Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 6, 2012
Семнадцать лет назад в России появилось законодательство о сельскохозяйственной кооперации — но до настоящего времени эта форма ведения хозяйственной деятельности остается не вполне понятной как для предпринимательского сообщества, так и для общественности. В первом квартале 2013 года в Москве пройдет Первый всероссийский съезд сельских кооперативов, где о своих достижениях и проблемах будут говорить специалисты отрасли. Чего можно ожидать от российской сельскохозяйственной кооперации — и чего она сама ждет от общества?
Немного теории и истории
Склонность к кооперации («сотрудничеству»), наверное, появилась вместе с человеческим обществом. Коллективную охоту на мамонта можно считать деятельностью одной из первых охотничьих артелей. Определяющим признаком кооперации является объединение ресурсов некоторого количества свободных субъектов, пользующихся равными правами на управление процессом, но распределяющих его результат пропорционально своему участию. Необходимым условием деятельности кооперативного образования является взаимное доверие участников.
Экономическая основа кооперации — достижение экономии на масштабе (в самом широком понимании) за счет распределения постоянных издержек внутри группы. Почему «в самом широком понимании»? Потому что сами участники не всегда воспринимают причину своего объединения именно таким образом. Например, производственная артель — это не столько «распределение постоянных издержек», сколько объединение трудовых и материальных ресурсов. А общество взаимного страхования — это объединение финансовых ресурсов и распределение рисков между участниками. Но в конечном счете, если мы сравним между собой две альтернативы: вести какую-то деятельность в одиночку или объединиться в кооператив с подобными себе, мы увидим, что некая постоянная величина (стоимость машины, цена рабочего времени на оформление каких-либо документов, величина резерва на случай непредвиденных убытков и т. д.) может быть распределена внутри коллектива так, чтобы на каждого пришлась лишь часть затрат.
Приведенное выше объяснение может показаться сложным, но на обывательском уровне простые формы кооперации возникали и возникают стихийно. Наиболее простым примером являются неформальные объединения людей (знакомых между собой лично или через Интернет) с целью совместных закупок. В основе такой кооперации лежит либо скидка при покупке нескольких единиц товара, либо (если покупка совершается за рубежом) оплата поездки только одного покупателя за товарами для всей группы. Другой пример (широко распространенный в других странах и постепенно набирающий популярность в России) — объединение группы «безлошадных» пассажиров вокруг автовладельца, при том что маршрут и время поездок на работу и с работы у всех совпадают. В этом случае эксплуатационные расходы на автомобиль распределяются внутри всей группы, причем хозяин машины может даже номинально «заработать», т. к. его вложения в «кооператив» отличны от вложений других участников.
Экономия на масштабах — главный положительный эффект кооперации. Спрашивается: если выгода столь очевидна, то почему мы не живем в мире сплошной кооперации? Заметим в скобках, что такой вопрос требует уточнения понятия «мы» — ибо немецкий, к примеру, фермер может как раз успешно прожить всю свою жизнь, будучи членом нескольких десятков разнопрофильных кооперативов.
Минусов (а точнее препятствий для развития) у кооперации несколько, и непросто упорядочить их по степени значимости.
Одним из них является необходимость значительной унификации запросов членов кооператива. Действительно, если речь идет о поездке за шубой в Грецию, то ничто не мешает привезти три разные шубы (возможно, в одно время и с одной фабрики), но вот для совместных поездок в автомобиле необходимо иметь общие пункты посадки и назначения, одинаковое время отъезда на работу и домой. На практике это может оказаться весьма непросто.
Другим препятствием для кооперативного строительства является то, что не всегда кооператив может начать свою деятельность «в чистом поле». Наиболее простые формы кооперации (например, совместные закупки) могут возникать при объединении денежных ресурсов участников — причем с немедленной экономией для них. Но если жители поселка решили объединиться, скажем, для постройки водопровода, — им нужно будет единовременно мобилизовать денежные ресурсы (собственные или привлеченные) — а с этим могут возникнуть проблемы. Общеизвестно, что кооперация — путь для не самых богатых, и как раз им-то и нужно вкладывать денежные средства, причем еще и договариваться о пропорциях вложений.
Здесь мы подходим к третьей проблеме, едва ли не важнейшей, — проблеме взаимного доверия. Даже действующий кооператив не протянет долго, если его члены не могут доверять друг другу. А уж создание нового кооператива становится и вовсе невозможным. Если участники кооператива будут применять для взаимного контроля те же приемы, что и при рыночном обмене (законодательство о защите прав потребителей, судебные процедуры, антимонопольное регулирование и т. д.), — кооператив протянет недолго. А со взаимным доверием в нашем обществе всегда были большие проблемы — поколения за поколениями формировались в авторитарных и тоталитарных системах, где все вопросы решались с использованием вертикальных, а не горизонтальных связей.
Наконец, специфическим дефицитным ресурсом для развития кооперации является организационный ресурс. Попросту говоря, кооператив далеко не всегда может функционировать без человека или группы лиц, которые вкладывают в него свое время, силы и интеллект. В развитых кооперативных системах это обычные наемные работники, условия найма которых не отличаются принципиально от найма сотрудников на частных или государственных предприятиях. Работодателем для них фактически выступают все члены кооператива. В примитивных формах кооперации вопрос о «сотрудниках», как правило, не рассматривается или решается интуитивно: тот, кто вкладывает свои силы и время («едет за шубами»), может или не оценивать их вообще, или, по согласованию, уменьшить долю своих затрат по сравнению с остальными.
Нельзя обойти вниманием и фактор конкуренции. Кооперативы, которые иногда относят к «третьему сектору», испытывают давление со стороны двух других: государственного и частного. И если в условиях рыночной экономики задачи государственных органов и кооперативных формирований, как правило, различаются, то конкуренция со стороны коммерческих организаций присутствует всегда. Еще классики кооперации отмечали такую угрозу: предприниматель, видя перспективу потери своего рынка, снижает прибыль до минимума, начинает работать себе в убыток — лишь бы отбить у членов кооператива интерес к кооперации, — а после закрытия кооператива компенсирует потерянные средства, вновь увеличив норму прибыли. Такая конкуренция по-настоящему сложна, ведь за частным предпринимателем стоит уже накопленный капитал («запас прочности»). Кроме того, предприниматель, в силу своего менталитета, готов рисковать своими средствами ради завоевания рынка. Волей-неволей коммерсант создает для своих клиентов максимально комфортные условия: проводит акции, предоставляет скидки, вручает подарки — для кооператива, особенно на ранних стадиях, такая тактика совершенно невозможна. По прошествии столетия трудности только усугубились: потенциальные кооператоры окружены со всех сторон коммерческими организациями, специализирующимися на снабжении, сбыте и оказании услуг. В долгосрочной перспективе использование их услуг менее выгодно по сравнению с кооперированием, но в каждый конкретный (условно говоря «первый») год работы дешевле и проще воспользоваться имеющимися на рынке предложениями, чем начинать рискованную и затратную работу по созданию кооператива.
Чтобы оценить силу психологической инерции, а также постоянную нехватку времени у современного человека как факторы, сдерживающие развитие кооперации, попробуем честно ответить самим себе на вопросы: заинтересованы ли мы в снижении затрат на коммунальное обслуживание и ремонт наших домов, с одной стороны, и насколько активно мы включились в процесс создания товариществ собственников жилья — с другой?
Специфика сельского хозяйства как сферы кооперирования
Особенности аграрного сектора как среды развития кооперации были отмечены еще в XIX веке, наиболее базовые из них не претерпели изменений и до нашего времени. Сельскохозяйственная кооперация, как это показал в своем классическом труде А. В. Чаянов, — это необходимая надстройка над относительно небольшими (в масштабах остальной экономики), но независимыми хозяйствующими субъектами — семейными крестьянскими хозяйствами.
Действительно, семейное крестьянское (фермерское) хозяйство было и остается одним из важнейших производителей сельскохозяйственной продукции в странах с не прерывавшейся или восстановленной традицией рыночной экономики. Устойчивость этой формы определяется тем, что в отличие от других отраслей народного хозяйства в аграрной сфере крайне трудно проконтролировать качество отдельных технологических операций, а оценке поддается только конечный результат — доход от продажи сельскохозяйственной продукции. В силу этого сельскохозяйственное производство, основанное на наемном труде, требует несравненно больших затрат на контроль качества труда (или напряжения усилий) работника по сравнению, например, с промышленностью или сферой услуг. В рамках же семьи действуют иные факторы, побуждающие вкладывать все свои силы и умения в производственный процесс, а затраты на контроль минимальны.
Масштаб деятельности семейного крестьянского хозяйства растет от поколения к поколению: сто лет назад крестьянская семья могла обрабатывать десяток десятин земли (десятина — 1,09 га), а сейчас семья такого же состава обрабатывает триста гектаров. Эти изменения явились следствием научно-технического прогресса, совершенствования техники, появления новых технологий. Но на любой стадии развития прогресса семейное крестьянское хозяйство будет оставаться «малым» производителем — по сравнению с масштабом деятельности фирм промышленной, торговой или финансовой сферы. Сравняться с ними по экономическому потенциалу оно не может в силу ограниченности размеров семьи, а выстраивая прямые отношения — заведомо окажется в неравных условиях. Действительно, формально и стороны договора о покупке комбайна, и стороны договора о банковском кредите, и стороны договора о поставке сельхозпродукции равны, но на практике фермер соглашается на предложенные ему условия — в противном случае он вообще не сможет получить товар или услугу.
Здесь и должна прийти на помощь кооперация — объединение сохраняющих самостоятельность крестьянских хозяйств для усиления их совокупной рыночной мощи. А. В. Чаянов называл этот процесс также вычленением из крестьянского хозяйства конкретной организационной функции для передачи ее «вертикальному» кооперативу. Вертикальному — поскольку кооператив действует не в сфере непосредственного сельскохозяйственного производства, а в сфере снабжения крестьянина ресурсами или в сфере продвижения крестьянской продукции на рынок. Объединившись в кооператив, разрозненные крестьянские хозяйства достигают совокупной рыночной мощи, сопоставимой со своими контрагентами — поставщиками ресурсов и покупателями продукции, что приводит к уравниванию позиций на переговорах, переходу от розничных сделок к оптовым и как следствие — к сохранению денег в крестьянском хозяйстве.
Классическим примером кооперирования по описанной выше схеме являлось создание в Германии кредитных товариществ во второй половине XIX века. В то время процентная ставка по крупным кредитам в расположенных в городах банках измерялась несколькими процентами, а у сельских ростовщиков — десятками и даже сотнями процентов. Объединившись в кредитные товарищества, крестьяне получили доступ к кредиту, на порядок более дешевому, чем средства, доступные им ранее, — и существенно улучшили условия своего хозяйствования. Созданная на основе этих товариществ система Райффайзенбанка существует и в настоящее время.
В ходе кооперативного строительства в странах Европы (а в равной степени и в России до революции и в период нэпа) возникли кооперативы по взаимному кредитованию, страхованию, снабжению ресурсами, переработке, хранению и сбыту продукции, контролю ее качества, совместному использованию техники и т. п. В рамках этого процесса были сформулированы принципы кооперирования (в основном единые для сельскохозяйственной и иных видов кооперации): добровольность членства в кооперативе, взаимопомощь и обеспечение экономической выгоды для членов кооператива, распределение прибыли и убытков кооператива между его членами с учетом их личного трудового участия или участия в хозяйственной деятельности кооператива, ограничение участия в хозяйственной деятельности кооператива лиц, не являющихся членами кооператива, ограничение дивидендов по дополнительным паевым взносам и паевым взносам ассоциированных членов кооператива, управление деятельностью кооператива на демократических началах (один член кооператива — один голос), доступность информации о деятельности кооператива для всех его членов, образование и обучение кооператоров, кооперация между кооперативами, автономность и независимость по отношению к государству.
Постепенно урбанизация и прогресс разграничили понятия «сельское население» и «лица, занятые в аграрном производстве». Но многие виды кооперации (кредитование и страхование, получение коммунальных услуг, ремонт техники и т. д.) в равной степени вовлекают в себя всех сельских жителей, в связи с чем в ряде случаев можно говорить не о сельскохозяйственной, а о сельской кооперации.
В Советском Союзе вертикальная крестьянская кооперация была ликвидирована в ходе массовой коллективизации конца 20-х — начала 30-х годов ХХ века, соответствующие традиции были утрачены, причем не только на уровне «юридической техники», но и на уровне обычаев и, если можно так сказать, мировоззрения — в связи с чем возрождение кооперации в 90-е годы прошедшего столетия началось в условиях, даже более сложных, чем возрождение частного семейного фермерства (имевшего все же в течение всего советского периода некий аналог в форме личного подсобного хозяйства).
Специфика возрождения сельскохозяйственной кооперации в России
Сегодня практически все разделяют на уровне идей кооперативные принципы, идейных противников сельскохозяйственной кооперации нужно еще поискать, но развитие кооперативного строительства идет далеко не теми темпами, какие были характерны для конца XIX — начала ХХ века. Отчасти это продиктовано объективными условиями нашей страны и нашей эпохи.
Во-первых, на сельскохозяйственную кооперацию действуют все те же отмеченные выше ограничения, которые препятствуют кооперированию в других областях общественной жизни. Во-вторых, имеют место и исключительно аграрная специфика, и специфика эпохи.
Так, научно-технический прогресс сократил (это общемировая тенденция) долю населения, занятого производством сельскохозяйственной продукции. Полтора века назад объединение крестьян было в буквальном смысле объединением соседей — все хозяйственные операции происходили на виду друг у друга, что делало процесс кооперирования простым и прозрачным. Можно предположить, что активнее действовали и личные факторы: ведь в кооператив объединялись люди, игравшие на одной улице, ходившие в одну школу, отмечавшие одни праздники, исповедовавшиеся у одного священника, часто состоявшие в родственных отношениях. Сегодня ситуация изменилась и в Европе, и в Америке, но там, как отмечалось выше, не прерывалась кооперативная традиция, поэтому медленные, от поколения к поколению изменения в членской базе действующих кооперативов не становились препятствием к продолжению их деятельности. Иное дело в России, где все пришлось начинать «с чистого листа». Проблемы сельскохозяйственных товаропроизводителей в основном те же, что и столетие назад, но плотность контактов между ними существенно ниже (хотя это утверждение применимо и не ко всем регионам страны: в Якутии или Бурятии ситуация иная). Поэтому создание крестьянского кооператива в Германии конца позапрошлого столетия — это процесс общения инициатора с людьми, испытывающими к нему уважение (например, священника — с прихожанами, учителя — с учениками или родителями учеников, доктора — с пациентами). В сегодняшней России образование сельскохозяйственного кооператива это обычно более формализованная договоренность между людьми, как правило, знакомыми, но не до такой степени — и столь же авторитетного лидера найти сложнее. Поэтому роль председателя чаще берет на себя не бескорыстный сельский интеллигент, а человек с менталитетом предпринимателя, что влечет за собой как положительные, так и отрицательные последствия: кооператив может начать восприниматься как организация председателя, где члены ничего не решают и ни за что не отвечают.
Если посмотреть на ту же проблему с другой стороны, можно увидеть, что партнеров по кооперированию не всегда просто подобрать. Сто лет назад крестьяне тоже не были равны по своему благосостоянию и масштабам производства, но различия были иного порядка, нежели сегодня. В наше же время и в наших условиях порой непросто найти на локальной территории достаточное количество доверяющих друг другу сельскохозяйственных производителей схожего масштаба и одинаковой специализации.
Еще одной особенностью наших условий являются изменившиеся технологии и как следствие — затраты. Сто лет назад кооператив по переработке молока мог начаться с ручных сепаратора и маслобойки — может быть, и недоступных индивидуальному хозяйству, но не запредельных по стоимости для дюжины соседей. Сегодня применяется техника значительно более дорогая (в том числе и по отношению к экономическому потенциалу членов кооператива), требующая более тщательной подготовки к приобретению, монтажу и запуску — поэтому ошибиться на самой ранней стадии кооперативного строительства намного легче, а принять решение об объединении (например, для создания перерабатывающего производства), наоборот, труднее.
Организации сельскохозяйственной кооперации в современной России
В декабре 1995 года Президент Российской Федерации Б. Н. Ельцин подписал Федеральный закон № 193-ФЗ «О сельскохозяйственной кооперации». За 17 лет текст закона претерпел ряд изменений, но в целом его структура сохранилась, и он служит (наряду с Гражданским кодексом) правовой основой для создания и деятельности сельскохозяйственных кооперативов.
Закон вводит достаточно разветвленную систему их классификации, которую нет необходимости воспроизводить, так как не все формы кооперативов получили распространение за прошедшее со дня принятия закона время. Отметим лишь наиболее интересные с функциональной точки зрения блоки (не претендуя на научный характер классификации, а исключительно для удобства изложения).
Во-первых, самое большое количество из всех зарегистрированных на основании закона юридических лиц имеют сельскохозяйственные производственные кооперативы (СПК), которым будет посвящен следующий раздел.
Во-вторых, особое место среди сельскохозяйственных потребительских занимают сельскохозяйственные потребительские кредитные кооперативы.
В-третьих, рассмотрим сельскохозяйственные потребительские некредитные кооперативы таких классических направлений, как снабжение, переработка, хранение и реализация сельскохозяйственной продукции, совместное использование техники (список можно продолжить, но общим является объединение сельскохозяйственных производителей по описанным выше принципам).
В-четвертых, законом предусмотрено создание такой специфической разновидности потребительских кооперативов, как страховые. По логике развития кооперации они должны были получить развитие вслед за кредитными (как не требующие инвестиций в основной капитал), но в отличие от последних были «поражены в правах». Если сельскохозяйственный кредитный кооператив признан на уровне основных законодательных и подзаконных актов, то создание страховых кооперативов пока остается сравнительно редким экспериментом кооператоров, готовых доказывать законность своей деятельности. В целом же в нашей стране страхование на некоммерческих принципах развивается на основе законодательства о взаимном страховании.
Наконец, в рамках Закона «О сельскохозяйственной кооперации» возможно создание различных потребительских кооперативов «вспомогательного» характера: садоводческих, животноводческих, огороднических и других. На практике эти формы используются для различных целей, например, как альтернатива созданию садово-дачного товарищества. Такое решение имеет свои плюсы (чему можно посвятить отдельный разговор). В любом случае эти формы лежат за пределами мейнстрима развития сельскохозяйственной кооперации.
Помимо собственно кооперативов Закон «О сельскохозяйственной кооперации» предусматривает создание таких важных элементов кооперативной инфраструктуры, как ревизионные союзы сельскохозяйственных кооперативов и их саморегулируемые организации. Роль ревизионных союзов как инструмента контроля за деятельностью кооперативов, защиты и консультирования кооператоров чрезвычайно важна, но лежит за пределами настоящего обзора.
Сельскохозяйственные производственные кооперативы (колхозы, артели, коопхозы)
Выше мы говорили только о вертикальной сельскохозяйственной кооперации — объединении на некоммерческих принципах независимых сельскохозяйственных товаропроизводителей для снижения своих издержек или повышения доходов. Это связано с тем, что данный вид кооперации доказал и продолжает доказывать свою универсальную эффективность в различных странах мира вот уже третье столетие.
Однако российский Закон «О сельскохозяйственной кооперации» предусматривает также организацию и сельскохозяйственных производственных кооперативов — коммерческих организаций, создаваемых гражданами для производственной деятельности в сфере сельскохозяйственного производства на основе личного трудового участия.
Идея ведения сельскохозяйственного производства сообща, объединяя средства производства (в том числе землю) и производя принадлежащую всем продукцию, также имеет глубокую историю в ряде стран. Эта идея, как правило, выводится из стремления достичь более справедливых отношений между сельскими жителями, устранить социальное неравенство, гармонизировать жизнь в деревне. С точки зрения организации хозяйственной деятельности сельскохозяйственная производственная кооперация является альтернативным способом уравнять сельскохозяйственных производителей с промышленными, финансовыми и торговыми предприятиями за счет создания относительно крупного сельскохозяйственного производителя, в полной мере пользующегося преимуществами крупного масштаба производства.
Между тем в большинстве случаев создание структур наподобие производственных кооперативов в сельском хозяйстве было не столько экономическим, сколько идеологическим проектом и реализовывалось в различных религиозных общинах или социальных системах, подобных коммунистическому проекту в СССР. В качестве наиболее успешного примера сельскохозяйственной производственной кооперации можно назвать израильские кибуцы.
Согласно нормам российского Закона «О сельскохозяйственной кооперации» сельскохозяйственные производственные кооперативы имеют две разновидности: сельскохозяйственные артели (колхозы) и коопхозы. Различие между ними состоит в том, что в первом случае средства производства, включая землю, обобществляются и переходят в собственность кооператива, во втором — остаются в собственности совместно работающих фермеров и владельцев личных подсобных хозяйств. Форма коопхоза на практике распространения не получила, их количество статистически неразличимо, поэтому под аббревиатурой СПК чаще всего понимаются именно сельскохозяйственные артели (колхозы).
Несмотря на сохранение наименования, современные колхозы не тождественны социалистическим «горизонтальным» кооперативам, существовавшим на протяжении шестидесяти лет. Во-первых, участие в сельскохозяйственной артели в настоящее время на самом деле является добровольным: из нее можно выйти. Во-вторых, при реализации права на выход выходящему выдается его пай, который должен постоянно учитываться и изменяться в зависимости от результатов деятельности хозяйства. В-третьих, помимо понятия «член колхоза» существует категория ассоциированных членов, которыми могут быть как не принимающие трудового участия в деятельности СПК граждане, так и институциональные инвесторы — юридические лица. Имеет место также отличие в виде обязательства членов по несению субсидиарной ответственности, но на практике эта норма пока не работает, в том числе и по причине чрезвычайно мягкой формулировки закона.
Сельскохозяйственные артели (колхозы) являются одной из самых типичных разновидностей сельскохозяйственных организаций в нашей стране. Так, с принятием Закона «О сельскохозяйственной кооперации» численность СПК начала быстро расти (с 7939 в 1995 г. до своего пикового значения 15 314 в 2001 г.). Затем наступил период медленного, но безостановочного сокращения численности — в 2011 году в стране действовало 10 319 СПК, что составило 18,3 % от всех сельскохозяйственных организаций. Тем не менее на сегодняшний день в производственных кооперативах трудится около 800 тысяч сельских жителей — примерно 15 % от занятых в сельском хозяйстве.
Исходя из этих данных можно сделать вывод о наличии в современной России своего рода «колхозного движения», однако едва ли это так на самом деле. Неуклонное размывание кооперативного сектора, преобразование колхозов в хозяйственные общества (как в результате полукриминальных действий руководства, так и в силу реальной невозможности соответствовать предъявляемым к кооперативам требованиям) заставляют предположить, что всплеск создания СПК был разовым явлением. Значительная их часть сохраняет статус по формальным причинам, новые сельскохозяйственные артели почти не образуются и, по всей вероятности, рано или поздно данный вид кооперации утратит свое доминирующее положение.
Причиной такой тенденции является не чей-то злой умысел, а отсутствие в обществе условий для появления «кооператоров» — потенциальных членов колхозов. Действительно, по смыслу, вложенному в текст закона, такой кооператив должен объединять сельских жителей очень специфического типа. С одной стороны, они не должны чувствовать себя способными к самостоятельной предпринимательской деятельности — в таком случае у них было бы гораздо больше шансов самореализоваться в качестве глав и членов крестьянских (фермерских) хозяйств, где нет необходимости согласовывать производственные и экономические вопросы за пределами своей семьи. С другой стороны, они должны проявлять качества и запросы, большие, чем у наемных работников, — претендовать на долю в прибыли, что невозможно без согласия нести ответственность и за убытки. Нельзя сказать, что такой тип труженика в принципе невозможен, но он нетипичен для сельского хозяйства, где еще в дореволюционные времена началось расслоение на предпринимателей и наемных работников.
Пограничный тип, тип «производственного кооператора», чаще всего востребован в иных отраслях, таких как строительство, добыча драгоценных металлов, рыболовство (рыболовецкие артели также регулируются законодательством о сельскохозяйственной кооперации). В этих сферах ограничение трудового коллектива членами семьи (а еще точнее — мужской части семьи) не просто снижает эффективность труда, но нередко делает работу бессмысленной. С другой стороны, пошаговый контроль зачастую столь же затруднителен, как и в сельском хозяйстве. По всей вероятности, в силу этих причин и получили распространение артели строителей, старателей и рыболовов.
Тем не менее, как отмечалось выше, общее количество и экономический потенциал СПК еще долгое время будут заметны в российском сельском хозяйстве. Очевидно, что СПК имеет ряд преимуществ перед предприятиями иных организационно-правовых форм в современных российских условиях. Так, законодатель ограничил возможности изъятия имущества кооператива при нехватке денежных средств на выполнение обязательств. Процедура досрочного прекращения полномочий председателя или исполнительного директора кооператива сложнее, чем генерального директора ООО или ЗАО, что затрудняет рейдерские атаки на СПК. Наследники владельцев земельных долей и имущественных паев (специфических активов раннего периода аграрной реформы) обладают меньшими возможностями по истребованию с сельскохозяйственной артели денег и имущества по сравнению с другими сельскохозяйственными предприятиями.
Некоторые исследователи и практики сельскохозяйственной кооперации (В. Ф. Вершинин) констатируют высокую социальную роль колхозов в организации жизни села. В частности, согласно этому мнению, производственный кооператив в большей степени склонен сохранять занятость для своих членов, чем хозяйственное общество или товарищество, где ставший по каким-либо причинам «лишним» работник будет немедленно сокращен. Высказывается также мнение, что колхозы играют большую роль в поддержании производственной деятельности личных подсобных хозяйств своих членов — через легальное или нелегальное снабжение их ресурсами.
Не оспаривая данных наблюдений, необходимо как минимум отметить их неоднозначность. Так, кооператив не существует в состоянии автаркии, изоляции от окружающего мира. Сохранение в течение длительного времени неэффективной структуры занятости в конечном счете приведет к разрыву в доходах членов кооператива и других жителей той же территории — или просто лишит кооператив возможности выдерживать конкуренцию. Что же касается поставок ресурсов в подсобные хозяйства, то здесь следует определиться, идет ли речь о хищении имущества (в этом случае перспективы хозяйства незавидны), или центр производства продукции сместился в ЛПХ, ставшие настоящими сельскохозяйственными товаропроизводителями (в этом случае логичнее назвать кошку кошкой и преобразовать производственный кооператив в потребительский по оказанию услуг независимым крестьянским хозяйствам).
Сельскохозяйственные потребительские кредитные кооперативы
Под сельскохозяйственным потребительским кредитным кооперативом (СПКК) понимается потребительский кооператив, состоящий из сельскохозяйственных товаропроизводителей (физических или юридических лиц, малых, средних или крупных предприятий), объединяющихся для целей взаимного кредитования и сбережения денежных средств. Выдача процентных займов — официальная (и основная) деятельность СПКК. Кооператив может привлекать банковские кредиты, займы своих членов и ассоциированных членов, а выдавать займы — только членам кооператива. Таким образом, в отличие от других потребительских кооперативов кредитный кооператив не может оказывать услуги «на сторону».
Кредитные кооперативы как по логике развития, так и по своей истории являются первыми в ряду потребительской кооперации. Старт СПКК получили в некоторых регионах (например, Волгоградской области) еще до выхода Закона «О сельскохозяйственной кооперации». По состоянию на начало 2012 года в стране насчитывалось 1757 СПКК.
Такое ускоренное развитие данной формы вызвано несколькими обстоятельствами. Во-первых, начало деятельности СПКК на порядок проще, чем у потребительских кооперативов, имеющих дело с партиями товаров. Кредитному кооперативу для работы не требуются ни складские помещения, ни техника, ни машины — нужны сотрудники, офис и минимум оргтехники.
Во-вторых, потенциальных участников кредитных кооперативов больше, чем кооперативов другой специализации. Деньги являются всеобщим эквивалентом и нужны сельскохозяйственным товаропроизводителям всех форм и специализаций (в отличие, скажем, от материальных ресурсов, спрос на которые, как отмечалось выше, более индивидуализирован — животноводу нужно одно, растениеводу — другое).
В-третьих (хотя это и относится к более позднему периоду), на первом этапе Приоритетного национального проекта «Развитие АПК»[1] кредитные кооперативы получили государственную поддержку в виде взноса ОАО «Россельхозбанк» в свой паевой фонд, и эти средства оказали свое позитивное воздействие на рост кооперации.
По состоянию на 2011 год все сельскохозяйственные потребительские кредитные кооперативы (рассматриваемые как единое целое) заняли третье место (после ОАО «Россельхозбанк» и ОАО «Сбербанк России») на рынке кредитования малого агробизнеса в стране, предоставив займы на сумму, большую, чем все коммерческие банки вместе взятые (кроме вышеупомянутых). Доля СПКК на этом рынке составила около 6 %.
Кредитные кооперативы существуют в большинстве субъектов Российской Федерации, но их роль и уровень развития весьма различны и зависят от двух факторов.
Первым является наличие государственной поддержки сельскохозяйственной кредитной кооперации на региональном уровне (на федеральном такой поддержки практически не оказывается). Разумеется, большая поддержка (в форме пополнения фонда финансовой взаимопомощи, возмещения паевых взносов членов кооператива, компенсации процентной ставки по привлеченным средствам, гарантий по полученным кредитам) ведет к ускоренному развитию кооперативов (но и создает известный риск инфантилизма и злоупотреблений).
Второй фактор — это уровень развития кредитно-финансовых учреждений в регионе: чем слабее развита банковская сеть, тем большим простором располагает кредитная кооперация. Это интуитивно понятно: в Республике Саха (Якутия), где дополнительные офисы банков расположены в районных центрах, отстоящих на 200 км от сельского населенного пункта, несколько поездок за оформлением кредита покажутся сельскому жителю непосильными (хотя кредит может быть получен, например, под 14 % годовых). В этих условиях получение займа СПКК под 28 % без волокиты и в своем селе представляет собой рациональное и эффективное экономическое решение — а сам кооператив, в свою очередь, располагает источником для воспроизводства и развития. В настоящее время в республике действует около 200 СПКК. Напротив, в Московской области, где учреждения банков находятся в шаговой доступности, а многие кредитные продукты могут быть получены практически без обеспечения, СПКК не могут предоставить своим членам никаких эксклюзивных услуг, поэтому количество действующих кооперативов и портфель их займов остаются пренебрежимо малыми (зарегистрировано 14 СПКК первого уровня, фактически предоставляют займы только два из них).
Но даже в благоприятных для кредитной кооперации регионах развитие кооперативов нельзя считать безоблачным. Помимо объективных трудностей, связанных с нехваткой оборотных средств, высокой стоимостью привлекаемых ресурсов, отсутствием залогов, недостаточной квалификацией кадров (общие для аграрного сектора проблемы), СПКК испытывают и специфические «кооперативные» риски, продиктованные двумя факторами.
Во-первых, кредитный кооператив, будучи единственным кооперативом своих членов, рискует потерять значительную часть капитала. Дело в том, что (формулируя несколько упрощенно) займы сельскохозяйственному производителю «нужны всегда». А вот возврат их зависит не только от природных условий производства сельхозпродукции, но и от ценовой конъюнктуры, умения выгодно реализовать урожай — что не всегда удается. В идеале кредитный кооператив должен дополняться сбытовым, но организация и деятельность последнего намного сложнее, их почти невозможно развивать любительски, на энтузиазме.
Во-вторых, сельскохозяйственный потребительский кредитный кооператив (как и СПК) может быть кооперативом только по названию. Как и в случае с СПК, это может быть вызвано «симбиозом» отношения к кооперативу как со стороны исполнительных органов, так и рядовых членов. Действительно, являясь финансовой организацией, кооператив с большей вероятностью может приносить прибыль, что привлекает в отрасль менеджеров, склонных к управлению подобными проектами, но и рассматривающих результаты деятельности кооператива как свои собственные. По большому счету, такие кооперативы следовало бы считать микрофинансовыми организациями (МФО), но на сегодня законодательство разрешает СПКК несколько больше, чем МФО: привлекать средства граждан, оставаться вне органов финансового контроля, возмещать заемщикам СПКК часть уплаченных процентов из бюджета. С другой стороны, и члены сельскохозяйственных кредитных кооперативов, как правило, не проявляют большого интереса к управлению кооперативом, ограничиваясь исключительно «клиентским» подходом: получить заем быстро и на приемлемых условиях. Все это вместе взятое ведет к перерождению кооператива в частную микрофинансовую организацию, а в совокупности с неразвитым пока механизмом субсидиарной ответственности (члены СПКК, конечно, не горят желанием платить по долгам кооператива) создает риск строительства «финансовых пирамид», незаконного привлечения средств граждан, потери сбережений сельского населения. К сожалению, подобные прецеденты уже имели место в 2008—2010 годах.
Тем не менее сельскохозяйственная потребительская кредитная кооперация обладает колоссальным нереализованным потенциалом. Развитие этого вида кооперирования должно идти по пути стандартизации деятельности, что наилучшим образом достигается через внедрение саморегулирования (по аналогии с саморегулированием кредитных «гражданских» кооперативов, действующих на основании Федерального закона № 190-ФЗ «О кредитной кооперации»). Важным элементом саморегулирования должны быть региональные кооперативы второго уровня (кооперативы кооперативов), централизующие процесс привлечения ресурсов. Опыт дореволюционной России и стран с традиционной рыночной экономикой подсказывает, что система приобретет завершенный характер с созданием сельскохозяйственного банка кооперативного кредита, что предполагает как изменения на уровне нормативного регулирования, так и большую организационную работу. И, конечно, развитие сельскохозяйственной кредитной кооперации не может быть успешным в отрыве от гармоничного кооперативного строительства в других сферах обслуживания агробизнеса.
Сельскохозяйственные некредитные потребительские кооперативы
Для обозначения сельскохозяйственных потребительских кооперативов по снабжению, переработке и сбыту сельскохозяйственной продукции укоренилась аббревиатура СПоК. Из предшествующего очерка понятно, что они создаются для помощи сельскохозяйственным товаропроизводителям — своим членам по самому широкому спектру направлений. По состоянию на 2012 год в России зарегистрировано 1178 перерабатывающих, 932 обслуживающих, 1350 сбытовых и 516 снабженческих кооперативов, в последнее время активизировалось также создание сельскохозяйственных строительных кооперативов.
Вместе с тем вклад таких кооперативов в хозяйственную деятельность предприятий АПК пока еще невелик. Так, наиболее болезненным вопросом для крестьянина всегда являлся сбыт продукции — в 2011 году, например, через сбытовые кооперативы было реализовано только около 1 % продукции, произведенной крестьянскими (фермерскими) и личными подсобными хозяйствами. При этом правовая возможность кооперирования для данных целей существует на протяжении 17 лет, а последние 6 лет развитие сельскохозяйственной потребительской кооперации провозглашается одним из приоритетов государственной аграрной политики.
На уровень развития СПоК еще в большей степени, чем на СПКК, влияют региональные факторы — как объективные (масштаб деятельности сельскохозяйственных производителей, уровень развития инфраструктуры агропромышленного комплекса, климатические факторы, уровень жизни в регионе), так и субъективные, проявляющиеся в наличии региональных программ поддержки потребительских кооперативов. Действительно, создание кредитного кооператива еще можно представить как инициативный проект группы фермеров и энтузиаста-менеджера. Но для работы сбытового кооператива нужны складские помещения, транспорт, системы хранения, фасовки продукции, использование услуг по сертификации. Кредитный кооператив может долго и достаточно успешно действовать в лице одного занятого по совместительству сотрудника — а сбытовому (равно как и перерабатывающему) кооперативу нужен штат постоянно занятых специалистов. Представить себе, что первоначальные инвестиции и текущие затраты на данные цели производятся в форме взносов членов СПоК, может только теоретик, имеющий самое отдаленное представление о менталитете постсоветского человека и реальных экономических возможностях российского сельскохозяйственного товаропроизводителя.
Таким образом, развитие СПоК попадает в серьезную зависимость от поддержки, оказываемой кооперативам региональными властями. Единственной формой федеральной поддержки, доступной СПоК в 2005—2012 годах, оставалось возмещение процентной ставки по кредитам и займам, не считая теоретической возможности применения льготного налогового режима «единый сельскохозяйственный налог».
Необходимо отметить весьма благоприятное соотношение оказываемой поддержки и социально-экономического эффекта от деятельности кооперативов. Так, например, в Тюменской области региональные власти возмещают СПоК до 70 % от затрат на приобретение сельскохозяйственного оборудования — к примеру, на кооператив по сбору и охлаждению молока необходимо разовое вложение средств на уровне 3—5 млн руб. Но, приобретая такое оснащение, молочный кооператив может на протяжении многих лет собирать молоко с 250 крестьянских и личных подсобных хозяйств, сохраняя для них источник средств к существованию, закрепляя сотни семей на своей земле и поддерживая занятость в сфере услуг.
К сожалению, тюменский опыт является скорее исключением — в большинстве субъектов Российской Федерации никакой поддержки сельскохозяйственной потребительской кооперации нет (хотя нет и враждебного отношения к кооперативам), и работающие кооперативы зачастую можно пересчитать по пальцам. Для сравнения: в дореволюционной России по нескольку десятков работающих кооперативов по сбору молока, переработке и сбыту льна, совместному использованию сельскохозяйственных машин могли существовать в одном уезде.
В сельскохозяйственной потребительской кооперации наблюдается еще одна любопытная тенденция: сравнительно легкое принятие решения о регистрации кооператива, на которой все «кооперативное строительство» и заканчивается. По принятой на сегодня методике оценки удельного веса работающих кооперативов «действующим» считается кооператив, сдающий статистическую отчетность, даже если она «нулевая». Соответственно из четырех тысяч упомянутых кооперативов значительная часть не совершила ни одной хозяйственной операции, а по прошествии некоторого времени со дня создания не только «члены», но и председатели таких кооперативов с трудом могут вспомнить о своем «опыте кооперации».
Возможность раскрыть потенциал сельскохозяйственной снабженческой, сбытовой и перерабатывающей кооперации, создать такую инфраструктуру, которая не наживается на сельскохозяйственном производителе, а служит ему, находится в прямой зависимости от государственной политики в отношении кооперации — политики, формирующейся как на федеральном, так и на региональном уровне.
Куда идет сельхозкооперация — и можно ли ее «направить»?
Сельскохозяйственная кооперация представляет собой устойчивую самовоспроизводящуюся систему, однако первоначальное формирование кооперативов, как правило, затруднительно без финансово-экономической поддержки со стороны государства. Иными словами, сельскохозяйственный товаропроизводитель заинтересован в наличии уже существующих кооперативов, но не в том, чтобы в расчете на будущие выгоды создавать кооперацию с нуля.
Полтора столетия назад, когда материальная база кооператива сводилась к ручной маслобойке или конным граблям, первотолчком к созданию кооператива могла стать помощь сельского священника, доктора или учителя. Сегодня, когда сколько-нибудь рентабельное перерабатывающее оборудование стоит совсем других денег, помощи таких людей недостаточно.
Подобно тому как уже созданный кооператив является устойчивой к внешним воздействиям системой, отсутствие кооператива так же устойчиво и воспроизводится от года к году. Со стороны может показаться, что выгоды от совместных закупок, переработки, сбыта так велики, что должны подтолкнуть крестьян к кооперированию безо всяких внешних стимулов. В действительности же в организационный период, который может продлиться несколько лет, эти выгоды поглощаются организационными издержками, налаживанием новой технологии, потерями от неизбежных поначалу ошибок. При этом необходимо отказаться от привычных хозяйственных решений (покупать там, продавать здесь), длительное время пользоваться услугами кооператива, даже если на первых порах они менее выгодны, чем альтернативные возможности на стороне.
Существует расхожее утверждение, своего рода штамп: крестьянин не может выжить без обслуживающей его кооперации, из чего делается ложный вывод, что кооперативы рано или поздно должны возникнуть сами собой — как способ выживания крестьянина. В действительности этот тезис верен «в динамике» — на длительном отрезке времени. В каждый же конкретный момент одни сельскохозяйственные товаропроизводители уже не выжили без кооператива (и по этой причине больше в кооперативе не нуждаются, соответственно вкладываться в него не будут), а другие — в силу своих способностей или благодаря стечению обстоятельств в текущем году все-таки выжили (и по этой причине также озабочены своим воспроизводством в будущем году). Классический «мысленный эксперимент», в ходе которого крестьяне собираются (в реальном или виртуальном пространстве) и складываются деньгами (вариант — берут долгосрочный кредит под залог своего имущества) для создания кооператива — не более чем мысленный эксперимент.
Не следует также забывать, что кооператив по российскому законодательству является юридическим лицом, а это влечет за собой неизбежные расходы, даже если организация не функционирует. Поэтому иногда приходится сталкиваться с ситуациями, когда группа потенциальных кооператоров остается «протокооперативом». Например, одно фермерское хозяйство приобретает минеральные удобрения и делит их со своими соседями. На вопрос, почему бы не создать легальный снабженческий кооператив, участники процесса отвечают, что это не влечет за собой никакой выгоды, но потребует как минимум неизбежных расходов на бухгалтера. Со стороны понятно, что такой «протокооператив» имеет очень ограниченный потенциал деятельности (круг участников, скорее всего, не будет расширяться, не будет происходить накопления собственных средств) — но решение об образовании (или не-образовании) кооператива принимается исходя из сегодняшней перспективы (потратить или не потратить деньги на одну штатную единицу — учетного работника).
Единственным субъектом, который мог бы создать ощутимый «здесь и сейчас» стимул для кооперирования, является государство. Этот стимул должен быть ощутимым для того, чтобы перевесить сегодняшние издержки организационного периода (например, возмещение части стоимости перерабатывающего оборудования, пополнение фондов финансовой взаимопомощи кредитных кооперативов). Наличие программ поддержки кооперации в отдельных регионах (Липецкая, Пензенская и Тюменская области, Республика Татарстан) привело к быстрому росту числа и экономического потенциала кооперативов. Конечно, любая государственная поддержка несет в себе риск нецелевого и неэффективного использования. Более того, государственная поддержка зачастую искажает рыночные механизмы, создает «ложный стимул» — когда те или иные отношения создаются именно в расчете на получение поддержки, а с ее прекращением также прекращаются. Сельскохозяйственная кооперация не является исключением — многие кооперативы могут исчезнуть вместе с прекращением помощи со стороны государства. Какие-то потери, неудачи, злоупотребления неизбежны. Но иного варианта развития кооперативных структур в исторически короткие сроки, по всей вероятности, нет. Альтернатива — многолетнее произнесение заклинаний о плюсах кооперирования и ожидание, когда же сокращающееся от года к году российское крестьянство построит для себя кооперативный рай. С учетом долгосрочного эффекта от присоединения к ВТО скорее можно дождаться исчезновения потенциальных кооператоров.
[1] Документ, суммировавший государственную аграрную политику в 2006—2007 гг., подробнее см.:www.rost.ru