Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 10, 2009
* * *
Ставшее достоверней
Всей этой жизни, что ли,
С музыкою вечерней
Вызванное из боли —
Так, невзначай, случайней
Чередованья света
С тенью, иных печальней, —
Кто нас простит за это?
Пусть отдавал смолою
Прошлого ров бездонный,
Колесованье злое
Шло в толчее вагонной, —
Жгло в слепоте оконной
И в тесноте вокзальной
То, что в тоске исконной
Было звездой опальной.
То-то исход недаром
Там назревал упрямо,
Где к золотым Стожарам
Вместо пустого храма,
Вырванные из мрака,
Шли мы когда-то скопом,
Словно дождавшись знака
Перед земным потопом.
Новым оплотом встанем
На берегу пустынном,
Песню вразброд не грянем,
Повременим с почином, —
Лишь поглядим с прищуром
На изобилье влаги
В дни, где под небом хмурым
Выцвели наши флаги.
1995
* * *
Для смутного времени — темень и хмарь,
Да с Фо& 769;роса — ветер безносый, —
Опять самозванство на троне, как встарь,
Держава — у края откоса.
Поистине ржавой спирали виток
Бесовские силы замкнули, —
Мне речь уберечь бы да воли глоток,
Чтоб выжить в развале и гуле.
У бреда лица и названия нет —
Глядит осьмиглавым драконом
Из мыслимых всех и немыслимых бед,
Как язвой, пугает законом.
Никто мне не вправе указывать путь —
Дыханью не хватит ли боли?
И слово найду я, чтоб выразить суть
Эпохи своей и юдоли.
Чумацкого Шляха сивашскую соль
Не сыплет судьба надо мною —
И с тем, что живу я, считаться изволь,
Пусть всех обхожу стороною.
У нас обойтись невозможно без бурь —
Ну, кто там? — данайцы, нубийцы? —
А горлица кличет сквозь южную хмурь:
— Убийцы! Убийцы! Убийцы!
Ну, где вы, свидетели прежних обид,
Скитальцы, дельцы, остроумцы? —
А горлица плачет — и эхо летит:
— Безумцы! Безумцы! Безумцы!
Полынь собирайте гурьбой на холмах,
Зажженные свечи несите, —
А горлица стонет — и слышно впотьмах:
— Спасите! Спасите! Спасите!
19 — 20 августа 1991
* * *
Конечно же, это всерьез —
Поскольку разлука не в силах
Решить неизбежный вопрос
О жизни, бушующей в жилах,
Поскольку страданью дано
Упрямиться слишком наивно,
Хоть прихоть известна давно
И горечь его неизбывна.
Конечно же, это для вас —
Дождя назревающий выдох
И вход в эту хмарь без прикрас,
И память о прежних обидах,
И холод из лет под хмельком,
Привычно скребущий по коже,
И все, что застыло молчком,
Само на себя непохоже.
Конечно же, это разлад
Со смутой, готовящей, щерясь,
Для всех без разбора, подряд,
Подспудную морось и ересь,
Еще бестолковей, верней —
Паскуднее той, предыдущей,
Гнетущей, как ржавь, без корней,
Уже никуда не ведущей.
Конечно же, это исход
Оттуда, из гиблого края,
Где пущены были в расход
Гуртом обитатели рая, —
Но тем, кто смогли уцелеть,
В невзгодах души не теряя,
Придется намаяться впредь,
В ненастных огнях не сгорая.
1995
* * *
Откуда бы музыке взяться опять?
Оттуда, откуда всегда
Внезапно умеет она возникать —
Не часто, а так, иногда.
Откуда бы ей нисходить, объясни?
Не надо, я знаю и так
На рейде разбухшие эти огни
И якоря двойственный знак.
И кто мне подскажет, откуда плывет,
Неся паруса на весу,
В сиянье и мраке оркестр или флот,
Прощальную славя красу?
Не надо подсказок, — я слишком знаком
С таким, что другим не дано, —
И снова с ее колдовским языком
И речь, и судьба заодно.
Мы спаяны с нею — и вот на плаву,
Меж почвой и сферой небес,
Я воздух вдыхаю, которым живу,
В котором пока не исчез.
Я ветер глотаю, пропахший тоской,
И взор устремляю к луне, —
И все корабли из пучины морской
Поднимутся разом ко мне.
И все, кто воскресли в соленой тиши
И вышли наверх из кают,
Стоят и во имя бессмертной души
Безмолвную песню поют.
И песня растет и врывается в грудь,
Значенья и смысла полна, —
И вот раскрывается давняя суть
Звучанья на все времена.
1991
* * *
Я провожаю корабли,
Меня вот так не провожали, —
Их длинный след огни внесли
Строкой начальной на скрижали.
Все опустело до утра,
Пришла вечерняя прогорклость —
И, как осенняя пора,
Предчувствием сковала горло.
Сейчас и песня не близка,
Хотя она в ночном дозоре,
И близорукость маяка
Не превратится в дальнозоркость.
И, от раздумий далека,
Подобно затаенной боли,
Стирается, как след мелка,
Сухая линия прибоя.
От невозможности расплакаться
Портовый город очень тих, —
Да будут встречи мне расплатою
За то, что выше сил моих,
За то, что мне никто не дарит
Закономерностей земли,
За то, что все-таки недаром
Я провожаю корабли.
1964
* * *
Когда раскрывая окно
мы слышим кружение влаги
чернее стучит домино
и комкает груду бумаги
тогда за роялем разгул
и лозы послушны погоде
которую ливень согнул
и розу подслушал в народе
такая забота сулит
вторичные признаки света
и низкие клювы синиц
едва шевелят эстафету
и только изменится зов
незыблемых свитков рожденья
стрижи начинают с азов
и майских жуков наважденье
а вечером свежей травой
припухшей от жалости пятен
и рвущей зрачки синевой
раскованный гомон понятен
тогда тишине по плечу
корнями рожденного строя
качать нараспев алычу
и лето заполнить собою.
1965
Владимир Алейников — поэт, художник. Один из основателей и лидеров легендарного литературного содружества СМОГ. Начиная с 1965 года, стихи публиковались на Западе. Более четверти века тексты его широко распространялись в самиздате. В восьмидесятых годах был известен как переводчик поэзии народов СССР. Автор многих книг стихов и прозы — воспоминаний об ушедшей эпохе и своих современниках. Лауреат премии Андрея Белого. Член ПЕН-клуба. С 1991 года живет в Коктебеле и Москве.