Опубликовано в журнале Prosōdia, номер 5, 2016
Мишель Мари Деза — математик, поэт. Родился в 1939 году в Москве. Окончил МГУ им. М. Ломоносова, работал в Академии наук СССР вплоть до эмиграции во Францию в 1972 году. Работал в Национальном центре научных исследований (CNRS) c1973 по 2005 год. Написал восемь книг и около 270 научных работ с 75 различными соавторами. Основные темы — комбинаторика, дискретная геометрия, теория графов. Выпустил три книги стихов — «59-62» (Париж, 1983), «Стихи и интервью» (Москва, 2014), «75-77» (Москва, 2016).
* Все слова, выделенные в тексте курсивом, отсылают к глоссарию, данному после текста поэмы.
*
Не затухает эхо сотворения,
личинки прошлого по времени ползут.
Мидраш шептал: «Не спрашивай, что было
до то́ху-бо́ху, до бесформия Его».
«Никто (и даже, может, Он) не знает, в чём,
как и было ли Начало» — так поёт Ригведа.
Мотив познания – позыв к причинам,
в Аттрактор Прошлого, откуда
течёт, как тяготение, причинность.
*
Ненасытность моя – свобода и знания –
как самоцели опасны и несовместимы.
Мужество, как в Ригведе – знать, уважать Незнание:
«Может, даже Всевышний не знает, как создан мир».
*
Ещё идут первичные процессы
своими шкалами по временной дуге.
Мир расширяется, но кластеры растут.
Галактика несётся, 630 км/сек,
к Аттрактору, что в сердце Ланиаке́и.
И медленно ядро Земли твердеет,
ползут материки, Луна отходит,
как волосы растут: в год 38 мм.
Познание уносит нас к истокам —
вспять по причинности,
в зияющую пасть Начала.
*
Осыпается Дерево Знания:
са́курой, всё заливая белым.
Плоды запрещённые, ядовитые –
лучшие страшные сказки Науки.
Всё позволено и всё бесплатно.
Уплывая в глубь Сингулярности.
*
Не люди, не общество, а технология
рванулась вперёд обезумевшим псом.
Не успевая за ней, человечество
бежит, растянувшись на тысячи лет.
Казалось степенным развитие общества,
но тройка науки уже понесла –
метаморфозой, пылающей бабочкой
отделится первый — и главный — вагон.
*
Уже с языка, земледелия, Сети
возможное вздыбилось супервулканом,
и знания лавой хлынули в Хомо.
Налоги, законы, все меры диффузии
не смогут ослабить неравенство знания.
И в беге цикад, при демо- ли, авто- ли кратии,
где-то на подступах к первым огням Сингулярности,
элита как раковый фронт олигархии знания
сумеет теперь отслоиться, почкуясь как вид.
*
Да, я — клочок имперского раскроя,
и прямо из Москвы шестидесятых
привёз уверенность её научной шляхты.
Мир обогнал меня совсем недавно,
да так, что непонятно, в чём и как.
*
Кеплер, Паскаль и Ньютон
были ещё до-учёные –
колдуны, толкователи мира.
Их охота была не за знанием,
а за подлинным смыслом Всего.
*
Низко-висящих фруктов обаяние
или идти след-в-след за динозавром –
опасны как стратегии охотника в науке.
Лишь на своей тропе найдутся тайны,
но не хватайте слишком маленькую дичь.
*
Уже обтёсывая камни,
мы шли к словам и знакам,
то есть — к обработке данных.
Но чудо Знания глобально,
а интуиция – инстинкт и время.
*
Из 150 000 поколений Хомо,
отмахали 5 000 как Сапиенс.
Вид молодой и подвижный.
Не то, чтоб особенно мерзкий, но
и не тот, что любил Уолт Уитмен.
Все согласны: мы обязаны
любить семью, и нацию, и вид.
Но взрыв свободы и знания,
сметая все обязательства,
создаёт другие оковы.
Конфликт «морали» с развитием
шёл уже с первых бактерий.
*
Космос – не социальный клуб.
Уход в одиночество сложности
уменьшит число сравнимых
с Другими. Возможной общности
не хватит даже на ненависть.
Разве что ставши опасными,
сможем привлечь внимание.
Наши братья-по-космосу –
только земные животные да
горсть неконтактных племён.
Не будет Других – не успеем.
Инакость народов скоро пройдёт.
*
Готовясь к встрече с Другими,
не следует ждать «датчан»,
а стоит понять микробов,
их смыслы жизни и воли.
Земля – планета микробов.
Люди, да что там, все
многоклеточные – суть
только их транспорт, дома, машины.
Пример: обезвредили антибиотики.
Вирусы будут сложнее,
черви, растения – проще.
Дипломатия-в-космосе, если начнётся,
то со словарей языков животных.
*
Ненадобность шлифует организм:
с уходом саблезубых тигров
наш мозг уменьшился и чувства притупились.
Культура лишь развила социальность:
зачем ей особи, ведь нет незаменимых.
Безостановочно тупеет средний Хомо,
слипаясь в кластеры термито-государств.
Прогресс лишь ускоряет атрофию:
за шахматами, в го машины-самоучки
уже сейчас умнее наших лучших.
*
Виды тоже суть особи, разве что в больших
структуре, времени, пространстве.
Смертность себя, семьи, государства
мы уже допускаем. Но только не Хомо.
Так тайно мы верим в бессмертие
песчинки-себя, в непрерывную память,
в наличие смысла и прочий абсурд.
*
Не ушли, не уйдут саблезубые тигры:
за 10 парсеков крадётся сверхновая смерть.
Ночь Космоса, полная ужаса звуков,
прижала нас к стенкам деревьев-домов.
Секунда сверхновой — или вся жизнь Солнца —
есть мера громадности — 1 фое.
Так кричат звёзды, встречая дыру.
А гамма царь-всплеск — 8800 фое —
прошёл рядом во времени, в 2008-ом.
*
Не угасла ещё воля Кембрия:
Жизнь штурмует поверхность Земли.
Пожиратели света и кислорода
оттесняют всё глубже в планету
предыдущих владельцев Земли.
*
За первичным «касаться» и
слабыми «нюхать» и «слышать»,
«видеть» – из технологии Кембрия –
резко расширило знания особи,
«видеть» позволило «двигаться»,
прятаться и нападать, отсюда
спектр поведений, приведший
к «видеть и двигаться» в мысли.
*
За жизнью —
простым обновлением праха —
и паразитами, питающимися частями,
из Кембрия вышли хищники –
ускорить трансфер протоплазмы.
Над хлябью живого соборами
встают пищевые цепи –
дороги-правила смерти.
Если Хомо и выживет
на тропах Долгого Времени,
то лишь опускаясь по пище вниз:
от насекомых, растений, планктона
к минералам, газам и взвесям.
До дна – в режим фотосинтеза.
*
Да, эволюция похожа на учёбу
своей инкрементальностью, шажками.
«Фиксировать мутацию» похоже
на «уточнить модели вероятность».
Нужно не знать, а лишь уметь учиться.
Но, исключив предвидение,
мы сотворили новых идолов:
неограниченные клады памяти.
Чем не разумный замысел опять?
*
Нечленимая сложность и факты
не столько ведут к Инженеру,
как к несравнимости мира
с котомкой нашего знания.
*
Жизнь пробует все струйки, капилляры,
просачиваясь в будущего поры.
Не только крысы, мы и тараканы –
сложнеют все, идя своим путём.
Мы не цари, а княжество в природе.
Нас мало в биомассе и числе,
и роль людей не больше, чем бактерий.
Не только мозг приводит к чудесам.
Регенерация у гидры: из двухсотой от всего её объёма;
другой полип способен молодеть;
есть ели и дубы по 10 и 13 тысяч лет;
живут, сейчас, с глубокого до-Кембрия —
медузы, губки, дендограммы.
Живут бациллы (неземные?) на высотах 40 км.
Рак Генриетты Лакс (убил её в 1951-ом)
живёт и делится как новый вид: уже +20 тонн —
быстрее и сложнее всех известных клеток.
*
В модели Чёрной Королевы,
путь эволюции – назад,
в компактность и загадку простоты.
Как в пароксизме роли паразита
в геном хозяина идут эндобионты, как
митохондрии ушли в структуру клеток.
Не паче ль сложности иная простота?
Быть сложным, даже быть отдельным –
суть лишь стратегии игры, где ставки
выше успехов и провалов фенотипа.
*
Когда архея, поглотив прокариота, стала
ядром и цитоплазмой, а он — митохондрией.
Этот союз создал Эукариота, т.е. всех нас.
При раке – всё наоборот: союз распался,
и клетка выживает лишь за счёт соседей.
*
Когда придут четыре курофунэ,
пощады нет от демонов, что высыпят на берег.
Божественный тайфун не состоится,
но есть амаэ – мужество зависеть.
В финале встречи хищника и жертвы,
последняя стратегия –– любовь:
узнать отца в чудовище над вами.
*
Не всё глобальное объединяет Хомо.
Раствор английским WWW достиг предела.
Перерастут-ль Е-нации в подвиды –
Китай, Иран, Россия, изоляты?
*
Предки мои – в веренице зеркал:
Штетл в Могилёвской губернии –
Кру́ги и Рясна – восточнее некуда.
Гаон-вундеркинд за девять поколений,
за тысячу — неандерталка.
Быстрее и глубже, в потоке костей,
в бегущем назад оживлении праха:
Эукариот 1.0 – мой подлинный предок,
начало, предтеча и образец.
*
Неандертальцы любили хомок,
и я стал одним из следствий.
Спасибо, мой предок, за всё:
иммунитет, белокожесть
и шизоигривость ума.
Я тоже делал гибридов:
как мог, расширял геном.
А в общем, служил биосфере
участием в био‑ и геопроцессах.
Разносчик микробов и мыслей,
я честно работал живым.
*
Бог прав: размножайтесь как крысы,
плодите коктейли кровей.
Захват новых генов, площадок и знаний.
Вперёд, Обезьяна, нагая: твой срок.
*
Не бесконечен лист названий,
понятий, ощущений, композиций,
то есть приручённых кусочков Тьмы.
Машины – в этом веке – всё поймают,
разложат всё людское в зоопарк.
Всё что доступно нашим чувствам, мозгу
посадят в клетку из сплетений чисел.
Всё человеческое и гораздо больше
над миром встанет Вавилонской Башней.
*
Географический этап в познании
найти-назвать, прижавши, отпустить.
Последние атоллы Симметри́и,
планеты 9, 10 … только тронуть.
Прожить, как жизнь, момент прикосновенья;
оставить непонятным, но своим.
*
Я был рождён нормопатом,
но вырастил сад безумия:
страх превратил в эмпатию – ян,
математику, в малый аутизм – инь.
И продал себя, как Аляску,
на своё навсегда этим двум.
*
Пирамида добра перевернута:
точны детали, безумен план.
Расширяясь, добро испаряется:
холодна его относительность.
Лишь в малом ещё выживает счастье:
здесь и сейчас, только в нём и с ней.
*
За розами ветров и картами течений
танцуют зеркала, дуальности и сдвиги:
возможные миры перебирает Бог.
*
Пространство Он создал до времени,
как место Его отсутствия,
цимцумом – контракцией Имени.
Время, как воды, стало потом.
Набросал под него атрибутов,
камней и программ Живого.
Улыбнулся светло и ушёл.
*
Мы не только ничтожны: это как посмотреть.
На пути к длине Планка, в бездонности малого,
где пространство дискретно и всё нелокально,
оглянись: люди будут как звёзды.
*
В глубинах Малого лежат ключи процессов мира,
а в наших шкалах только следствия текут.
Очищенный от них, Бог – первая причина – если Он
и существует, то одинок, компактен, меньше Планка,
подобно точке неделим на атрибуты и недостижимо мал.
*
Остановись, мгновенье, ступай вспять:
вернуть необратимые процессы.
Разприручить зверей, рабов, любимых,
сорвать асфальт и, обнажая Землю,
вдавить назад в планету Нотр-Дам.
*
Понять Другого –
как ожог чужим крылом,
разрыв рутины эгоизма.
Но сладость симбиоза лечит –
окситоциновые ванны мозга –
любовь и дружба, приручать Других,
брать в плен и отпускать в своём дворе.
*
Не только бизнес ощущений –
поэзия перемещает смыслы,
одушевляет знаки, роет корни.
Экспансия значимого
в где мы не много значим.
Плыть в Океан Бессловия,
искать структуру, берег, смысл
в тумане, вязи звуков, ветре;
брать пленных, странных:
формы, мысли, факты.
*
Как в танце дервишей и пении суфистов,
бесформие рождает ритм и смысл:
в тумане чувств встают незримо формы
первичной геометрии души.
*
Где прячется 12-й имам?
И 36 защитников планеты?
Мы ждём, а значит, не сироты.
*
Регресс к Началам слаще гонки к звёздам:
очарование простейших первых форм,
как живопись пещер из неолита или
фосфены – призраки фигур во тьме.
Из них возникли буквы, символы и знаки,
носители важнейших наших нужд.
*
Блоб человечества – пол-гигатонны –,
слизевик – семь миллиардов амёб –
растёт экспонентой за счёт биосферы,
ползает, гадит и жрёт.
Я – тоже амёба плодового тела,
но как-то неверен ему:
амёбой отдельной, горошком беспечным
катиться, – пьянея – от счастья, – во тьму.
*
Покой и счастье закодировать пейзажем,
любимым образом, ближайшим человеку.
Я выбирал всю жизнь — и вот он:
лес, мох (отец и мать?),
минуты до ухода солнца.
*
Да, жизнь была широкая спокойная река.
И времена несут меня, «настойчиво и нежно»,
в леса Альцгеймера, где мох, немного солнца,
осень, и где, как листья, опадают лица и слова…
Бич Божий, друг последний, я приветствую тебя!
Не затухает эхо сотворения,
личинки прошлого по времени ползут.
Мидраш шептал: «Не спрашивай, что было
до то́ху-бо́ху, до бесформия Его».
«Никто (и даже, может, Он) не знает, в чём,
как и было ли Начало» — так поёт Ригведа.
Мотив познания – позыв к причинам,
в Аттрактор Прошлого, откуда
течёт, как тяготение, причинность.
*
Ненасытность моя – свобода и знания –
как самоцели опасны и несовместимы.
Мужество, как в Ригведе – знать, уважать Незнание:
«Может, даже Всевышний не знает, как создан мир».
*
Ещё идут первичные процессы
своими шкалами по временной дуге.
Мир расширяется, но кластеры растут.
Галактика несётся, 630 км/сек,
к Аттрактору, что в сердце Ланиаке́и.
И медленно ядро Земли твердеет,
ползут материки, Луна отходит,
как волосы растут: в год 38 мм.
Познание уносит нас к истокам —
вспять по причинности,
в зияющую пасть Начала.
*
Осыпается Дерево Знания:
са́курой, всё заливая белым.
Плоды запрещённые, ядовитые –
лучшие страшные сказки Науки.
Всё позволено и всё бесплатно.
Уплывая в глубь Сингулярности.
*
Не люди, не общество, а технология
рванулась вперёд обезумевшим псом.
Не успевая за ней, человечество
бежит, растянувшись на тысячи лет.
Казалось степенным развитие общества,
но тройка науки уже понесла –
метаморфозой, пылающей бабочкой
отделится первый — и главный — вагон.
*
Уже с языка, земледелия, Сети
возможное вздыбилось супервулканом,
и знания лавой хлынули в Хомо.
Налоги, законы, все меры диффузии
не смогут ослабить неравенство знания.
И в беге цикад, при демо- ли, авто- ли кратии,
где-то на подступах к первым огням Сингулярности,
элита как раковый фронт олигархии знания
сумеет теперь отслоиться, почкуясь как вид.
*
Да, я — клочок имперского раскроя,
и прямо из Москвы шестидесятых
привёз уверенность её научной шляхты.
Мир обогнал меня совсем недавно,
да так, что непонятно, в чём и как.
*
Кеплер, Паскаль и Ньютон
были ещё до-учёные –
колдуны, толкователи мира.
Их охота была не за знанием,
а за подлинным смыслом Всего.
*
Низко-висящих фруктов обаяние
или идти след-в-след за динозавром –
опасны как стратегии охотника в науке.
Лишь на своей тропе найдутся тайны,
но не хватайте слишком маленькую дичь.
*
Уже обтёсывая камни,
мы шли к словам и знакам,
то есть — к обработке данных.
Но чудо Знания глобально,
а интуиция – инстинкт и время.
*
Из 150 000 поколений Хомо,
отмахали 5 000 как Сапиенс.
Вид молодой и подвижный.
Не то, чтоб особенно мерзкий, но
и не тот, что любил Уолт Уитмен.
Все согласны: мы обязаны
любить семью, и нацию, и вид.
Но взрыв свободы и знания,
сметая все обязательства,
создаёт другие оковы.
Конфликт «морали» с развитием
шёл уже с первых бактерий.
*
Космос – не социальный клуб.
Уход в одиночество сложности
уменьшит число сравнимых
с Другими. Возможной общности
не хватит даже на ненависть.
Разве что ставши опасными,
сможем привлечь внимание.
Наши братья-по-космосу –
только земные животные да
горсть неконтактных племён.
Не будет Других – не успеем.
Инакость народов скоро пройдёт.
*
Готовясь к встрече с Другими,
не следует ждать «датчан»,
а стоит понять микробов,
их смыслы жизни и воли.
Земля – планета микробов.
Люди, да что там, все
многоклеточные – суть
только их транспорт, дома, машины.
Пример: обезвредили антибиотики.
Вирусы будут сложнее,
черви, растения – проще.
Дипломатия-в-космосе, если начнётся,
то со словарей языков животных.
*
Ненадобность шлифует организм:
с уходом саблезубых тигров
наш мозг уменьшился и чувства притупились.
Культура лишь развила социальность:
зачем ей особи, ведь нет незаменимых.
Безостановочно тупеет средний Хомо,
слипаясь в кластеры термито-государств.
Прогресс лишь ускоряет атрофию:
за шахматами, в го машины-самоучки
уже сейчас умнее наших лучших.
*
Виды тоже суть особи, разве что в больших
структуре, времени, пространстве.
Смертность себя, семьи, государства
мы уже допускаем. Но только не Хомо.
Так тайно мы верим в бессмертие
песчинки-себя, в непрерывную память,
в наличие смысла и прочий абсурд.
*
Не ушли, не уйдут саблезубые тигры:
за 10 парсеков крадётся сверхновая смерть.
Ночь Космоса, полная ужаса звуков,
прижала нас к стенкам деревьев-домов.
Секунда сверхновой — или вся жизнь Солнца —
есть мера громадности — 1 фое.
Так кричат звёзды, встречая дыру.
А гамма царь-всплеск — 8800 фое —
прошёл рядом во времени, в 2008-ом.
*
Не угасла ещё воля Кембрия:
Жизнь штурмует поверхность Земли.
Пожиратели света и кислорода
оттесняют всё глубже в планету
предыдущих владельцев Земли.
*
За первичным «касаться» и
слабыми «нюхать» и «слышать»,
«видеть» – из технологии Кембрия –
резко расширило знания особи,
«видеть» позволило «двигаться»,
прятаться и нападать, отсюда
спектр поведений, приведший
к «видеть и двигаться» в мысли.
*
За жизнью —
простым обновлением праха —
и паразитами, питающимися частями,
из Кембрия вышли хищники –
ускорить трансфер протоплазмы.
Над хлябью живого соборами
встают пищевые цепи –
дороги-правила смерти.
Если Хомо и выживет
на тропах Долгого Времени,
то лишь опускаясь по пище вниз:
от насекомых, растений, планктона
к минералам, газам и взвесям.
До дна – в режим фотосинтеза.
*
Да, эволюция похожа на учёбу
своей инкрементальностью, шажками.
«Фиксировать мутацию» похоже
на «уточнить модели вероятность».
Нужно не знать, а лишь уметь учиться.
Но, исключив предвидение,
мы сотворили новых идолов:
неограниченные клады памяти.
Чем не разумный замысел опять?
*
Нечленимая сложность и факты
не столько ведут к Инженеру,
как к несравнимости мира
с котомкой нашего знания.
*
Жизнь пробует все струйки, капилляры,
просачиваясь в будущего поры.
Не только крысы, мы и тараканы –
сложнеют все, идя своим путём.
Мы не цари, а княжество в природе.
Нас мало в биомассе и числе,
и роль людей не больше, чем бактерий.
Не только мозг приводит к чудесам.
Регенерация у гидры: из двухсотой от всего её объёма;
другой полип способен молодеть;
есть ели и дубы по 10 и 13 тысяч лет;
живут, сейчас, с глубокого до-Кембрия —
медузы, губки, дендограммы.
Живут бациллы (неземные?) на высотах 40 км.
Рак Генриетты Лакс (убил её в 1951-ом)
живёт и делится как новый вид: уже +20 тонн —
быстрее и сложнее всех известных клеток.
*
В модели Чёрной Королевы,
путь эволюции – назад,
в компактность и загадку простоты.
Как в пароксизме роли паразита
в геном хозяина идут эндобионты, как
митохондрии ушли в структуру клеток.
Не паче ль сложности иная простота?
Быть сложным, даже быть отдельным –
суть лишь стратегии игры, где ставки
выше успехов и провалов фенотипа.
*
Когда архея, поглотив прокариота, стала
ядром и цитоплазмой, а он — митохондрией.
Этот союз создал Эукариота, т.е. всех нас.
При раке – всё наоборот: союз распался,
и клетка выживает лишь за счёт соседей.
*
Когда придут четыре курофунэ,
пощады нет от демонов, что высыпят на берег.
Божественный тайфун не состоится,
но есть амаэ – мужество зависеть.
В финале встречи хищника и жертвы,
последняя стратегия –– любовь:
узнать отца в чудовище над вами.
*
Не всё глобальное объединяет Хомо.
Раствор английским WWW достиг предела.
Перерастут-ль Е-нации в подвиды –
Китай, Иран, Россия, изоляты?
*
Предки мои – в веренице зеркал:
Штетл в Могилёвской губернии –
Кру́ги и Рясна – восточнее некуда.
Гаон-вундеркинд за девять поколений,
за тысячу — неандерталка.
Быстрее и глубже, в потоке костей,
в бегущем назад оживлении праха:
Эукариот 1.0 – мой подлинный предок,
начало, предтеча и образец.
*
Неандертальцы любили хомок,
и я стал одним из следствий.
Спасибо, мой предок, за всё:
иммунитет, белокожесть
и шизоигривость ума.
Я тоже делал гибридов:
как мог, расширял геном.
А в общем, служил биосфере
участием в био‑ и геопроцессах.
Разносчик микробов и мыслей,
я честно работал живым.
*
Бог прав: размножайтесь как крысы,
плодите коктейли кровей.
Захват новых генов, площадок и знаний.
Вперёд, Обезьяна, нагая: твой срок.
*
Не бесконечен лист названий,
понятий, ощущений, композиций,
то есть приручённых кусочков Тьмы.
Машины – в этом веке – всё поймают,
разложат всё людское в зоопарк.
Всё что доступно нашим чувствам, мозгу
посадят в клетку из сплетений чисел.
Всё человеческое и гораздо больше
над миром встанет Вавилонской Башней.
*
Географический этап в познании
найти-назвать, прижавши, отпустить.
Последние атоллы Симметри́и,
планеты 9, 10 … только тронуть.
Прожить, как жизнь, момент прикосновенья;
оставить непонятным, но своим.
*
Я был рождён нормопатом,
но вырастил сад безумия:
страх превратил в эмпатию – ян,
математику, в малый аутизм – инь.
И продал себя, как Аляску,
на своё навсегда этим двум.
*
Пирамида добра перевернута:
точны детали, безумен план.
Расширяясь, добро испаряется:
холодна его относительность.
Лишь в малом ещё выживает счастье:
здесь и сейчас, только в нём и с ней.
*
За розами ветров и картами течений
танцуют зеркала, дуальности и сдвиги:
возможные миры перебирает Бог.
*
Пространство Он создал до времени,
как место Его отсутствия,
цимцумом – контракцией Имени.
Время, как воды, стало потом.
Набросал под него атрибутов,
камней и программ Живого.
Улыбнулся светло и ушёл.
*
Мы не только ничтожны: это как посмотреть.
На пути к длине Планка, в бездонности малого,
где пространство дискретно и всё нелокально,
оглянись: люди будут как звёзды.
*
В глубинах Малого лежат ключи процессов мира,
а в наших шкалах только следствия текут.
Очищенный от них, Бог – первая причина – если Он
и существует, то одинок, компактен, меньше Планка,
подобно точке неделим на атрибуты и недостижимо мал.
*
Остановись, мгновенье, ступай вспять:
вернуть необратимые процессы.
Разприручить зверей, рабов, любимых,
сорвать асфальт и, обнажая Землю,
вдавить назад в планету Нотр-Дам.
*
Понять Другого –
как ожог чужим крылом,
разрыв рутины эгоизма.
Но сладость симбиоза лечит –
окситоциновые ванны мозга –
любовь и дружба, приручать Других,
брать в плен и отпускать в своём дворе.
*
Не только бизнес ощущений –
поэзия перемещает смыслы,
одушевляет знаки, роет корни.
Экспансия значимого
в где мы не много значим.
Плыть в Океан Бессловия,
искать структуру, берег, смысл
в тумане, вязи звуков, ветре;
брать пленных, странных:
формы, мысли, факты.
*
Как в танце дервишей и пении суфистов,
бесформие рождает ритм и смысл:
в тумане чувств встают незримо формы
первичной геометрии души.
*
Где прячется 12-й имам?
И 36 защитников планеты?
Мы ждём, а значит, не сироты.
*
Регресс к Началам слаще гонки к звёздам:
очарование простейших первых форм,
как живопись пещер из неолита или
фосфены – призраки фигур во тьме.
Из них возникли буквы, символы и знаки,
носители важнейших наших нужд.
*
Блоб человечества – пол-гигатонны –,
слизевик – семь миллиардов амёб –
растёт экспонентой за счёт биосферы,
ползает, гадит и жрёт.
Я – тоже амёба плодового тела,
но как-то неверен ему:
амёбой отдельной, горошком беспечным
катиться, – пьянея – от счастья, – во тьму.
*
Покой и счастье закодировать пейзажем,
любимым образом, ближайшим человеку.
Я выбирал всю жизнь — и вот он:
лес, мох (отец и мать?),
минуты до ухода солнца.
*
Да, жизнь была широкая спокойная река.
И времена несут меня, «настойчиво и нежно»,
в леса Альцгеймера, где мох, немного солнца,
осень, и где, как листья, опадают лица и слова…
Бич Божий, друг последний, я приветствую тебя!
ГЛОССАРИЙ
Амаэ — (яп.) зависимость от благожелательности других
(Виленский) гаон — Элияху Залман, 1720—1797, один из выдающихся духовных авторитетов ортодоксального еврейства, математик
Блоб (или глобстер) — неопознанная органическая масса, вымываемая на берега океанов или других водоёмов
Гамма-всплеск — масштабный космический выброс энергии взрывного характера, в настоящее время наблюдаемый в отдалённых галактиках
Длина Планка — длина, равная примерно 1,6 × 10^{-35} метров; меньше её сами понятия пространства и длины перестают существовать
12-й имам — Мухаммад аль-Махди: согласно доктрине шиитов, проживает в тайне с 872 года и однажды наполнит землю правосудием
36 праведников — в еврейской мистической традиции 36 тайных праведников, присутствующих на Земле в каждый момент
Е-нация — все сайты сети интернет, использующие данный язык
Кембрий — геологический период, который примерно начался 541 млн лет назад и закончился 485 млн лет назад; до-Кембрий (или Эдиакарий) — период примерно с 635 по 541 млн лет до н. э.
Контракция — химический термин, обозначающий сжатие.
Курофунэ — (яп. «чёрные корабли»), название, данное четырём военным кораблям США, которые прибыли 14 июля 1853 года в японскую гавань Урага под командованием коммодора Перри. Это был эпизод, начавший сложные отношения Японии и США.
Ланиакея — сверхскопление галактик, в котором содержится наша галактика Млечный Путь и Великий аттрактор, гравитационная аномалия, в которой расположен центр тяжести Ланиакеи
Мидраш — раздел Устной Торы, этим словом часто обозначают место, пропущенное в священном тексте.
Митохондрия — органоид диаметром около 1 микрометра; характерен для большинства эукариотических клеток
Неконтактные племена — народы, которые не поддерживают контактов с внешним миром и современной цивилизацией
Нечленимая сложность — аргумент сторонников «разумного замысла», заключающийся в том, что некоторые биологические системы слишком сложны, чтобы эволюционировать от более простых предшественников посредством естественного отбора.
Окситоцин — гормон гипоталамуса; предполагается его участие в любви
Рак Генриетты Лакс (или HeLa) — линия «бессмертных» клеток, используемая во множестве научных исследований; получена в 1951 году из раковой опухоли пациентки по имени Генриетта Лакс
Симметрия — соответствие, неизменность (инвариантность), проявляемые при каких-либо изменениях, преобразованиях
(Технологическая) сингулярность — гипотетический момент, по прошествии которого, по мнению сторонников данной концепции, технический прогресс станет настолько быстрым и сложным, что окажется недоступным пониманию
Слизевик (или псевдоплазмодий) — скопление амебоидных клеток, из которого формируется спороношение, похожее на плодовое тело гриба
Тоху-боху — (евр.) вольно переведено как «хаос, смятение»
Фенотип — совокупность характеристик, присущих индивиду на определённой стадии развития
Фосфены — зрительные ощущения человека в темноте, часто — светящиеся точки или фигуры.
Цимцум — (евр.) в Каббале, процесс сжатия бесконечного Бога, в результате которого образуется пустое пространство
(гипотеза) Чёрной Королевы — гипотеза, согласно которой эволюция побуждает микроорганизмы терять функции, выполняемые соседним видом
Экспонента — показательная функция е в степени х, где e — число Эйлера; «растёт экспонентой» означает здесь «растёт очень быстро»
Штетл (или местечко) — небольшое поселение с преобладающим еврейским населением в Восточной Европе в период до Холокоста
Эндобионт — организм, живущий внутри тела другого живого организма
Эукариот — организм, клетки которого содержат ядро и митохондрии
Ян/инь — в китайской философии ян и инь символизируют взаимодействие крайних противоположностей: света и тьмы, дня и ночи, солнца и луны, неба и земли, жары и холода, мужского и женского и т.д.