Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 3, 2007
Падающие медведи
По распространенному заблуждению, животный мир Австралии представлен ласковыми, пушистыми зверюшками вроде коал и кенгуру. В действительности, как писал известный исследователь природы Терри Пратчетт, условно безобидными в Австралии являются лишь некоторые виды овец. Все прочие животные представляют значительную и несомненную угрозу не только человеку, но и себе подобным. Многие местные старожилы до сих пор с ужасом вспоминают саблезубых кроликов, внезапно заполнивших леса Австралии и уничтоживших их практически полностью. Бытует в народе и легенда о сусликах размером со свинью, которые питаются корнями столетних дубов и другими сусликами. Но самый ужасный австралийский хищник — загадочный падающий медведь, или кошмарала.
Некоторые биологи утверждают, что он приходится родственником обычному коале, но даже если это и так, то родство у них не более близкое, чем у малышки шимпанзе и громадины гориллы. Во всяком случае, оба они не являются медведями.
Внешний вид кошмаралы в принципе напоминает очертания коалы, только выросшего до двух, двух с половиной, а иногда и до трех метров, и почти полностью лишенного шерсти. Шкура кошмарал представляет собой дубленную, обыкновенно черную кожу; необыкновенно длинные лапы снабжены острыми как бритва когтями, а за растянутыми в вечной усмешке губами скрываются грязно-желтые резцы, вырастающие у некоторых особей до тридцати сантиметров. Эти внешние черты используются кошмаралой как в повседневной жизни, так и на охоте.
Как и коала, кошмарала большую часть времени проводит сидя на эвкалипте, крепко прижавшись к стволу и вцепившись в него когтями. Отпускает дерево кошмарала, только завидев случайную жертву, остановившуюся на отдых непосредственно под ним. Тогда он летит вниз, издавая в полете долгий немелодичный вопль, оканчивающийся непосредственным контактом с добычей. Или с поверхностью земли.
Кошмаралы — животные стадные, большая семья кошмарал обыкновенно селится на одном дереве и охотится вместе. Самки кошмарал, как правило, крупнее самцов и более уравновешены. Они не падают с деревьев, а занимаются воспитанием детенышей, приучая их к охоте с самого раннего детства. Во время охоты самки кошмарал достают детенышей из-за спины и отпускают их в самостоятельный полет. Так что если первому кошмарале случается промахнуться, кто-то из его родственников почти наверняка попадает прямо на жертву. Поэтому случаи, когда несчастному удавалось выжить и поведать об ужасном приключении, чрезвычайно редки, если и существуют вовсе.
К тому же, правительство, озабоченное развитием экотуризма более, чем безопасностью самих туристов, всячески скрывает факты диких зверств кошмарал. Более того, известны случаи, когда исчезновение отдельных людей и даже целых автобусов с японскими туристами, несомненно задавленных кошмаралами, приписывалось мифическим крокодилам, ядовитым змеям или оголодавшим аборигенам. Некоторые историки утверждают, что такого рода фальсификации простираются чрезвычайно далеко в прошлое Австралии, что дает им основание поставить под вопрос даже традиционную версию гибели Джеймса Кука.
Так или иначе, человеку, решившего прогуляться по австралийским просторам, следует помнить о кошмаралах и принимать основные меры предосторожности и, в первую очередь, не устраиваться на пикник под развесистыми эвкалиптами.
Австралийская ехидна
Ехидна — существо семейства хтонических, одно из немногих уцелевших в процессе смены исторических формаций догомеровской Европы. В период всеобщей и неуклонной героизации cредиземноморья под вопрос было поставлено само существование этих милых зверьков, давших рождение таким известным созданиям, как Лернейская Гидра, Химера, Цербер и Сфинкс. К огромному сожалению ехидны, практически все ее потомки были беспощадно уничтожены юными героями, от Геракла до Беллерофонта включительно, а саму ее подверг зверскому надругательству величайший из них, скрывшийся в неизвестном направлении еще до возмужания толпы бастардов со Скифом во главе. Это не помешало последнему обзавестись раскосыми и жадными глазами и, породнившись с азиатами, заполонить своими сородичами и единомышленниками хорошую долю земной поверхности.
Что же до ехидны, она отчалила с охваченной революционным пожаром страны с последним пароходом и, претерпев немало испытаний, была выброшена на австралийский берег волной первой эмиграции.
Здесь ей удалось обойти бдительный таможенный досмотр и карантин, прикинувшись безобидным ежиком. Однако ни одного представителя семейства хтонических, в бурной и мимолетной связи с которым она могла бы произвести на свет еще одно ужасное создание, ехидна не обнаружила. (Утконосы не в счет.)
Вследствие этого ехидна затаилась в тени эвкалиптов и под крупными камнями в ожидании лучших времен. От нечего делать, а также в целях вторичной мимикрии, она обзавелась набрюшной сумкой и стала регулярно откладывать в нее яйцо, из которого появляется на свет новая ехидна.
Загадочным является как вопрос о происхождении яйца (можно было бы предположить, что ехидна похищает его из гнезда кукушки, если б таковые здесь водились), так и в конце концов о последующем поведении вылупляющегося из него существа, которое считает себя родной дочерью своей ехидной матери и тут же припадает к ее обильной груди.
Нужно ли говорить, что долгими зимними вечерами обе они, мать и дочь, неподвижно стоят на морском берегу и, прижимая к глазам платочки, смотрят и смотрят за горизонт, бессмысленно и безнадежно ожидая прибытия хотя бы еще одного парохода с хтоническими родичами, всеми, как один, сгинувшими в кровавой мясорубке героизации их родины.
Ночами тишину эвкалиптовых лесов пронзает горестный вой, от которого леденеет кровь и замирает сердце, стынут руки и лысеет голова. То тоскует по безвозвратному прошлому несчастная ехидна.
Некоторые аборигенские племена, злоупотребляя этой ее невинной привычкой, используют ехидну в качестве природного холодильника, антибактериального средства и универсального репеллента.
Но ехидны продолжают выходить на берег моря и ждать. Они знают — аборигены приходят и уходят, а волны эмиграции пребудут вечно. И когда-нибудь, неважно в каком будущем, одна из них вынесет на девственно-зеленый берег ее суженого. И тогда настанет время выть всем остальным. Ведь время героев давно миновало, а существа эпохи политкорректности не вызывают у ехидны сочувствия и сострадания.
Впрочем, их у нее не вызывал никто и никогда.
Длинноногая курочка
Как ни странно, не все представители австралийской фауны представляют собой явную и смертельную угрозу. А один из ее видов даже является живым воплощением вековечной мечты сильной половины человечества — мечты о длинноногой безмозглой курочке.
Это — австралийская длинноногая курочка, получившая свое название за длинные, до полутора метров в длину, ноги и изящную голову с крупными, осененными пушистыми ресницами, глазами.
Среди монстров и чудовищ Австралии длинноногая курочка выделяется своим белоснежным боа, нежностью и ранимостью. Единственное оружие прекрасного создания — ее красота, состоящая, при внимательном рассмотрении, из тех же длинных мускулистых ног с остро заточенными когтями, твердого, классической формы, клюва и белоснежного боа, под которым скрывается центнер твердой, как камень, груди и прочего мяса.
Мозгов у длинноногой курочки нет. Правда, сама курочка об этом не догадывается и дорожит ими чрезвычайно. Размеры черепа позволяют разместиться в нем лишь рудиментарному гипофизу с единственной функцией распознавания образов по системе «опасность-режиссер-еда». Система основывается, как было доказано авторитетными орнитологами, на принципе случайных чисел.
Испугать длинноногую курочку довольно просто. В случае обнаружения опасности (вероятность примерно 5%) она тонко вскрикивает и пытается сохранить самое дорогое, что, как она думает, у нее имеется — свои мозги. И это ей удается! Сколько раз в красных австралийских песках находили голову длинноногой курочки совершенно целой и невредимой, в то время как все остальное тело было безжалостно уничтожено хищниками и аборигенами.
С вероятностью примерно 15% встречный объект классифицируется как режиссер. В сердце каждой молодой курочки живет мечта о сценической карьере. Длинноногая красавица способна часами полировать ногти, вычесывать боа и грезить о звездах.
Ни в коем случае не приближайтесь к длинноногой курочке в момент ее встречи с режиссером! Вся австралийская природа в это время замирает: крокодилы укрываются в болотах, коалы пробуждаются от здорового пьяного сна и залезают повыше на эвкалипты, а кенгуру прячутся в собственные сумки.
Немногим зверюшкам это помогает. Страсть длинноногой курочки всегда остается безответной, и нежное создание буквально рвет и мечет. По легенде, именно так появились на свет утконосы — несчастные существа с утиным клювом, телом крота и хвостом бобра, когтистыми перепончатыми лапами и склонностью откладывать яйца. И это еще не самое худшее.
Ведь с вероятностью 80% встречный объект идентифицируется как «пища». Определенные особенности функционирования куриного кишечника позволяют ей производить такое заключение при любом удобном ей случае, а способность разгоняться до 120 миль в час за 0,4 сек практически не оставляет жертве шанса. Красота курочки, вместе с законом сохранения импульса, поражают несчастного на месте, подобно удару молнии.
Это должен знать всякий любитель длинноногих курочек: в пяти случаях из ста вы внушаете ей необъяснимый ужас, в пятнадцати — жестокую страсть, а в остальных восьмидесяти вы в ее глазах — лишь набор свежих протеинов. И помните, ни в красоте, ни в беге вам с ней не сравняться.
Опоссум, или экзистенциальный ужас
В Австралии почти нет котов, а те, что есть — кастрируются еще в младенчестве. На квартал в несколько десятков домов приходится одна-две затюканные особи, изредка выбирающиеся на улицу в малиновом ошейнике, неся на пушистой морде сомнение в экзистенциальности всего сущего, вплоть до собственной экзистенции. Кот, задающийся гамлетовскими вопросами, честно говоря, и не кот вовсе! Ну чего можно ожидать от животного, в глаза не видевшего ни одной мыши, не принимавшего участия ни в одной полуночной спевке, не отстоявшего свой участок двора от наглого соседского самозванца, не добившегося благосклонности пушистой красавицы и не просачивавшегося сквозь запертую форточку от ее разъяренного хозяина.
Томасу Элиоту, вздумай он бытописать кошек в Австралии, пришлось бы туго. Выкрутился б старик, только взяв себе какое-нибудь кошачье имя и принявшись описывать опоссумов. Потому что этих зверей здесь хватает.
Опоссум — небольшое существо размером где-то между кошкой и мышкой, с огромными фарами выразительных глаз, светящихся на узкой крысиной мордочке, с пушистым пирамидальным телом, расширяющимся к филейной части, и сильным хвостом, растущим из толстого кошачьего зада.
На эволюционном дереве видов опоссум занимает свою собственную нишу, расположенную на пересечении традиционно считавшихся непересекающимися ветвей кошки и мышки. Возникновение первых опоссумов затеряно в исторической неразберихе расходящихся континентов, наступлении вечных льдов и переселении видов. И слава богу. О некоторых моментах стыдно вспоминать даже кошкам.
Опоссум — животное ночное. Он отважен и нагл, как кот, он пролезает в любую дыру, как мышь, и, оказавшись на вашей теплой кухне, начинает развлекаться от души.
Первым делом опоссум пытается узнать, есть ли в доме кот, и вдруг обнаружив несчастного, тут же предлагает ему поиграть в кошки-мышки. Пока обалдевшее животное, привыкшее к нравственным императивам и господству разумного, доброго и вечного, делает попытки разобраться в происходящем, опоссум опрокидывает пару кастрюль, сметает со стола вазу с цветами, разбрасывает соль по полу, сахар по потолку, а варенье — по стенам, и раздувается от счастья как пьяный дикобраз.
Когда вы, разбуженные этим бедламом, выскакиваете посреди ночи на кухню, старайтесь не кричать. Вы ведь интеллигентный человек, толерантный к проявлениям иного самосознания. А все, что вы тут обнаружите — ну что ж, небольшой беспорядок, несколько разбитых тарелок и немножко грязные стены. В общем-то, ничего страшного. Но вы хотите проявить строгость и сурово спрашиваете: «Пусик! Кто это натворил?» у мирно чавкающего у кошачьей миски зверя. Вот когда он повернет к вам свою узкую крысиную морду со светящимися прожекторами глаз и ухмыльнется во все сто сорок острых зубов — вот тогда кричите.
В следующие десять секунд, покрываемый сиреной вашего визга, опоссум успеет перевернуть холодильник, сожрав целиком его содержимое, уничтожить запасы круп и мучных изделий, частично распространив их по воздуху взрывоопасной пылью, сжаться и увеличиться в размере раза три, меняя внешний вид от голого новорожденного мышонка до пятнистой рыси с кисточками на ушах, пройтись колесом по системе водопроводных труб, вернуться за забытым ящиком с овощами, сломать обеденный стол, еще раз широко ухмыльнуться и, наконец, исчезнуть с ваших глаз. Можете закрывать рот.
Через некоторое время к вам вернется способность дышать, глотать и говорить. Вы приберете на кухне, почините водопровод и обзаведетесь новой мебелью. Вы даже обнаружите в одной из щелей в потолке своего кота. Но никогда уж ваша жизнь не будет прежней — безмятежной и уверенной в экзистенциальности всего сущего. Всякий раз, когда вы будете кормить своего Пусика, когда вы будете встречать его с прогулки, когда он, мурлыча, станет запрыгивать вам на руки, вы будете внимательно приглядываться — да полно, ты ли это, дорогой друг. Немудрено, что рано или поздно и Пусик засомневается. А сомневающийся в себе кот — и не кот вовсе, а так, недоразумение какое-то. Вскоре вы смиритесь и с его пушистой пирамидальностью, и с крысиной ухмылкой, и с круглыми фарами глаз. Вы будете кормить и гладить его, и выпускать погулять в малиновом ошейнике с колокольчиком, и только крепко-накрепко запирать на ночь дверь в спальню, молясь в ночной тишине, чтоб он не пришел туда. Хотя бы туда.
Собственно, так и пополняется кошачья популяция в Австралии. А как вы думали, партеногенезом стерилизованных кошечек?
Кстати, опоссум — единственное сумчатое, обитающее за пределами зеленого континента. Так что в следующий раз, когда будете накладывать ужин своей пушистой красавице, присмотритесь внимательно, да полно, она ли это…