Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 3, 2004
ТЕАТР. ВЕСТИБЮЛЬ
На мраморном полу вестибюля сидят паяцы.
Быстро вбегает седой паяц.
СЕДОЙ: Я достал «Ромео и Джульетту». Одну паузу.
Паяцы устремляются к нему.
ПИНОККИО: Кто это?
МАНДЖАФОККО: Сейчас поймешь.
Лидер, паяц из породы пиноккио, подходит к Седому.
ЛИДЕР: Все отвалили. Отошли, я сказал… Всем поровну. Кто вчера не получал.
Ропот паяцев.
ЛИДЕР: Только, кто вчера не получал, остались. Остальные отошли, я сказал. (Седому) Давай.
СЕДОЙ: У меня в вымени.
ЛИДЕР: Че, по-другому пронести не мог?
СЕДОЙ: А как я тебе еще пронесу?
ЛИДЕР: Ладно, доставай.
Седой расстегивает рубаху и обнажает левую грудь.
ЛИДЕР: Сдаивай.
СЕДОЙ: Пусть мне помогут.
ЛИДЕР: А сам не может… Помогите ему кто-нибудь.
ДВЕ ПАЯЧИХИ: Ща будет, ща будет…
ЛИДЕР: И что бы ни капли не пролилось.
ПАЯЧИХИ: Обижаешь, Главный.
Подставив молокоотсос, Паячихи доят Седого.
ПИНОККИО: Что у него там?
МАНДЖАФОККО: Смотри, смотри…
ЛИДЕР: Все? (Седому) Если что-то в себя сдоил, накажу больно.
СЕДОЙ: На кой мне в себя-то сдаивать?
ЛИДЕР: Да уж незачем. (Достает шприц, втягивает в него содержимое молокоотсоса.) Все видели? (Потрясает полупустым шприцем над головой.) Больше нет.
Ропот паяцев.
Теперь все аккуратненько, не толкаясь, по одному…
ОДИН ИЗ ПАЯЦЕВ (полушепотом): Ща себе все закатит…
ЛИДЕР (сказавшему): Так. Кто это сказал — ото-шел… Я жду… Так, пока он здесь, никто ничего не получит.
Паяцы, шипя, выдавливают Сказавшего из своих рядов.
Паяцы по очереди подходят к Лидеру, подставляя горло, глаза, языки, ноздри, гениталии, вены.
Лидер по очереди вкалывает каждому дозу.
МАНДЖАФОККО: Вот, милый мой, те, кто любят театр. Может быть, не меньше моего. Но их не берут, и они впрыскивают его себе.
ПИНОККИО: Кого впрыскивают?
МАНДЖАФОККО: Театр… Видишь: кто куда. Всасывают, кто как может.
ПИНОККИО: А товар как достают?
МАНДЖАФОККО: Да всеми способами. Чаще всего воруют.
Входит новая группа паяцев с рюкзаками за плечами.
ОДНА ИЗ ПАЯЧИХ: Ребя, пыли нанесли.
ПАЯЦЫ: Пыль, пыль…
Паяцы набрасываются на рюкзаки.
Вытряхивают из них лучащийся мусор.
Много перьев…
Паяцы расхватывают обрывки декораций.
Заменяют свою кожу на ткань лучащихся костюмов.
Вживляют себе в мышцы клочки задника.
Начиняют утробы реквизитом.
Под веки на глаза накладывают лепестки цветов волшебного леса.
Паяцы берут колбочки, в которых — свет прожекторов театра.
Вливают свет из колбочек в глаза.
Губки, впитавшие звуки фонограммы, внедряют в ушные раковины.
Паяцы курят пудру, смешанную с пылью сцены.
Выпаривают и вдыхают грим.
Глотают пуговицы с костюмов, как колеса.
Вылизывают афиши.
Трансплантируют себе волосы и остриженные ногти любимых артистов.
Впрыскивают себе их кровь.
Закапывают их слезы себе в глаза.
Вкалывают их голоса в гортань, чтобы говорить их голосами.
Лидер прилаживает к спине перья…
Манджафокко и Пиноккио проходят через вестибюль.
ПАЯЦЫ (заметив Манджафокко): Лешак!
ШЕПОТ ПАЯЦЕВ: Жирный, жирный вылез.
ЛИДЕР: О, кто пришел! Лешак, вруби музычку, не жмись. Музка дай, Лешак. (Докалывает себе содержимое шприца.)
Паяцы облепляют Манджафокко, тянутся к его бороде.
МАНДЖАФОККО: Брысь!!!
Паяцы отступают.
Лидер задерживает Пиноккио.
— Привет, брат.
Впрыснутые обрывки спектаклей живут и разрастаются под прозрачной кожей Лидера.
В животе.
Под мышками.
В раздутом зобу.
В пустой, то и дело озаряемой мерцающим светом правой глазнице.
В сердце.
На спине Лидера перья: вороньи и похожие на лебединые.
На распухший язык надет перстень, украденный у Манджафокко.
Рана на руке перевязана платком, которым Отелло задушил Дездемону.
Спрессованные паузы живут в виде шариков под крайней плотью Лидера.
В длиннющем носу — несколько отделений с действами, разделенных тонкими перегородками. Перегородки лопаются, и соседние действа сливаются.
ЛИДЕР: Брат, смотри, чего я поставил… (Демонстрирует нарост под мышкой.) Ввел из «Тристана и Изольды», из 1-го акта и из «Страны Оз», ближе к финалу. Я взял только Изольду и Железного Дровосека. Мне достаточно для спектакля. Вишь, уже приспособилась к новому парню: ниже пояса — почти стальная. Понял?.. У нас спектакли посильней, чем у Лешака, бывают… Еще смотри (показывает другую подмышку).
Под левой подмышкой Лидера — бледно-розовая сфера. Внутри сферы — сад, и прямо на зеленой траве сада — ванна, наполненная пеной.
В ванной сидят Папа Римский и Афродита.
Папа с жадностью поедает пену, слизывая ее с Афродиты.
ЛИДЕР: Сейчас все дожрет — ломка будет.
Папа доел всю пену и зевнул.
Еще пенки хочешь? А нет больше… Я каждый день что-то новое ставлю. А потом фестивали провожу. Подкожной режиссуры. Понял? Вот еще… Премьера. (Показывает разросшуюся левую грудь.) На тему вьетнамской войны… Хочешь, сосни малость, я разрешаю…
ПИНОККИО: Нет, думаю, я еще не готов.
ЛИДЕР: Ладно, нам больше достанется.
Засовывает сосок под мышку, и Папа припадает к тропическому ландшафту.
Слышь, брат, а ты Жирному — кто?
ПИНОККИО: Никто.
ЛИДЕР: Жаль. А то, я думал, может, попросишь Жирного, чтобы он музка нам подбросил. Когда, брат, они там свой балаган запускают, мы здесь все подыхаем. У нас реакция на спектакли ох…нная.
ПИНОККИО: Нет, не могу. Никто я ему…
ЛИДЕР: А ему все — никто…
Крики паяцев.
ЛИДЕР: Кажется, у нас передоза, брат.
ГОЛОСА ПАЯЦЕВ: Дурочка… Разорвало… Ну и воронка… На кой ей второй балет всадили? Она же уже один вынашивала.
МАНДЖАФОККО: Обычно они мрут во время спектакля. Стоит музыке заиграть — у них корчи… Многие в первые пять минут действа слетают… Ладно, вестибюль ты видел. Идем дальше, Пиноккио.