Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 12, 2006
Людоеды
Тяп-ляп,
во рту кляп.
Размахнулся раз,
не в бровь, а в глаз.
Мы люди простые,
водкой налитые.
Лаптем щи хлебаем
да байки баем.
Едим с потрохами,
говорим стихами.
* * *
КОГДА КАЛИГУЛА назвался божеством,
с латинским не считаясь естеством,
чтоб кончить с неугодным трону злом,
крестом орудуя и висельным узлом,
Рим был доволен новым торжеством.
* * *
КРАСНАЯ осень.
Мокрая осень.
Mерзлая осень.
Мертвая осень.
Из книги «ПРЕДРАССУДОК»
1999 — 2006
Псалм
Пять тысяч семьсот шестьдесят четыре
вместе прожито лет.
Земля затвердела,
небесные воды
от вод земных отделились.
Всему свое время.
Похоже, и я отделяюсь
от того, что будущим было
и становится медленно прошлым.
Как змея выползает из кожи,
уползаю медленно из тела.
Из пространства истончаюсь, Боже,
покидаю времени пределы.
Ухожу туда, где нет различий
между было, не было и будет,
где ни рык звериный, клёкот птичий,
ни безумье
жизни не остудят.
Ни безумье, ни тюрьма, ни голод
нас не различат и не разлучат,
где одновременно стар и молод,
где не хуже будет и не лучше,
где за общий стол со всей Вселенной
сяду пировать в Твоём колодце.
Не свободный стану и не пленный,
как с Тобой когда-то переплёлся.
* * *
КАКАЯ СВЯЗЬ между водкой и девкой?
Дело тут не в форме бутылки,
в природе пьянства тут дело,
наркотик в затылке.
Что общего между водкой и девкой?
От обеих трудно отвыкнуть.
А разница в том,
что одна
горька поначалу, сладка потом.
Другая же сладостью манит,
а горечью убивает
на этом свете
и том.
* * *
И. Р.
В ПРОЗРАЧНОМ КУБЕ зреет смоковница,
шелковицы малиновый сосок
в язык впивается, как в птицу
полет влетает, как тоска в висок,
как песня взламывает голос,
как время в будущее мчит.
Так пьяный бык свой рог впивает в волос
безумный твой и страшное мычит.
* * *
ЧУВСТВЕННОСТЬ отчуждения,
тачка памяти громыхает
от одной булыжной ухабы
к другой о том, как
заживо рван.
Судьба, кузнечик,
зеленый фрак,
любезно так предлагает:
Подано, господа,
зализыванье ран.
Отъезд 1999
Валерию Валюсу
Луковица судьбы:
Пятиконечная красная,
в ней светит звезда Давида,
в ней — тюремная роба,
а в ней Маленький принц.
* * *
СТРУНА из расплетенной тетивы,
смычок танцует.
Звук-стрела
мембрану протыкает как границу.
Она смыкается за ним.
В момент протыкновенья
звук и свет
вполахивают в этот мир
из бесконечной тишины
потусторонней.
Она смыкается за ним.
Слышны тончайшие дрожания струны,
виолончельная игла
уперта в ухо.
Пляши, танцуля, —
лук стреляет
на струнах расплетенной тетивы
уже не во врага
и не в косулю на прокорм семьи,
и не игривый мальчик
любимой целит в сердце.
Вдох, выдох, пиццикато.
На струнах расплетенной тетивы
прогнулся и метнул
твой смертоносный лук
сухой, каленый звук
и вспышку слуха.
Она смыкается за ним.
Смердит прогоркло эхо —
палакш, палакш.
Шехина
(поэма)
«Мой брат по лотманским прогулкам…»
Ирина Рашковская
1.
ДУША обнажена до бестелесности,
и глас отверзт до бессловесности,
и до беспамятства апрель.
Капель.
2.
СКОЛЬКО НЕБА под ногами —
талая вода.
Сколько света над ночами —
да и никогда.
Сколько сна и сколько смерти
ждут на берегу.
Сколько светлого бессмертья
на бегу.
3.
КАК НЕОЖИДАННО: сестра.
Какая точность: «Сны не мучай!»
Как замечательно остра
простая рифма и певуча!
Как ты права — из детства в рабство,
в Египта страстный разворот
Иосиф продан был из братства —
идут и я, и мой народ,
и неизбежная дорога
в непредрекаемую высь,
в которой срока нет, ни слога —
о, длись, мгновенье, только длись, —
не смерть и даже не прощанье,
конец, сказанье, новый день
и новое очарованье,
сестра, иллюзия, сирень.
Ни строчек нет, ни букв, ни линий
неопалимого куста,
а только свет пурпурно-синий,
и голос просится в уста.
И звук так тих, непроизнесен
на незнакомом языке,
как только радость первых весен
и как дыхание в строке.
Непредсказуемое прежде
и неизбежное потом,
как восхождение к надежде,
как слово, сказанное ртом.
Не эта торная дорога
и не скамейка во дворе —
улеглись суета и тревога
по дороге к Синайской горе,
и не в призрачной круговерти
зажигает молитвою день
Элизиум, презренье смерти,
иллюзия, сестра, сирень.
4.
МЕЖДУ НЕБОМ и землей
так пируем мы с тобой,
свет мой солнечный и лунный,
звездный жар и хлад ночной,
воздух легкий, ветер трудный,
детский сон как пес приблудный —
вознесенье и покой,
звук и запах струнный —
отблеск золотой.
5.
ПУСТЬ ЭТА РОЗА налегке тебе все скажет.
И пусть росинка в лепестке тебе все скажет
и не иссякнет никогда.
Тебе все скажет
Тот, кто из сердца налегке тебе все скажет.
2002
Борис Шапиро — поэт. Родился в 1944 году в Москве. В 1986 году окончил физический факультет МГУ. В 1963-1965 годы — один из организаторов студенческого поэтического объединения «Кленовый лист», двух поэтических фестивалей и «Поэтического театра» в МГУ (запрещены властями в 1966 г.). В Германии с 1975 г. Инициатор и ведущий «Регенсбургских поэтических чтений» (Германия, 1981-86 гг.). Выпустил книги стихов и поэм на русском и немецком языках: «Начало», «Соло на флейте», «Две луны», «Metamorphosenkorn» («Зерно метаморфозы»), «Nikeische Loewin» («Никейская львица») и др. Четыре литературные премии, в том числе от международного ПЕН-клуба, от германской Гильдии Искусств за лучшее (немецкоязычное) стихотворение года, от Фонда им. Конрада Аденауэра.