Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 4, 2009
Кыштымское рождество
как «-20» эта водка плывет во мне из яблонь лодка
мороз мороз пустой кыштым
[плывет за ангелом один]
плывет как «-20» только их наблюдаешь ты со спин
идут обнявшись через круги
[остынь остынь]
через седьмые руки речи сидит кыштым у русской печи
еврей евреем среди льдин
[немой с немым]
поговори со мной я смертный за это дан двойной язык
чтоб ангел говорил до смерти
[как смерть иным]
как в «-20» дети зеки смотри живут
с кыштымским ангелом до смерти
[и там и тут]
и дым к земле ластится как бы почти щенок
и ангел у детей и смертных
[лежит у ног]
* * *
перепиленное дерево
пьяный в дерево мужик
он лежит под этим деревом
он наверное простит
зачитался старой книгою
и не видит что его
поднимают словно спелое
слово небу
за кого?
* * *
не переносишь бережешь в своей ладони свою дрожь
потрогаешь и падаешь
как ты умел переносить слова до сноса и штанин
как будто воздух лапаешь
как пуля вверх растет трава она конечно не права
но прорастает птицу
уснувшую в своем гнезде и на осиновом листе
как муравей убийцу
пометил все переноси… возможен перенос один
с гостиницы «Свердловск»
взлетает снег и смотрит вниз взлетаешь ты и смотришь в снег
и сбереженный воск
в лишенном хворобы болит молитва тело говорит
и не хватает слов
* * *
переходи меня как мост — сегодня перешел октябрь
за половину дат своих я спрашивал а он молчал
переходи пере-хоть-что умывши руки до костей
денщик проснулся ну и что он слышит хруст
пустых гостей
переходил переводил с французского доязыка
двоих солдат чем рассмешил он встал пока
в округ ходил — он впал в густые облака
он впал в сосновую постель в погибель
тварей и друзей
его везли издалека и гроб в харбин от колчака
парил начав лишь говорить
в пустынной волостной дороге
и на байкальском переходе
он вымыл ноги
начал пить
Мясо
Алексею Халтурину
ох это сушенное мясо луны и двора
куска не досталось — полай полечись не одна
а Нео стоит смотрит в Матрицу видит свое
крестись а не пой не пой а крестись над собой
летающий смех этот лающий смех никотин
желтушные пальцы взаимно читай аспирин
взаимно летай по тверской баррикадной соли
кыштымских блядей что получше друзей но вдали
напишут письмо напишут в четыре строки
пути переводят нас к смерти из улиц оги
сушеное мясо торчит под луною как спирт
спаси сохрани меня от меня и обид
* * *
я понял я не помню я
у поезда есть берега
вожатый поезду сюртук
связал — урюк
диагонален только свет
мы параллельны света нет
сплошная дочь прерывист сын
я не один
как снег здесь пропадает дым
которому сказала сгинь
старуха [выход у метро]
и хорошо
мне холодно и восемь смен
маячат впереди — совсем
свое двоим не пережить
глаза зашить
и шастать по слепой войне
со всеми в мире — наравне
вагонная инака речь
совсем без плеч
* * *
вот и горим лежит топор
но на земле а где рука
она довыпила его
и берега
страна не странная она
рубаха и пьяна с корней
своих не зная языка
берет детей
вот и идем который год
денщик устал молчит урод
лежит топор а горла нет
минет и свет
* * *
закончены стихи дорога и тоска
когда объединишь то сложится доска
трехтонная читай буквальная и я
стою среди снежков (провальный
как строфа)
ты не жалей меня (проходим магазин:
я воровал отсюда свинцовый хлеб и Зин
соседских воровал до талова до слез)
теперь я здесь в строю обугленных
берез
законченный как жизнь как свой блатной базар
когда всех сложишь ты получится вокзал
разложится конец незначимых речей
летят в снежки в лицо как будто я
ничей
* * *
Андрею
темнее чем речь не бывает
нет времени года отсюда
и санников книгу читает
и небо выходит повсюду
и едут по каменной тверди
урытые мертвыми сани
темнее урала не всходит
по снегу в стыду и обмане
и жизнь не проходит по слуху
с распоротым брюхом сугробы
идут по телам или смертным
по азии черной европы
* * *
из художников выживет восемь и к декабрю
опадут эти стены к коленям дощатой земли
но китайская грамота на хрен нужна букварю
дорогая моя колени свои разведи
назовем их руками когда на двадцатую ночь
язвы вскроют суставы словесной паленой чумы
выпьет водка из горла твою нерожденную дочь
из художников только лишь восемь видны
со спины
этот город Свердловск и хоть ебургом мир назови
все конечно Тагил и Озерск а темны переходы
дорогая моя на качелях летая взгляни
никакая болезнь или смерть
как художник уходит
из влагалища мертвого полой как небо
зимы
* * *
из темноты как снег
он не диагональ
он гонит не догонит
финал не съест финал
он говорит как лошадь
он плачет за двоих
за этих еще мертвых
за тех совсем живых
он не соврет в начале
перемещаясь вниз
слепое по слепому
нас лепит это сис-
темная ошибка
он делал имена
она его любила
как мертвая страна
из темного и страха
он не диагональ
прямая точка в речи
как молоко парна
* * *
радио пускает граммофон
слышишь лепет детский
слышишь фон
поднимает мокрую метель
хлеб и фон пора итить
в постель
в звуковую тишину ну-ну
подожди пока и я
усну
подожди не уходи меня
радио транслирует
меня
перелетный ангелов отряд
ночь копал дорогу мне
назад
Александр Петрушкин — поэт, культуртрегер. Родился в 1972 году в г. Озерск Челябинской области. Куратор поэтического семинара «Северная зона», основатель культурной программы «Фонд «Антология»» (1999). Публиковался в журналах «Транзит-Урал», «Уральский следопыт», «Уральская новь», «Урал», «Союз» (Н. Тагил), «Аврора», «Крещатик», «Дети Ра», «Нева», «День и Ночь», «Волга-21 век», «Знамя», «Воздух»; на сайтах и в электронных журналах «Топос», «Новые облака», «Полутона», «Text Only». Шорт-лист международного литературного конкурса «Tamizdat» (2007). Шорт-лист литературной премии «ЛитератуРРентген» в номинации «Фиксаж»: 2005 — культуртрегерская деятельность, 2006 — лучший нестоличный поэтический фестиваль. Лауреат литературной премии «ЛитератуРРентген» в номинации «Фиксаж»: 2007 — лучший нестоличный издатель поэзии.