит, она на лазуритовых рудниках, в забое… От волнения ее била дрожь: сейчас она увидит Вадима. Где же он? Лиза пристально всматривалась в полутьму, тускло освещенную неясным лучом фонарика. Наконец, она рассмотрела фигуру мужчины, монотонно откалывающим скальную породу кувалдой и ломом. Удар — поворот. Удар — поворот.
Это был какой-то изможденный старик, с длинными волосами с проседью и спутанной бородой, без рубашки, в широких холщовых штанах.
Где же Вадим? Тогда Лиза крикнула:
— Вадим?
Ее крик отозвался в забое гулким эхом.
Старик оглянулся, опустил кувалду. В наступившей тишине Лиза снова крикнула:
— Вадим!
«Старик» бросился к ней:
— Лиза! — хрипло выкрикнул он, отбросив кувалду и лом. — Лиза…
Лиза протянула к нему руки, дотронулась до лица.
— Вадим, любимый!
— Лизочка, родная моя! Как ты оказалась здесь?
— Я знала, верила, что ты жив!
— Это невероятно!
— Я искала тебя!
— Это невероятно! — повторял он.
Они стояли несколько мгновений, глядя друг другу в глаза, но почти ничего не видели: душили спазмы в горле, от наплывающих слез зрение теряло контрастность, а окружающие предметы расплывалось, словно в тумане. Она, не отрываясь, смотрела на него — и ее сердце снова дрогнуло, как тогда, когда она увидела его в первый раз. Его лицо, исхудавшее, изможденное, было все так же прекрасно, а синие глаза полны слез и любви…
Сзади к Лизе подошел моджахед, дернул за плечо, что-то сказал, хотел накинуть чадру. Лиза оттолкнула его.
— Вадим! Я ухожу, — быстро проговорила она. — Но через тридцать дней вернусь. Жди.
— Хорошо, родная, я буду ждать… Буду ждать… Очень, очень буду ждать, — скороговоркой говорил Вадим, потом выдохнул: — Я очень люблю тебя…
— Я тоже очень люблю тебя. Скоро, совсем скоро мы будем вместе.
Моджахед снова что-то выкрикнул, накинул на Лизу чадру, крепко схватил за руку и, грубо толкая вперед, вывел из шахты.
Лара Моревски — прозаик. Работала преподавателем музыки в музыкальных школах и училищах, была директором школы искусств. Автор книги «Афганская сага» (М., Вест-Консалтинг, 2010). Живет и работает в Сочи.