Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 10, 2009
О творческих перекличках в поэзии Сергея Есенина и Николая Рубцова написано немало. Можно вспомнить книгу Вадима Кожинова «Николай Рубцов (заметки о жизни и творчестве поэта), М., 1976, статью Нины Красновой «Весенний Есенин», «Наша улица», № 7, 2007, очерк Николая Красильникова «Открывая всей земли красу», «Сибирские огни», № 7, 2007 и т.д.
Однако эта тема до сих пор полностью не разработана в отечественном литературоведении.
Попытаемся рассмотреть творчество Есенина и Рубцова как творчество поэтов-пророков, сумевших не только выразить время, но и предсказать свои собственные судьбы.
…Путь любого человека, тем более поэта — это подготовка к смерти. Есенин, а позже Рубцов (точно Пушкин в Х1Х веке) по неизвестным нам причинам как бы моделировали свою кончину, отчасти программировали ее, играя с судьбой в опасную и фатальную суицидальную нейро-лингвистическую игру [1].
В последние годы ведется широкая дискуссия о причинах самоубийства (убийства?) Сергея Есенина. Например, известные исследователи творчества поэта Станислав и Сергей Куняевы приводят в своих статьях, интервью, книгах [2] документы, свидетельствующие о том, что Есенин действительно был убит. Однако до сих пор абсолютной ясности в этом трагическом деле нет. При этом совершенно очевидно другое. Сергей Есенин, начиная с 1921 года (за четыре года до смерти), начал катастрофически остро ощущать приближение смерти.
Более того, многие друзья поэта, современники тоже предвидели его судьбу. В частности, Николай Клюев писал своему младшему другу: «Страшная клятва на тебе, смертный зарок! Ты обреченный на заклание за Россию, за Ерусалим, сошедший с неба… Порывая с нами, Советская власть порывает с самым нежным, с самым глубоким в народе…» [3].
Стихи Есенина последних лет достигают вершины пророческой, трагической исповедальности.
1921 год
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть. [4]
1923 год
Не храпи, запоздалая тройка!
Наша жизнь пронеслась без следа.
Может, завтра больничная койка
Успокоит меня навсегда. [5]
1924 год
Я не знаю: мой конец близок ли, далек ли,
Были синие глаза, да теперь поблекли. [6]
* * *
Может быть, и скоро мне в дорогу
Бренные пожитки собирать. [7]
1925 год
Есть одна хорошая песня у соловушки —
Песня панихидная по моей головушке. [8]
* * *
Видно, смерть мою почуял
Тот, кто вьется в вышине. [9]
* * *
Я знаю, знаю. Скоро, скоро
Ни по моей, ни чьей вине
Под низким траурным забором
Лежать придется так же мне.
Погаснет ласковое пламя,
И сердце превратится в прах.
Друзья поставят серый камень
С веселой надписью в стихах.
Но, погребальной грусти внемля,
Я для себя сложил бы так:
Любил он родину и землю,
Как любит пьяница кабак. [10]
Как видим, поэт знал о своей судьбе все. Он знал, что скоро умрет. И знал, что его ждет бессмертие. Он ни в чем не ошибся.
И это я!
Я, гражданин села,
Которое лишь тем и будет знаменито,
Что здесь когда-то баба родила
Российского скандального пиита. [11]
Во второй половине ХХ века пророческие черты проявил Николай Рубцов, которого справедливо называют наследником лиры Сергея Есенина. Это справедливо не только потому, что Рубцов — крестьянский, народный поэт, следующий определенным традициям. Рубцов, тончайший лирик ХХ века, так же как Есенин, остро чувствовал приближение своей смерти, писал о ней. Конечно, поэтический темперамент Рубцова не столь экспрессивен, как у Есенина, он — поэт, предпочитающий тихий, иногда ироничный, даже умиротворенный — без надрыва! — разговор. Но вот что удивительно: слова, сказанные Рубцовым даже как бы мимоходом, с улыбкой, сбылись.
Мое слово верное
прозвенит!
Буду я, наверное,
знаменит!
Мне поставят памятник
на селе! [12]
Памятник поставили 21 сентября 1985 в городе Тотьме, когда не прошло и пятнадцати лет со дня гибели поэта.
…Часто цитируют знаменитые рубцовские строчки, написанные им в 1970 году: «Я умру в крещенские морозы. / Я умру, когда трещат березы». [13]
Он действительно умер в крещенские дни, хотя морозными они в тот год на Вологодчине не были. Впрочем, не о том сейчас речь. Есть и другие поражающие воображение эсхатологические стихи поэта.
Родимая! Что еще будет
Со мною? Родная заря
Уж завтра меня не разбудит,
Играя в окне и горя. [14]
* * *
Зима глухая бродит по дорогам,
И вьюга злая жалобно скулит…
Я ухожу до времени и срока,
Как мне судьба постылая велит. [15]
В 1957 году Николай Михайлович написал пронзительное стихотворение, в котором чувствовался излом, надрыв души поэта. Он предчувствовал серьезные жизненные бури. И за каждое сказанное слово заплатил, как и положено поэтам, кровью.
Что с того, что я бываю грубым?
Это потому что жизнь груба.
Ты дымишь
своим надменным чубом
Будто паровозная труба.
Ты одет по моде. Весь реклама.
Я не тот…
И в сумрачной тиши
Я боюсь, что жизненная драма
Может стать трагедией души. [16]
Жизненная драма действительно стала трагедией. Людмила Дербина, гражданская жена поэта, задушила его после грубой ссоры в промозглой вологодской хрущобе, где Рубцов жил. Почему это произошло? Есть разные описания того трагического дня, в том числе оставленные самой Людмилой Дербиной.
Она, в частности, писала: «…Рубцов допил из стакана остатки вина и швырнул стакан в стену над моей головой. Посыпались осколки на постель и вокруг. Я молча собрала их на совок, встряхнула постель, перевернула подушки…
Рубцова раздражало, что я никак не реагирую на его буйство. Он влепил мне несколько оплеух. Нет, я их ему не простила! Но по-прежнему презрительно молчала. Он все более накалялся. Не зная, как и чем вывести меня из себя, он взял спички и, зажигая их, стал бросать в меня. Я стояла и с ненавистью смотрела на него. Все во мне закипало, в теле поднимался гул, еще немного, и я кинулась бы на него! Но я с трудом выдержала это глумление и опять молча ушла на кухню…
Где-то в четвертом часу я попыталась его уложить спать. Ничего не получилось. Он вырывался, брыкался, пнул меня в грудь… Затем он подбежал ко мне, схватил за руки и потянул к себе в постель. Я вырвалась. Он снова, заламывая мне руки, толкал меня в постель. Я снова вырвалась и стала поспешно надевать чулки, собираясь убегать.
— Я уйду.
— Нет, ты не уйдешь! Ты хочешь меня оставить в унижении, чтобы надо мной все смеялись?! Прежде я раскрою тебе череп!
Он был страшен. Стремительно пробежал к окну, оттуда рванулся в ванную. Я слышала, как он шарит под ванной, ища молоток… Надо бежать! Но я не одета! Однако животный страх кинул меня к двери. Он увидел, мгновенно выпрямился. В одной руке он держал ком белья (взял его из-под ванны). Простыня вдруг развилась и покрыла Рубцова от подбородка до ступней. «Господи, мертвец!» — мелькнуло у меня в сознании. Одно мгновение — и Рубцов кинулся на меня, с силой толкнул обратно в комнату, роняя на пол белье. Теряя равновесие, я схватилась за него, и мы упали. Та страшная сила, которая долго копилась во мне, вдруг вырвалась, словно лава, ринулась, как обвал… Рубцов тянулся ко мне рукой, я перехватила ее своей и сильно укусила. Другой своей рукой, вернее, двумя пальцами правой руки, большим и указательным, стала теребить его за горло. Он крикнул мне: «Люда, прости! Люда, я люблю тебя!» Вероятно, он испугался меня, вернее, той страшной силы, которую сам у меня вызвал, и этот крик был попыткой остановить меня. Вдруг неизвестно отчего рухнул стол, на котором стояли иконы, прислоненные к стене. На них мы ни разу не перекрестились, о чем я сейчас горько сожалею. Все иконы рассыпались по полу вокруг нас. Сильным толчком Рубцов откинул меня от себя и перевернулся на живот. Отброшенная, я увидела его посиневшее лицо. Испугавшись, вскочила на ноги и остолбенела на месте. Он упал ничком, уткнувшись лицом в то самое белье, которое рассыпалось по полу при нашем падении. Я стояла над ним, приросшая к полу, пораженная шоком. Все это произошло в считанные секунды. Но я не могла еще подумать, что это конец. Теперь я знаю: мои пальцы парализовали сонные артерии, его толчок был агонией. Уткнувшись лицом в белье и не получая доступа воздуха, он задохнулся…
Тихо прикрыв дверь, я спустилась по лестнице и поплелась в милицию. Отделение было совсем рядом, на Советской улице…» [17].
Смертельная трагедия на бытовой почве, в результате ревности и пьяной ссоры? Или что-то другое? Или действительно неумолимый рок, который преследовал великого поэта?
Удивительно то, что Людмила Дербина (кстати говоря, незаурядная поэтесса) сама чувствовала приближение беды. Незадолго до нее она писала в стихотворении, посвященном Н. Рубцову:
О, так тебя я ненавижу!
И так безудержно люблю,
Что очень скоро (я предвижу!)
Забавный номер отколю.
Когда-нибудь в пылу азарта
Взовьюсь я ведьмой из трубы
И перепутаю все карты
Твоей блистательной судьбы! [18]
Поразительно созвучно (и по духу, и по лексике) этому жуткому сочинению Дербиной стихотворение Рубцова «Кружусь ли я…», которое он написал в октябре 1965 года.
Когда бесчинствуя повсюду,
Смерть разобьет мою судьбу,
Тогда я горсткой пепла буду!
Но дух мой… вылетит в трубу! [19]
Давно известно, что основные темы поэзии — любовь и смерть.
Творчество Николая Рубцова это подтверждает со всей очевидностью. Он писал и о любви, и о смерти. И писал очень точно. Если мы внимательно прочитаем стихи последних лет Николая Рубцова, то обнаружим отнюдь не советскую лексику в его произведениях — «идет процессия», «где тут погост», «Отложу свою скудную пищу. / И отправлюсь на вечный покой», «тоска», «кладбищенские елки» и т.д.
Есенин и Рубцов чувствовали приближение своего земного финала, приближающуюся всемирную посмертную славу. Все их трагические и пророческие высказывания сбылись.
Литература:
1. См. об этом подробнее в: Евгений Степанов, «Поэты-пророки», «Футурум АРТ», № 1, 2001, с. 57—64; Евгений Степанов, Футурум-коммуникация Александра Сергеевича Пушкина, «Дети Ра», № 7, 2009. С. 36.
2. См. об этом, в частности, в: Куняев Ст. Ю., Куняев С. С. Сергей Есенин. 2-е изд., испр. и доп. — М.: Мол. Гвардия, 1997. (Жизнь замечат. людей. Сер. Биогр.; Вып. 741). С. 567 — 577.
3. Там же. С. 345.
4. Есенин С. А. Стихотворения и поэмы / Сост. И вступ. Ст. А. А. Козловского; Ил. и оформл. Т. Н. Костериной. — М.: Правда, 1984. С. 89.
5. Там же. С. 106.
6. Там же. С. 95.
7. Там же. С. 107.
8. Там же. С. 114.
9. Там же. С. 117.
10. Там же. С. 124.
11. Там же. С. 209.
12. Рубцов Н. М. В горнице моей светло: Стихотворения. — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. С. 105.
13. Там же. С. 315.
14. Там же. 26.
15. Там же. 27.
16. Там же. С. 31.
17. Цит. по: Федор Раззаков. Звездные трагедии: загадки, судьбы и гибели. Николай Рубцов. Сайт http://rubtsov.id.ru/biographia/razzakov.htm.
18. Цит. по: Алексей Чернышев «Душа, которая хранит всю красоту былых времен», опубликованной в газете «Тверские ведомости», 23 февраля — 1 марта 2001 года.
19. Рубцов Н. М. В горнице моей светло: Стихотворения. — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. С. 46.