Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 5, 2012
В позднее советское время поездка на Север воспринималась как возможность за-работка. В постсоветские годы возможности заработка «в столицах» резко увели-чились, на Севере — уменьшились. Тем не менее российский Север по-прежнему является средоточием сложной сети миграционных маршрутов. Что происходит на Севере сейчас?
Север как альтернативная Москва
В известной новелле О. Генри «Дороги, которые мы выбираем» (той самой, в ко-торой «Боливару не снести двоих») герой рассуждает об идентичности дорог в Нью-Йорк и на Запад: вне зависимости от выбранной дороги результат был бы таким же[2]. Москва и Север похожи друг на друга не больше, чем Нью-Йорк и Ди-кий Запад, — и тем не менее и здесь сходство есть. И Москва, и Север открывают перед молодым человеком из глубинки новые возможности; для Севера правиль-нее уточнить: «все еще открывает».
Возможности заработка на Севере с переходом к рыночной экономике силь-но сузились. В этом смысле работа на Севере оказывается привлекательной для очень немногих, да и то о том, чтобы летать в Ростов «на выходные попить пива, потому что пиво в Ростове лучше», как то бывало в период «освоения нефтяных богатств Западной Сибири» в 1970—80-е годы, речи давно не идет. Высокие зара-ботки более-менее сохраняются у специалистов в нефтегазодобывающем секторе, занимающих высокие посты — но сначала этот пост надо занять. Тезис о том, что «на земле можно получить те же деньги меньшими усилиями» рефреном повторя-ется на интернет-форумах северных городов. Прежде стереотипно богатые севе-ряне расслоились на работников сырьевых отраслей (где, повторим, для некото-рых специалистов, но не рядовых помбуров[3], Север по-прежнему является местом заработка) и работников бюджетной сферы и малого бизнеса, где заработок уже не является фактором притяжения.
…более 70 тысяч получают только энергетики с высшими разрядами, чиновники в рангах директоров депов и их замов, ну и вахтовики[4].
Тем не менее на Север продолжают ехать. Почему? Ничто так не дефицитно на Севере, как квалифицированные кадры — разве что тепло. Как выражаются эко-номисты, Север является трудодефицитным регионом. Поэтому, перестав быть местом длинных денег, Север в значительной степени остался местом больших карьерных возможностей; специалисты же ценятся буквально на вес золота.
— В Салехард надо ехать с одним-двумя высшими образованиями. Все-таки столица ЯНАО и спрос здесь особый.
— Согласен с Сергеем, имея хорошее образование, можно зарабатывать достаточно и без так называемых «золотых приисков»[5].
Стоит поехать, если Вы считаете себя перспективными специалистами[6]. Молодым специалистам везде дорога открыта. Стариков не задерживают. И это пра-вильно[7].
Разумеется, исключения бывают и на Севере. Не забуду бывшего главу одно-го из небольших городков Ямало-Ненецкого округа, жизнерадостного местного царька на протяжении примерно 15 лет, наглухо закрывшего карьерные лестницы для всех, кроме своих приближенных. На интернет-форуме приводят его выска-зывание относительно возможностей социальной мобильности молодых жителей «его» города (по личным ощущениям — вполне достоверное):
Я когда училась в Филиале ТюмГУ, на 2-м курсе у нас преподавал наш уважаемый мэр, он нам сказал фразу, которую я не могу забыть «Уезжайте отсюда, вам тут делать нечего, со своим образованием ГМУ вы нам тут не нужны, у меня и своих людей хватает рабо-тать в администрации, нам нужны рабочие и нефтяники»!!!! и это слова мэра, заинтере-сованного в развитии и процветании города!!!!??[8]
Здесь Север как будто утратил свои родовые северные, фронтирные черты и успел за 25 лет существования города «скваситься» в глухую провинцию. Воз-можно, помимо личности главы тому в немалой степени поспособствовала силь-ная организационная зависимость городка от слишком близкого — как оказа-лось — регионального центра: городок оказался слишком периферией, чем это бывает на Севере. Впрочем, даже в этом городке многие солидные посты занимает молодежь; в беседе многие из этих ребят сами удивляются своим полномочиям.
И как раз это типично: в северных городах легко встретить молодых людей — буквально недавних выпускников — на должности заведующего отделом городской администрации, главного архитектора города, главного редактора, директора и т. д. На Севере молодой специалист нередко может занять пост, дослужиться до которо-го «на земле» было бы сложнее и дольше, а в Москве — почти невозможно.
Оборотной стороной северного варианта карьерного роста является то обстоя-тельство, что, получив место, вкалывать на нем, как правило, приходится за троих.
Придется работать не только за себя, но и за тех парней, на которых сэкономили фонд ЗП, т. е. тебе одному будут платить 80 за ту же работу, которую должны были делать двое-трое, но за 60 каждый, вот такая вот жесткая арифметика на северных производствах. Причем эта практика очень распространена как у нефтяников, так и у газовиков[9].
В нефтегазовых компаниях вакансий меньше, борьба за них жестче. Про наи-более успешные, сидящие на выигрышных месторождениях компании говорят, что устроиться в них со стороны практически невозможно. Главным фактором здесь по-прежнему выступает высокая зарплата; карьера (и жилье) — как допол-нительные, но очень важные «бонусы». В итоге классическая формула привле-кательности Севера для занятых в нефтегазовой отрасли в наши дни складыва-
ется из трех составляющих: высокая зарплата, жилье и перспективы карьерного роста. Характерный пример логики переезда сотрудника нефтегазодобывающей компании:
…так-то заманчиво… предлагают зп больше в 5 раз чем у меня щас… и жилье оплачивает контора. Потом перспективы роста с переездом в Ноябрьск[10].
В качестве дополнительных факторов привлекательности Севера можно назвать еще два. Первый — это специфическая культурная среда. Изучавший привлекательность американских городов для творческого класса экономист и географ Ричард Флорида выделил в качестве одного из главных факторов привлекательности низкие входные барьеры в сообществе: наиболее творческие, ин-тересные люди выбирают для жительства города, в которых они не чувствовали бы себя чужаками. В этом плане, по-видимому, современный Север начинается с Красноярска:
Придя в Красноярск, человек становится «своим», в других городах такого нет… Когда сюда приезжают люди из любого края России, они становятся сибиряками. В Красноярске нет националистических настроений — те, кто любят эту территорию, становятся полноправными хозяевами города, и это очень важно[11].
Конечно, ситуация различается от города к городу: в наиболее «провинциа-лизировавшихся» северных городах косность среды, неспособность принять но-вые веяния и нового человека — вполне на уровне какой-нибудь Псковщины (снова вспоминается глава, «выгонявший» из своего города молодежь). Тем не менее в целом толерантность северных сообществ, безусловно, выше, чем в ста-рых сообществах европейской части России. Типичнейшее суждение о Севере:
…людей таких, как там, больше нигде нет — на земле все жестче и циничнее по отноше-нию к ближнему…[12]
Одним из наиболее ярких ее проявлений можно признать довольно высо-кую межэтническую толерантность: многие межэтнические проблемы на Севере «вымораживаются», кажутся искусственными. Так, например, на Ямале не толь-ко проводят праздники татаро-башкирской культуры, но и преподают в школах и детских садах так называемый татаро-башкирский язык — немыслимое дело в соблюдающих «ритуальную чистоту» этноса Татарстане и Башкортостане.
В отличие от «слезам не верящей» Москвы Север знаменит взаимовыручкой. Чу-жаку здесь легко дают советы, подсказывают, помогают. На городском форуме легко можно узнать личный сотовый телефон таксиста, гоняющего в город маршрутку из аэропорта (собственно, а как еще должно быть, если иного способа преодолеть раз-деляющие город и аэропорт
— Я знала, что на севере очень доброжелательные люди, но даже не думала, что смогу най-ти такие теплые отзывы и комментарии на форуме. Прямо уже сильно хочу к вам!!!)))
— Elya, да, мы такие, дружные!А как иначе?Надо ведь сосуществовать в сообществе, вот мы и дружим, так сказать. Новичков на форуме любим, помогаем во всем, так что приезжайте, будем рады еще чем-нибудь помочь[13].
Времена, когда люди ехали на Север за длинным рублем, давно прошли. Народ тоже поти-хоньку меняется — доброта, радушие и отзывчивость, которой так славился Север, по-тихонечку вымывается. Хотя конечно на порядок спокойнее чем на Земле, так к примеру, наши дети спокойно, лет с шести вызывают такси и ездят одни, что немало шокирует приезжих. Можно, до сих пор, в том же такси сказать, что вы забыли деньги и отдадите в другой раз, и вам поверят — ибо ОТДАЮТ действительно[14].
Второй фактор, делающий привлекательной северную карьеру, — относитель-но большие бюджетные возможности многих сырьевых городов. Города с населе-нием 20—30 тыс. жителей на Севере нередко имеют свое телевидение, социоло-гическую службу, шикарно оборудованные школы, больницы, музеи. Далеко не всякий бюджетник имеет такие возможности для творческого эксперимента, как его коллега на Севере, — поэтому увлеченным профессионалам на Севере неред-ко интереснее, чем где-нибудь в Борисоглебске.
Все зависит от того чего сюда ехать… если за впечатлениями то здесь интересно, если за деньгами, то как и всюду — их нужно зарабатывать…[15]
Для управленцев большой бюджет и «всероссийская» значимость градообра-зующей отрасли тоже не раз открывали невиданные возможности: северные го-рода становились персональными творениями своих руководителей. В первую очередь это Норильск, созданный по решению начальника Норильлага Авраамия Завенягина вопреки всем планам Госплана о транспортировке добываемого сы-рья на Большую землю — как торжество советского человека над полярной при-родой — и, пожалуй, как личный, карьерный ва-банк-проект самого Завенягина. Также вне планов Госплана был в 1980-е заложен «нефтяным начальником» Городиловым более скромный город Муравленко на севере Западной Сибири — из средств, отведенных на строительство жилья в Ноябрьске, был основан новый го-род в
Не только опыт северной работы, но и само рождение на Севере в некоторых случаях дает карьерные преимущества. Дети богатых нефтегазовых городов, как правило, посещают множество высококлассных кружков (северные мамы, как и столичные, со смешанной гордостью и жалостью говорят о том, что день их маленьких детей расписан по минутам) и «питаются» самыми современными об-разовательными технологиями[16]. Многие поступают в хорошие вузы; впору гово-рить о Севере как о кузнице высокообразованных кадров[17].
Третьим — и он мог бы стать решающим — фактором выбора северной карьеры могло бы стать жилье. Разговоры о проблемах северных городов постоянно сводят-ся к двум взаимоувязанным вопросам. Первый: не хватает специалистов. Эконо-мистов, учителей музыки, хирургов, косметологов, менеджеров культурных проек-тов… Север хочет жить достойной жизнью, а для нее — как говорил кот Матроскин в мультфильме про Простоквашино:
«Средства у нас есть, у нас ума не хватает».
Ума — то есть человеческого капитала, кадров. Второй: для привлечения специали-стов необходимо служебное жилье. Весьма вероятно, что ради нормальной кварти-ры на Север поехали бы мыкающиеся где-то «на земле» по общежитиям и комму-налкам учителя музыки и хирурги. Вот здесь уже оказывается, что не хватает средств: немало северян — мало того, что в темноте полярной ночи, — живут в страшноватых «балках» и «бочках», общежитиях и тесных «деревяшках». Здесь характерен па-радокс разделения «нефтегазовой» и муниципальной власти: нефтяники и газовики добывают нефть и газ — при этом они хотели бы жить в благоустроенных городах. Благоустройство же городов, а также квартиры учителям и врачам, обслуживающим семьи нефтяников, предоставляют на бюджетные деньги муниципальные власти; между зубьями этой бюджетной вилки и «проваливается» служебное жилье.
Тем не менее и без бюджетного жилья на Север едут люди; стоимость аренды квартир в некоторых ямальских городах сопоставима со стоимостью аренды жи-лья в Москве. Для кого-то не Москва, а Север оказывается более реальным жиз-ненным трамплином. Как правило, это ребята из наиболее сложных, депрессив-ных районов[18], для которых Москва слишком дорога.
Север — родине
В отличие от Москвы Север — район возвратной миграции. Из Москвы (Петер-бурга, региональных центров) редко возвращаются на так называемую историче-скую родину. Здесь работает модель «центр — периферия».
С Севером сложнее. С Севера — возвращаются, неся не только заработанные на нефтепромыслах деньги (между прочим, обеспечивая «на земле» платеже-способный спрос и тем самым способствуя развитию ее экономики), но и опыт, и специфические культурные навыки северян.
Модель «встройки» Севера в социальную ткань России довольно сложна и охватывает как минимум два поколения. Уникальные данные по персональным миграциям на Север можно проследить по их «следам» в молодежной социальной интернет-сети «ВКонтакте»[19].
Мы выбрали данные по всем когда-либо учившимся во всех школах двух ямаль-ских городов (Муравленко и Губкинский) зарегистрированным пользователям сети в возрасте от 20 до 29 лет. Соответствующий поисковый запрос (июнь
И общее число зарегистрированных в сети людей данного возраста, и число уе-хавших из города (не менее 40 % всей молодежи) примерно соответствуют офици-альным данным по возрастной структуре и динамике населения данных городов.
В настоящее время для обоих городов характерен резкий отток населения в молодых возрастах, хорошо заметный на половозрастных пирамидах (для при-мера рассмотрим половозрастную пирамиду города Губкинского — см. рис. 1).
Рис. 1. Динамика половозрастной структуры населения Губкинского с 2002 (пунктиром) по
Источник: Стратегия социально-экономического развития г. Губкинского до
На половозрастной пирамиде бросается в глаза очень низкая численность насе-ления в возрасте 15—19лет; понижена также доля молодежи в возрасте 20—24 лет. Для России в 2010 году была характерна аналогичная ситуация — однако в стране в целом понижена доля детей в возрасте 8—16 лет (то есть когорта детей, родив-шихся в конце 1990-х годов), общероссийская ситуация связана с так называемым эхом войны (низкий уровень рождаемости в 1941—1945 годах отразился на уровне рождений соответственно через два поколения), усугубленным дополнительным падением рождаемости в 1990-е годы в связи с трудной экономической ситуацией. В Губкинском, однако, снижение рождаемости в 1990-е годы не столь заметно, как в целом по России (где численность поколений, рожденных в 1980-е и в 1990-е годы различается почти вдвое). Значительно заметнее в Губкинском буквально исчезно-вение за 2002—2010 годы почти трети когорты детей 1992—1997 годов рождения, которым в 2002 году было соответственно 10—14 лет. В 2010 году этим детям долж-но было исполниться 18—24 года. Однако численность молодых людей в возрас-те 15—19 лет и 20—24 года в 2010 году существенно ниже, чем численность того же поколения в 2002 году. Таким образом, происходит буквально «вымывание» молодежи из города, связанное в основном с отъездом к месту учебы.
Анализ учетных карточек показал, что на момент исследования в городе окон-чания школы проживало не более 60 % выпускников городских школ (достовер-но: 38 % выпускников школ Муравленко и 39,4 % выпускников школ Губкинско-го) — что в целом согласуется с официальными демографическими данными.Около половины уехавших концентрируются в городах, принявших более трех выпускников школ данного города. Наиболее значительная часть молодежи обоих городов в итоге оказалась в Тюмени (5,6 % молодежи из выборки в Му-равленко и 6,9 % — в Губкинском), Москве (соответственно 2,6 и 5,4 %), Санкт-Петербурге (3,6 и 3,0 %), Екатеринбурге (2,7 и 2,3%).
Обращает на себя внимание кучное попадание выпускников школ Муравленко и Губкинского в весьма удаленные от этих городов населенные пункты (см. приложе-ние). Некоторые из таких кучных попаданий достоверно связаны с городами детства первостроителей соответствующих городов. Так, губкинская молодежь (в отличие от муравленковской!) нередко мигрирует в Белоруссию: известно, что Губкинский строился, в частности, силами белорусского комсомольского отряда «Молодогвар-деец», бывший комиссар которого с 1996 года является главой города Губкинского. Муравленковская молодежь в большей степени концентрируется в Западной Украи-не — факт, необъяснимый вне гипотезы возврата к «родине предков».
Районы, в наибольшей степени притягивающие ямальскую молодежь, это помимо столичных городов — Татарстан и Башкортостан (в меньшей степе-ни — Удмуртия). Западный Татарстан и Башкортостан (Белебей, Октябрьский и др.) — районы, давшие значительное число мигрантов в период освоения Тю-менского Севера в 70—80-х годах XX века (здесь к тому времени стали истощаться собственные нефтяные запасы, и нефтяники в массовом порядке переводились в Тюменскую область). Проведенные в городе Муравленко экспертные интервью показывают: поддерживаемые с земляками диаспорные связи являются одним из факторов воспроизводства рынка рабочей силы на Севере (так, например, предприниматель, уроженец Башкирии, предпочитает не нанимать рабочую силу в го-роде, а «выписывать проверенных людей» с родины; в нефтегазовые компании также устраиваются в значительной степени «по знакомству»).
Немалые потоки северян направляются и в районы традиционного оттока на-селения. В нашем исследовании к таковым относятся некрупные областные центры Киров и Пенза; здесь также можно уверенно говорить о возвратной миграции. В ка-честве доказательства приведем следующие рассуждения. 12 человек из выборки ука-зали Киров в качестве родного города в Губкинском, 5 — в Муравленко; Пензу соот-ветственно 5 — в Губкинском и 1 — в Муравленко. Часть из них по окончании школы уехала на родину, часть осталась на Севере. При этом в Киров и Пензу по окончании школы в Губкинском направляется часть уроженцев самого Губкинского. С большой степенью уверенности можно утверждать, что эти люди родились на Севере у родите-лей, в свое время уехавших из Кирова и Пензы, и теперь, по окончании школы, они возвращаются «на историческую родину». Возможно, ребята поступают в знакомые родителям вузы (и, очень вероятно, едут в ждущие «на земле» квартиры).
Особого внимания заслуживает высокая концентрация молодых северян в юж-ных районах (Краснодар, Ставрополь, Ростов-на-Дону, Белгород, Курск и др.). Она также сочетается с большим количеством жителей города, которые указали эти города в качестве родных. Так, в частности, в изученной выборке 13 человек, окончивших школу в Муравленко и 8 — в Губкинском, указали в качестве родных города и станицы Краснодарского края (часть из них в итоге оказалась в Краснода-ре, часть осталась по месту окончания школы). В качестве «родного города» указали Белгород 7 человек в Губкинском и 3 — в Муравленко (также часть из них уехала на родину, часть осталась; при этом в Белгород переехали и многие родившиеся на Се-вере), Курск — соответственно 4 и 1 Ростов-на-Дону и Ростовская область — 3 и 17, Ставрополь и Ставропольский край — 16 и 7. Иными словами, имеет место встреч-ная миграция: многие родились в Краснодарском крае или Белгородской области, но пока остаются на Севере; в то же время немало северян перебирается именно в Краснодарский край и Белгородскую область (явно предпочитая их, допустим, Астраханской, Воронежской или Калужской областям). Предпочтение для мигра-ции городов, ставших в свое время крупными центрами диаспор, позволяет считать социальные сети ключевым фактором выбора места миграции. Едут туда, где или есть родственники (тогда это возвратная миграция «через поколение»: родители — на Север, дети — обратно, к бабушкам), или заодно с друзьями (более вероятно: с мужем, женой) — на их родину или к их родственникам.
Таким образом, высокий отток молодежи на Кубань и на юг Черноземья связан не только с климатическим, но и с «диаспорным» фактором. Наряду с известной тен-денцией северян поселяться по возвращении с Севера в южных районах страны имеет место не просто движение на юг, но возвратное движение на юг детей тех, кто в свое время уехал из трудоизбыточных южных регионов, в рамках сложившихся и поддержи-ваемых землячествами каналов миграции. Что характерно, диаспорные связи четко проявляются не только среди представителей национальностей, для которых харак-терно сохранение традиционных институтов (народы Кавказа, в меньшей степени — башкиры), но и среди земляков русских территорий (Кировская, Пензенская, Кур-ская, Белгородская области и др.), а также среди белорусов и украинцев. Тем самым диаспорные (земляческие) институциональные каналы оказываются практически универсальным российским фактором регулирования миграционных потоков.
Главный вывод, который можно сделать из анализа миграций северной мо-лодежи, таков: отток с Севера — отнюдь не беспорядочное бегство в районы с благоприятными условиями проживания. Это довольно жестко локализованная возвратная миграция! Молодежь с Севера едет поступать в вузы (или работать) в регионы, в свое время покинутые их родителями ради «покорения Севера». Осо-бенно важна роль данного фактора в отношении наиболее теплых южных районов типа Белгородской области и Кубани (Краснодарский край), которые традицион-но считаются местом «оседания северян в теплых краях» — дело здесь не только в тепле, но и в личных историях северян: сюда возвращаются те, кто в свое время уехал из этих трудоизбыточных регионов с большой долей сельского населения, или их дети. Северяне и южане оказываются родственниками[21].
Таким образом, не только Краснодар или Татарстан снабжают Север трудовы-ми ресурсами. Через поколение, наоборот, Север оказывает снабжающим Крас-нодар и Татарстан населением. Причем приезжающее с Севера население, можно сказать, «улучшенного качества». Молодежь получила в нефтегазовых городах хорошее образование (см. выше). Многие северяне «повидали мир», поскольку имели возможность ежегодно ездить в отпуск (в отличие от многих «сидевших на месте» жителей Татарстана или Краснодара) — и имеют более широкий кругозор. Приезжающие имеют опыт жизни в гетерогенном, многонациональном и толе-рантном сообществе северян. Наконец, бывшие северяне включены в широкие социальные сети (заметим, что сети земляков, как и вузовских сокурсников, в современном мире считаются важнейшим ресурсом в бизнес-взаимодействиях).
Далее логично предположить следующее:
- Каждый северный город снабжает «человеческим капиталом» более широкие социальные сети, чем аналогичные по населению города основной зоны расселения.
- В обычной российской «глубинке» именно Север является одним из важ-нейших (в современных условиях — наряду со странами СНГ) источников раз-нообразия человеческой среды местных сообществ.
Для проверки данных выводов мы провели аналогичное исследование разме-щения молодежи из нескольких среднерусских городов, аналогичных по населе-нию Муравленко и Губкинскому: Бежецка (3,2 тыс. учетных карточек; население города 24,5 тыс. чел.) и Конаково (5,6 тыс. учетных карточек; население горо-да 41 тыс. чел.) в Тверской области и Городца (3,5 тыс. учетных карточек; населе-ние города около 30 тыс. чел.) в Нижегородской.
Из этих среднерусских городов уезжают реже, чем с Севера: в туристическом Городце достоверно осталось почти 60 % местной молодежи, в более «захолуст-ном» Бежецке — чуть менее 50 %, в по сути подмосковном Конаково — 60 %.
Однако миграции «среднерусской молодежи» действительно оказались значи-тельно более концентрированными. В первую очередь население малых городов оттягивают региональные «столицы»: целых 18 % городецкой молодежи оказалось в Нижнем Новгороде, 13 % бежецкой — в Твери (еще 7 % — в Петербурге и чуть меньше процента — в Ярославле). Конаково, по сути вошедший в состав москов-ской агломерации и соединенный с ней прямой электричкой, «питает» Москву уже в большей степени (11,7 %), чем свою областную столицу Тверь (3,5 %). Мо-сква оттянула также 1,5 % молодежи из Городца и 4,7 % — из Бежецка (здесь харак-терно, что для уроженцев маленького Бежецка, расположенного примерно между Москвой и Санкт-Петербургом, Петербург оказывается более привлекательным или более доступным, чем столица).
В итоге малые города основной зоны расселения оказываются жестко «впа-янными» в двухуровневую систему «центр — периферия» (один уровень — регио-нальный центр; в наших примерах — Нижний Новгород, Тверь; второй — бли-жайшая из «столиц», то есть Москва или Санкт-Петербург).
«Перемешивание» населения ограничено небольшой близлежащей зоной (Городец — Заволжье — Балахна — Богородск — Дзержинск; Конаково — Дуб-на — Клин — Химки — Зеленоград). Такое локальное перемешивание практиче-ски не увеличивает разнообразия культурной среды данных городов; заметим, что культурное разнообразие рассматривается как один из важнейших ресурсов, сти-мулирующих креативность городской среды.
Лишь единицы выходят здесь за пределы модели «в столицу или соседний город». Едут, опять же, в города Севера и Сибири, создавая базу для возвратной миграции (а судя по данным о местах рождения земляков, воспроизводя мигра-ционные потоки «туда — обратно» уже в третьем поколении). Так, заметны сла-бые (2—4 человека) двухсторонние диаспорные связи Городца с Владивостоком и Магаданом, Бежецка — с Мурманском, Конаково — с Владивостоком. Единицы уезжают также в Калининград, в какой-то мере играющий роль Севера (возврат-ная миграция здесь, однако, не обнаружена).
В итоге в малых городах европейской части России живут преимуществен-но местные уроженцы — и, следовательно, не может не формироваться доволь-но консервативная среда. Небольшое разнообразие вносят уроженцы стран СНГ (Душанбе, Баку и др.), а также названные двухсторонние миграции в рамках «диаспорных» каналов на Север и обратно.
Напротив, каждый северный город служит «отправной точкой» для широкого «веера» миграций. Примерно столько же молодежи, сколько из провинциальных городков средней части страны, отсюда отправляется в «тупиковое» путешествие в Москву; большая же часть молодежи по сути рассредоточивается по стране. При этом сохраняется некое братство, связь с городом своего детства, а также с товарищами-северянами, даже если они уже давно разошлись по разным горо-дам страны (в этом легко убедиться, зайдя на любой из многочисленных «земля-ческих» форумов в Интернете).
Если следовать западным моделям оценки социального капитала, то именно Север следовало бы признать важнейшей «кузницей» социальных сетей России — при том что именно социальные сети считаются экономистами одним из мощ-нейших ресурсов распространения инноваций в современном мире. Развивая эту мысль, можно было бы рассматривать «прокачку» человеческого ресурса через Север как элемент повышения конкурентоспособности России. В России каче-ство человеческого капитала с точки зрения жизненного опыта и его роль в эко-номическом развитии до настоящего времени почти никто не оценивал[22].
Не надо бороться с дверью
Разговоры о Севере, как правило, крутятся вокруг дилеммы: бросить или осваи-вать, заселять или расселять. На самом деле существует третья альтернатива. Вме-сто того чтобы выбирать какой-то один вариант, было бы целесообразно осознать и использовать подвижность его насельников. Отношение к Северу можно проил-люстрировать на примере многим знакомой борьбы со стеклянными дверями на входе в московское метро. В зависимости от того, приходит на станцию поезд или отправляется в тоннель, двери то сами открываются, то с силой бьют заходящего в вестибюль — и, чтобы открыть их в такой момент «от себя», надо приложить не-малые усилия. Лишь немногие находчивые пассажиры понимают, что вместо того, чтобы, прилагая все силы, толкать дверь от себя, легче пропустить ее, открыв «на себя» — она открывается сама, надо лишь посторониться. Аналогично и с Севером. Его нельзя бросить, чтобы не получить по лбу энергетическим, геополитическим или иным дефицитом. Но и не следует заселять его, прилагая титанические усилия для закрепления людей на Севере. Необходимы мягкие стратегии, идущие по тече-нию потоков социальной мобильности. Необходимо облегчать путь на Север для молодежи — понимая, что для многих это шанс карьерного роста, — но и способ-ствовать встречному потоку желающих выехать. Необходимы механизмы, увязыва-ющие эти потоки на благо и тем и другим. В первую очередь необходимо урегулиро-вание и, возможно, увязка вопросов со служебным жильем на Севере и жильем для заслуженного отдыха «на земле». Очень перспективной представляется тема «вахто-вого» обеспечения Севера не только нефтяниками, но и редкими специалистами-консультантами (хирургами, музыкантами, косметологами…).
Необходимо осознать Север как специфический, сложившийся и устойчивый элемент социальной системы страны — как одну из возможных «точек роста» пер-сональных карьер, точку мужания, точку обучения. Нередко транслируемый образ Севера как некой «прорвы», выкачивающей человеческий капитал из исторических районов страны, — в корне неверен. Реально Север снабжает эти районы более ка-чественным человеческим капиталом: в них возвращаются люди с опытом, уверен-ные в себе; приезжает хорошо образованная и повидавшая мир молодежь.
В США принято утверждать, что фронтир (Запад) сделал американцев более деловыми, практичными, открытыми к эксперименту и демократичными. Рос-сийский Север, возвращая стране мощные потоки прошедших через него людей, делает Россию в целом более опытной, уверенной, толерантной. По сути Север — российская зона роста и обучения.
Приложение. Города проживания выпускников школ городов Губкинский и Муравленко (в возрасте 20—29 лет) по данным сети «ВКонтакте», июнь
| Город | Количество выпускников, указавших данный город при регистрации в сети ВКонтакте | Город | Количество выпускников, указавших данный город при регистрации в сети ВКонтакте | ||||||
| Муравленко | Губкинский | Муравленко | Губкинский | ||||||
| Чел. | % | Чел. | % | Чел. % | Чел. % | ||||
| По всем городам учтено в исследовании | 5221 | 100 | 3263 | 100 | Губкинский — для выпускников школ Муравленко, Муравленко — для выпускников школ Губкинского | 12 | 0,2 | 2 | 0,1 |
| Указали на местонахож-дение в городе, где окончили школу | 1984 | 38,0 | 1284 | 39,4 % | |||||
| Указали на местонахож-дение в других городах В том числе: | 2227 | 42,7 | 1332 | 40,8 | Киров | 3 | 0,1 | 9 | 0,3 |
| Курск | 10 | 0,2 | 2 | 0,1 | |||||
| Львов | 9 | 0,2 | 2 | 0,1 | |||||
| Тюмень | 290 | 5,6 | 226 | 6,9 | Магнитогорск | 6 | 0,1 | 3 | 0,1 |
| Москва | 135 | 2,6 | 175 | 5,4 | Нижневартовск | 6 | 0,1 | 3 | 0,1 |
| Санкт- Петербург | 190 | 3,6 | 98 | 3,0 | Тверь | 6 | 0,1 | 3 | 0,1 |
| Екатеринбург | 143 | 2,7 | 76 | 2,3 | Кишинев | 3 | 0,1 | 6 | 0,2 |
| Уфа | 124 | 2,4 | 54 | 1,7 | Волгодонск | 8 | 0,2 | 2 | 0,1 |
| Омск | 74 | 1,4 | 43 | 1,3 | Новый Уренгой | 8 | 0,2 | 1 | 0,0 |
| Самара | 70 | 1,3 | 23 | 0,7 | Салават | 8 | 0,2 | 2 | 0,1 |
| Челябинск | 62 | 1,2 | 22 | 0,7 | Хмельницкий | 5 | 0,1 | 3 | 0,1 |
| Ноябрьск | 68 | 1,3 | 15 | 0,5 | Липецк | 4 | 0,1 | 4 | 0,1 |
| Салехард | 68 | 1,3 | 6 | 0,2 | Барнаул | 1 | 0,0 | 8 | 0,2 |
| Краснодар | 38 | 0,7 | 31 | 1,0 | Нефтекамск | 7 | 0,1 | 1 | 0,0 |
| Казань | 47 | 0,9 | 19 | 0,6 | Миасс | 3 | 0,1 | 4 | 0,1 |
| Новосибирск | 50 | 1,0 | 15 | 0,5 | Ульяновск | 3 | 0,1 | 4 | 0,1 |
| Белгород | 25 | 0,5 | 27 | 0,8 | Харьков | 2 | 0,0 | 5 | 0,2 |
| Киев | 17 | 0,3 | 23 | 0,7 | Астрахань | 6 | 0,1 | 0 | 0,0 |
| Волгоград | 22 | 0,4 | 17 | 0,5 | Баку | 6 | 0,1 | 2 | 0,1 |
| Тольятти | 27 | 0,5 | 7 | 0,2 | Днепропетровск | 6 | 0,1 | 1 | 0,0 |
| Пермь | 19 | 0,4 | 15 | 0,5 | Пятигорск | 6 | 0,1 | 0 | 0,0 |
| Сургут | 25 | 0,5 | 8 | 0,2 | Сызрань | 6 | 0,1 | 1 | 0,0 |
| Воронеж | 21 | 0,4 | 9 | 0,3 | Таганрог | 6 | 0,1 | 2 | 0,1 |
| Стерлитамак | 22 | 0,4 | 6 | 0,2 | Тобольск | 6 | 0,1 | 2 | 0,1 |
| Нижний Новгород | 18 | 0,3 | 9 | 0,3 | Энгельс | 6 | 0,1 | 0 | 0,0 |
| Ставрополь | 18 | 0,3 | 8 | 0,2 | Симферополь | 3 | 0,1 | 3 | 0,1 |
| Минск | 8 | 0,2 | 17 | 0,5 | Брянск | 5 | 0,1 | 2 | 0,1 |
| Ростов-на-Дону | 14 | 0,3 | 9 | 0,3 | Мукачево | 5 | 0,1 | 0 | 0,0 |
| Ижевск | 12 | 0,2 | 11 | 0,3 | Одесса | 5 | 0,1 | 1 | 0,0 |
| Набережные Челны | 19 | 0,4 | 3 | 0,1 | Отрадный | 5 | 0,1 | 0 | 0,0 |
| Оренбург | 13 | 0,2 | 8 | 0,2 | Тернополь | 5 | 0,1 | 0 | 0,0 |
| Томск | 8 | 0,2 | 9 | 0,3 | Сочи | 2 | 0,0 | 3 | 0,1 |
| Надым | 16 | 0,3 | 1 | 0,0 | Махачкала | 4 | 0,1 | 0 | 0,0 |
| Донецк | 10 | 0,2 | 6 | 0,2 | Невинномысск | 4 | 0,1 | 0 | 0,0 |
| Пенза | 5 | 0,1 | 11 | 0,3 | Туймазы | 4 | 0,1 | 0 | 0,0 |
| Курган | 4 | 0,1 | 12 | 0,4 | Усть-Каменогорск | 4 | 0,1 | 0 | 0,0 |
| Альметьевск | 15 | 0,3 | 1 | 0,0 | Ханты-Мансийск | 4 | 0,1 | 0 | 0,0 |
| Ивано-Франковск | 15 | 0,3 | 1 | 0,0 | Черновцы | 4 | 0,1 | 0 | 0,0 |
| Пурпе | 0 | 0,0 | 14 | 0,4 | Шадринск | 4 | 0,1 | 0 | 0,0 |
| Саратов | 8 | 0,2 | 5 | 0,2 | Новомосковск | 1 | 0,0 | 3 | 0,1 |
| Гомель | 5 | 0,1 | 8 | 0,2 | Новороссийск | 1 | 0,0 | 3 | 0,1 |
| Чебоксары | 5 | 0,1 | 8 | 0,2 | Рязань | 0 | 0,0 | 4 | 0,1 |
Примечание. В таблицу внесены все города, которые отметили в категории «город» не менее трех выпускников школ либо Муравленко, либо Губкинского.