Опубликовано в журнале Prosōdia, номер 7, 2017
Игорь Александрович Караулов — поэт, журналист. Родился в 1966 году в Москве. Окончил географический факультет МГУ, работает переводчиком и колумнистом. Автор четырёх поэтических книг, самая свежая — «Конец ночи» (М., 2017). Живёт в Москве.
ГОЛОС
С тобой беседует природа,
меня ругают господа.
Я буду голосом народа,
а ты не будешь никогда.
Я буду мелкого народца,
лесного, злого, в три уродца
настырный ломкий голосок,
но хоть какой и хоть какого.
А ты найдёшь златое слово
и вместе с ним уйдёшь в песок.
Народ мой прячется за пнями,
кричу ему ау-ау
и спотыкаясь в каждой яме
иду с сачком, в смешной панаме
к народу моему.
ДОМОЙ
Беспощадная фантастика,
русская как боже мой,
всё стирающая ластиком;
вечно хочется домой.
Дома пили чай с баранками,
и опять домой хочу
всеми ссадинами, ранками,
непоказными врачу.
Через лес тропа знакомая,
вот и двинемся по ней
с каждым домом всё бездомнее,
с каждой клеткой всё вольней.
Что же, сердце, подытоживай
прямо в дверь своё тук-тук,
где отец с лицом прохожего
ждёт меня с обеих рук.
ВЕТЕР
что делает ветер с моей головой
дворы малой бронной дворы моховой
где курево ныкал гонял голубей
серёжка мазепа витёк кочубей
что делает ветер веселый злодей
уносит на север гусей-лебедей
серёжку и витьку уносит на юг
пусть там разбираются враг или друг
исшёптаны уши приказом «убей»
стреляет мазепа разит кочубей
подъезд за подъездом и двор за двором
усыпаны их голубиным пером
что делает ветер? он свищет в полях
в пустых поллитровках и трёх топорах
и крутит моей головой голубой
в которой мы вместе в которой с тобой
ОКНА
мы дверь закрыли так неплотненько
что сквозь неё идёт сквозняк
и рядом сели так бесплотненько
и так бесплотненько и так
пред нами рюмочки прозрачные
за ними кушанья невзрачные
а в центре перец соль и хрен
мы виды на посёлки дачные
на лес и всяческую хрень
мы окна в грозную сирень
мы окна вымытые гордые
мы стекла только что протёртые
мы ждём кого-то здесь четвёртого
мы звон фамильного стекла
в буфете выжженном дотла
БЕРЕГ
тогда мы пристали к берегу
где люди пытались что-то сказать
и ничего не получалось
получалось всё кроме слов
ораторы изрыгали пламя
клеветники блевали нечистотами
священники источали ароматное масло
архитекторы выдыхали
арки и колоннады
люди смущались
злились и били друг друга
иногда убивали
потом плакали
отверзали уста для похоронных речей
но из уст исходило
в лучшем случае кизиловое варенье
если не кабачковая икра
я и мои спутники
перемигивались
полные впечатлений
у каждого свербило в гортани
но рты боялись открыться
даже лёгкое кхе-кхе
выглядело как разряд электричества
молча мы засобирались на свой корабль
подняли паруса
и отчалили на закат
чтобы сгореть в его лимонном
огне
БЕДА
Неся на дёснах привкус пораженья,
мы отступали, ибо русский Бог
нам не дал генерального сраженья
и не позволил подвести итог.
В итоге мы катились на восток,
и орды, будто волны, шли за нами,
и на схожденьях выцветших дорог
нас валуны стращали письменами.
Придёшь оттуда – быть тебе с бедой,
придёшь оттоль – посеешь честь и славу.
придёшь по этой – сгинешь молодой,
придёшь по той – отведаешь отраву.
И ночью под ярчайшею из лун
я счастлив был – беда была со мною!
Я снова был мечтателен и юн,
и чувства, точно орды, шли волною.
Я много мог, побольше, чем страна,
я восстанавливался на два счёта,
и стоном отвечала мне она –
моя беда, последняя работа.
У нас на всех была одна беда –
такая шлюха, господи помилуй.
Мы возвращались в наши города,
разя её духами, как могилой.