Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 5, 2012
ПОХВАЛА ИЗУЧЕНИЮ «ГЛУПОСТИ»
Брайан Каплан. Миф о рациональном избирателе: Почему демократии выбирают плохую политику. Пер. с англ. Д. Горбатенко. Под ред. А. Кураева. — М.: ИРИСЭН, Мысль, 2012. — 368 с.
Как признается сам автор этой книги, в общем и целом его позиция не так уж и нова. О чем-то подобном неоднократно говорили многие философы, ученые и пи-сатели — например, Николо Макиавелли, Густав Лебон, Джордж Оруэлл и т. д. Куда ценнее и поучительнее тот путь, кото-рый привел Брайана Каплана к его выво-дам. Американский ученый развенчивает устоявшиеся социологические подходы, вводит новые понятия и проверяет соб-ственные и чужие гипотезы при помощи статистики.
Первое и самое важное заблуждение американских социологов и политологов, с которым борется Каплан, — это вера в так называемое чудо агрегирования. Согласно этой, по Каплану ошибочной, но очень рас-пространенной на Западе теории, для при-нятия правильного решения достаточно 1 % компетентных избирателей. Голоса осталь-ных граждан в соответствии с законами ста-тистики якобы должны распределиться по-ровну.
По Каплану это совершенно не так, по-скольку избиратели в большинстве своем не невежественны, а иррациональны, а потому ошибаются не случайно, а систематически. Этот тезис он доказывает на материале, ко-торый ему как экономисту знаком лучше других. Каплан опирается на данные опро-сов общественного мнения по экономиче-ским вопросам, которые по традиции чаще всего становятся в США темой для полити-ческих дискуссий.
Оказывается, что большинство аме-риканцев придерживаются антирыночных взглядов. Например, считают, что протек-ционизм полезен для их страны, а прибыль частных предпринимателей — это ущерб для общества. Они негативно относятся к ино-странным рабочим и к оптимизации произ-водства, если та сопряжена с увольнениями.
И вообще убеждены, что дела в экономике год от года идут все хуже.
Эти предрассудки, по Каплану, очень устойчивы. Именно они задают жесткие рамки для большинства решений амери-канского правительства, которое никак не может перечить своим избирателям. Ведь в условиях развитой демократии лоббисты и коррупционеры проворачивают свои тем-ные делишки только в тех областях, которые общество считает неважными. Что же каса-ется значимых для него вопросов, то тут оно, к добру или к худу, всегда получает ту поли-тику, какую хочет.
Единственным лекарством от антиры-ночных предрассудков, по Каплану, явля-ется образование. Согласно его исследова-ниям от них свободны лишь экономисты. Причем богатые они или бедные, как вы-ясняет автор, совершенно неважно. Соот-ветственно укрепить демократию, по Ка-плану, можно, лишь убедительно разъяснив остальным гражданам экономические из-держки, сопряженные с их иррационально-стью. Во всяком случае в России, где «неви-димая рука рынка» далеко еще не исчерпала своих возможностей, такая попытка точно не повредит.
РАЗРУШИТЕЛЬ ИЛЛЮЗИЙ
Ги Дебор. Общество спектакля. — М.: Опустошитель, 2012. — 177 с.
Данное издание — уже третий перевод основ-ных работ французского философа, худож-ника-авангардиста, кинорежиссера и политического деятеля Ги Дебора (1931—1994), выходящий в России. Книга состоит из двух частей — «Общество спектакля» (1967) и «Ком-ментарии к обществу спектакля» (1988).
Цель обоих текстов утопическая — пре-образить капиталистическое общество, разъ-ш яснив массам его истинную природу. Только так, через всеобщее осознание истинного по-ложения вещей, и может, по убеждению авто-ра, произойти настоящая революция.
Книга французского философа интерес-на прежде всего описанием врага, с которым надо бороться, то есть «спектакля». Современный человек погружен в пассивное со-зерцание образов, однако это состояние, по Дебору, никак нельзя назвать разновидно-стью свободы, поскольку оно продиктовано нуждами экономики и поэтому безальтерна-тивно. Просмотр телепередач французский философ считает «псевдопотреблением псев-доблаг», а их производство — технологией, позволяющей подменить живую жизнь ново-го пролетария сном и скрыть наличие классов в современном обществе.
Общество спектакля, по Дебору, возни-кает в промежутке между двумя мировыми войнами как ответ на угрозу пролетарской революции. Взамен преобразования обще-ства трудовые массы получают от правящего класса «полицейский контроль восприятия», спектакль на тему торжества социальной справедливости в концентрированном (то-талитаризм), распыленном (американская демократия) или в интегрированном, то есть смешанном, варианте. Дебор не различает искусство и маркетинг. И то и другое, по его мнению, капитал, преображенный в образы, вредная иллюзия, умножающая отчуждение, одиночество и нужду.
Конечно, такие положительные идеалы Дебора, как Советы рабочих депутатов, спо-собны вызвать восторг не у всех российских читателей. Однако многие черты современ-ного образа жизни, отличающие нас от тех, кто жил в начале прошлого века, описаны удивительно точно, если не с афористиче-ским изяществом. А пассажи о детях, кото-рые «овладевают» компьютером раньше, чем учатся читать, и вовсе кажутся пророчески-ми, совершенно удивительными для книж-ки 1988 года.
«Комментарии к обществу спектакля» кончаются весьма печальным пассажем о тщете интеллектуальных усилий. Если рабо-та никому не понадобилась — пытается успо-коить сам себя автор — это не значит, что она сделана плохо. Однако спустя восемнадцать лет после самоубийства Дебора можно ска-зать с уверенностью — признания и внимания к своим текстам он точно добился.
ВОЗВРАЩАЙСЯ В СВОЙ СКАЗОЧНЫЙ ЛЕС
«Русский медведь»: история, семиотика, политика. — М.: Новое литературное обозрение, 2012. — 368 с.
В основу статей сборника легли материалы двух конференций, прошедших в 2009 году — одна в Иванове (она-то и дала название книге), а другая в Лодзи («Россия в интегрирующейся Европе: Образ России-медведя в европейских культурах»).
Казалось бы, нет сейчас более близкой и понятной русскому сердцу фигуры, которая с большим правом могла бы претендовать на роль символа нашей родины. Иначе трудно было бы представить его в качестве эмблемы правящей партии. Тем не менее исследования авторов сборника показывают, что нынешнее положение вещей на самом деле — плод более чем трехсотлетнего диалога России с Западом. Современное значение этого образа в нашей стране (сила, добродушие, бесхитростность) не имеет ничего общего с его первоначальным наполнением в культуре допетровской Руси. В древнерусской геральдике медведь символи-зировал побежденное язычество и никогда не обозначал всю страну целиком.
Мировую славу герой сборника полу-чил благодаря английской политической ка-рикатуре. Русские медведи поставлялись на туманный Альбион из Московии для крайне популярной в этой стране медвежьей травли. Когда же в середине XVIII века потребовалось животное для обозначения угрозы, исходя-щей от России, лучшего кандидата на эту роль британским карикатуристам и искать не было нужды.
Кровожадному хищнику была суждена долгая жизнь в западной политической мифологии. Медведь олицетворял Рос-сию на карикатурах в эпоху Наполеона, во время русско-турецких войн и в Первую мировую. Образ вовсю использовался во времена холодной войны и оказался очень востребованным в 2008-м, когда произо-шел вооруженный конфликт между Россией и Грузией.
Предпринятая в СССР попытка придать русскому медведю человеческое лицо (олим-пийский мишка образца 1980 года) явно не имела серьезных последствий для его между-народной репутации.
Авторы статей, вошедших в сборник, с тревогой отмечают, что отталкивающий образ русского медведя до сих пор имеет большее влияние на умы европейцев, чем факты и аналитика. Вместе с тем его ши-рокое использование в различных брендах (на Западе «русским медведем» называют сорта водки, рестораны и даже массажные салоны) дает некую надежду на то, что со временем наш косолапый соотечественник будет реабилитирован и превратится в сим-вол комфорта.