Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 3, 2013
Перехожу теперь къ самому важному факту самоуправiя нынѣшняго петербургскаго управленiя, изъ котораго я вижу, что въ этомъ управленiи нѣтъ ни стремленiя, ни способности честно и разумно вести дѣло управленiя — факту, ради котораго я и началъ писать нынѣшнее обозрѣнiе — это увеличенiе тарифа на проѣздъ по петербургскимъ конно-желѣзнымъ дорогамъ втораго общества, т. е. губонинскаго, при взятiи которымъ концессiи на это дѣло, произошло такъ много скандаловъ въ петербургской думѣ.
Спрашивается: что такое случилось? Почему оказалось нужнымъ увеличить для бѣднаго населенiя Петербурга проѣздъ на конкахъ на 33% противъ существующаго, брать вмѣсто трехъ четыре копѣйки? — Почему? Потому что Губонинъ подалъ въ городскую управу прошенiе, что онъ несетъ убытки по содержанiю конно-желѣзныхъ дорогъ, что если ему не надбавятъ по копѣйкѣ на каждую душу на имперiалѣ вагоновъ, и таковой же внутри вагоновъ, то онъ поставленъ будетъ въ необходимость отказаться отъ содержанiя конно-желѣзныхъ дорогъ, ликвидировать свои дѣла, однимъ словомъ, объявить себя несостоятельнымъ. Какое ужасное въ самомъ дѣлѣ несчастiе! Губонинъ обанкрутится, насъ будетъ возить по конно-желѣзнымъ дорогамъ не онъ уже, а какой-нибудь Петровъ, Ивановъ, Сидоровъ, а можетъ быть, и сама петербургская думская управа. Вѣдь это ужасно! Какая разница! Одно дѣло — везетъ васъ Губонинъ, получившiй дворянство за свои желѣзнодорожныя способности, другое дѣло — повезетъ васъ какой-нибудь Петровъ, Ивановъ, Сидоровъ, а то даже петербургская управа и дума, это уже совсѣмъ не то! Нѣтъ, какъ хотите, а надобно помочь Губонину во что бы то ни стало. Но какъ же помочь, какъ? вотъ вопросъ. Очень просто, помочь такъ, какъ онъ желаетъ и изъясняетъ въ своей просьбѣ — наложить на каждаго проѣзжающаго по конно-желѣзной дорогѣ пассажира, гдѣ бы ни проѣзжалъ, на верху или внутри вагона одну копейку. Что такое копейка для самаго бѣднаго обывателя столицы? На нее онъ не пропитается, не одѣнется, не обуется, а между тѣмъ взятая съ обывателя ничтожная копейка и передан-ная Губонину произведетъ чудеса. Въ 1877 году проѣхало по конно-желѣзнымъ дорогамъ Губонина 26.189,276 человѣкъ, и онъ по старому тарифу, безъ прибавочной обывательской копейки, получилъ валового дохода 1.090,292 руб., съ прибавочною же обывательскою копейкою онъ имѣлъ бы 1.492,515 руб. Въ прошедшемъ году по конкамъ Губонина проѣхало уже не 26.000,000, а 30.000,000 — съ прибавочною копейкою онъ получилъ бы уже 1,700,000 руб. Представьте себѣ, что дѣло такъ и впередъ пойдетъ, т. е. каждогодно число пассажировъ будетъ увеличиваться, положимъ, хоть на 3.000,000, а петербургскiй пассажиръ-обыватель будетъ все приплачивать Губонину копейку до конца концессiи — а будетъ ли ей когда нибудь конецъ, Господь вѣдаетъ — какихъ чудесъ не натворитъ эта копейка. Вѣдь золотыхъ розсыпей не нужно! И все это къ лучшему въ семъ наилучшемъ изъ мiровъ, все къ общему всѣхъ благосостоянiю. Губонинъ, который жалуется теперь, что онъ раззоренъ, утѣшится; Петербургъ будетъ имѣть, какъ увѣряютъ дума и управа, наилучшiя по комфорту и исправности въ мiрѣ дороги, а обыватель петербургскiй будетъ просто въ восторгѣ. «А обывателю то — спросите вы — чѣмъ же восторгаться, переплативъ столько лишнихъ миллiоновъ противу того разсчета, на основанiи котораго только и была отдана постройка и эксплуатацiя конно-желѣзныхъ дорогъ въ Петербургѣ Губонину, а не оставлена въ рукахъ самого города?»
А то вы какъ думаете, читатель, ради кого же, ради чьихъ интересовъ сдѣлана надбавка въ пользу Губонина, если не ради обывателей? Да имѣй дума или управа малѣйшее сомнѣнiе, что обывателю будетъ непрiятна эта надбавка копейки, онѣ ни въ жизнь не согласились бы на просьбу Губонина. Но онѣ знаютъ, что обыватель петербургскiй нетерпѣливъ, что онъ избалованъ ими, прiученъ къ комфорту и удобствамъ — и вдругъ при ликвидацiи дѣлъ, въ случаѣ отказа Губонину, движенiе по конно-желѣзной дорогѣ остановится, тогда что онъ скажетъ, какъ будетъ недоволенъ городскимъ управленiемъ! Вотъ почему ни дума, ни управа не сочли нужнымъ даже спросить обывателя: согласенъ ли онъ на прибавку копейки, а взяли просто прибавили, въ полной увѣренности, что ему это будетъ прiятно, и даже срока для платы этой прибавки не нашли нужнымъ устанавливать, и опредѣлили ее навсегда, чтобы и на процвѣтанiе дѣтей и внуковъ владѣльца дороги эта прибавочная обывательская копейка пошла. И все это онѣ дѣлали единственно въ виду интересовъ обывателя.
А впрочемъ, чтобы не говорить голословно, пойдемъте лучше въ городскую управу и посмотримъ сами, какими мотивами вынуждается управа подарить губонинскому обществу обывательскую копейку.
Въ первомъ засѣданiи управы по этому вопросу (5-го февраля 1878 г.) предсѣдатель ея, онъ же и городской голова, баронъ Павелъ Леопольдовичъ Корфъ, такъ непрiязненно принимаетъ ходатайство губонинскаго общества объ увеличенiи тарифа, что ставитъ вопросъ: допускать-ли его даже до разсмотрѣнiя управы? Только единогласно утвердительный отвѣтъ остальныхъ членовъ управы, также депутатовъ думы при конно-желѣзныхъ дорогахъ, юрисконсульта Хартулари и наконецъ гласнаго думы Никитина, предварительно подробно разсматривавшаго это ходатайство, даютъ ходъ дѣлу. Затѣмъ, когда поставленъ былъ вопросъ о степени уважительности ходатайства, то предсѣдатель опять отвѣтилъ, что онъ не считаетъ его заслуживающимъ уваженiя, потому что увеличенiе тарифа есть во всякомъ случаѣ налогъ, который ляжетъ тяжелымъ бременемъ на бѣднѣйшихъ жителей столицы и принятiе котораго управою вызоветъ страстное противодѣйствiе въ членахъ думы (вотъ не отгадалъ-то!); а кромѣ того, говорилъ предсѣдатель, если и допустить, что общество дѣйствительно затратило капиталъ въ 5.000,000 рублей, то оно получило и получаетъ уже чистаго дохода 200,000 рублей — это составляетъ 4 процента на капиталъ. Чегожъ ему надо? Больше нельзя и требовать для новаго дѣла, пройдетъ нѣсколько времени, доходность его будетъ все болѣе увеличиваться… Но остальные всѣ, т. е. члены управы, депутаты и Хартулари съ Никитинымъ заявили, что «дѣло это надобно рѣшить объективно, не соображаясь съ личными взглядами, направленiемъ ораторовъ въ думѣ, а соображаясь лишь съ интересами дѣла и обывателей, для которыхъ врядъ ли будетъ отяготительнѣе увеличенiе тарифа на 1 копейку, если нынѣшнiй тарифъ завѣдомо не возможенъ, чѣмъ безпрерывные безпорядки и остановка движенiя, неизбѣжныя какъ при нынѣшнемъ финансовомъ положенiи дѣлъ, такъ и при ликвидацiи дѣлъ общества», что, «публика на столько свыклась съ конно-желѣзными путями, что при обсужденiя настоящаго дѣла, нельзя руководствоваться исключительно принципiальными отвлеченными соображенiями объ уважительности или неуважительности ходатайства общества конно-желѣзныхъ дорогъ, а необходимо предусмотрѣть тѣ практическiя послѣдствiя, которыя произойдутъ отъ прiостановки движенiя въ промежутокъ времени болѣе или менѣе продолжительный, который понадобится для урегулированiя дѣлъ на новыхъ началахъ», — и когда поставленъ былъ вопросъ: заслуживаетъ ли уваженiя ходатайство губонинскаго общества и слѣдуетъ ли поддержать его дарованiемъ какихъ-нибудь льготъ, — отвѣтъ послѣдовалъ опять единогласно утвердителъный.
«Отечественныя записки», 1879, № 6 июнь, Отд. II, с. 273—275