Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 2, 2005
Появление в постсоветском пространстве новых суверенных государств, избравших новую политическую, экономическую и национально-ценностную ориентацию, самым непосредственным образом сказалось на языковой ситуации в этих странах. Заметно изменилось и положение русского языка в Литве. После восстановления в 1991 году независимости Литовского государства, сопровождавшегося масштабными общественно-политическими и экономическими преобразованиями, статус функционирующих в Литве языков стал принципиально иным. Литовский язык объявлен государственным, а русский — языком национального меньшинства. Сужается пространство русского языка в социально-политической жизни республики, ослабляются его функции как литературного языка. Активное влияние литовского языка способствует усилению в русском языке некоторых специфических черт. В данной статье рассматриваются региональные особенности языка русской диаспоры в Литве в последние десятилетия — с 90-х годов ХХ столетия до настоящего времени.
Социолингвистические особенности русского языка в Литве
Русскому населению Литвы свойственна многоликость, неоднородность. Эта пестрота обусловлена разными факторами: историческими, территориальными, социально-культурными (профессиональными, возрастными, семейными, образовательными), индивидуальными особенностями носителей русского языка и т. п. Русская диаспора формировалась в Литве в течение многих веков. С одной стороны, в нее входят коренные русские, живущие здесь уже не одно столетие: в частности, с XVII века в Литве существуют компактные поселения русских староверов, которые не ассимилировались, сохранили родной язык и национальное самосознание. С другой стороны, в Литве живут и русские, попавшие в нее несколько десятков лет назад в результате различных миграционных процессов. Сегодня русские Литвы — люди разных поколений, разного социального статуса, различного уровня образования и культуры, разной степени интегрированности в литовское общество, с разным уровнем владения государственным языком и разной культурой родной речи.
Интенсивные языковые контакты характерны для Литвы с незапамятных времен: наряду с литовцами в этой стране всегда жили люди других национальностей. По данным Департамента статистики Литовской Республики, отражающим последнюю перепись населения, на 6 апреля 2001 года в Литве проживало 3 483 972 человека[1]. Современная Литва — одно из самых мононациональных государств Европы: литовцы составляют 83,45% населения страны. В ряду нацио нальных меньшинств — поляки, русские, белорусы, украинцы, евреи и др. Русские составляют 6,31% населения Литвы — это 219 789 человек. Количество русских в Литве значительно сократилось в последнее десятилетие. В первые пять лет после восстановления независимости республики большую часть эмигрировавших составляли именно русские — 58%; в 1993 году, например, эмигрировали 16 тысяч русских, причем 10 тысяч — в Россию[2].
Следует заметить, что, с одной стороны, русский язык является родным языком не для всех русских: 13 954 русских считают родным языком литовский, 389 — польский, 77 — белорусский, 91 — украинский и т. д. С другой стороны, русский язык признают родным люди других национальностей — поляки (22 439 чел.), белорусы (22 386 чел.), украинцы (11 737 чел.), евреи (2 411 чел.), татары (1 448 чел.), а также литовцы (7 837 чел.) и др.
Для современного расселения русских характерна территориальная неравномерность. 89,7% русских живут в городах: Вильнюсе, Клайпеде, Висагинасе; более компактное проживание русских наблюдается в Восточной Литве.
Согласно опросу начала 90-х годов[3], социолингвистический «портрет» русских жителей Литвы выглядит примерно так. Русские в Литве живут давно: 46% — коренные жители, 41% проживает более 10 лет; большинство русских (59,5%) Литву считают своей родиной. Русские в основном семейные люди (69,7%); состав типичной семьи — четыре человека (36,7%) или три человека (29,9%). По данным начала 90-х годов, уровень образования следующий: среднее специальное — 26,9%, высшее — 26%, общее среднее — 23,1%. Социальный статус: преобладают служащие — 40,1% и рабочие — 28,3%. По социологическим данным последних лет, на вопрос о социальной защищенности 52% русских ответили, что в их семье нет безработных, но 21% опасается остаться без работы (прежде всего, это касается жителей Висагинаса). Далее, на вопрос «Как вы оцениваете изменение своего социального статуса за последние десять лет?» значительное количество русских — 44% — отвечает, что опустились по ступеням социальной иерархии, 24% остались на том же месте, а 30% — поднялись. Среди факторов, способствующих продвижению по социальной лестнице, русские Литвы на первое место ставят образование (73%), а на второе — владение государственным языком (64%)[4]. Для русских не характерна замкнутость в общении, и на вопрос «Есть ли у вас друзья другой национальности?» 93,9% русских отвечают положительно[5]. Среди русских распространены смешанные по национальному составу семьи. По данным пятнадцатилетней давности[6], 18% браков в Литве — смешанные; чаще всего в смешанные браки вступают поляки и русские: наиболее распространены русско-польские, русско-белорусские и русско-литовские браки. Количество русских, вступающих в смешанные браки, возросло в последние годы. Происходят заметные изменения в культурных традициях русского населения. Отношение русских к современным процессам ассимиляции сложное: с тезисом «Мы живем в Литве, и это значит, что мы должны приспособиться к образу жизни литовцев» согласились 40% русских (выбран ответ «скорее, да»), не согласились — 49% (ответ «скорее, нет»)[7]. Уровень владения государственным литовским языком повысился. По данным начала 90-х годов, 22,8% русских говорят по-литовски свободно, 26,2% — хорошо, 34,7% — слабо; не говорят по-литовски вообще 13,8%[8].
В последние же годы ситуация резко изменилась. Русские дети нередко посещают литовские детские сады и школы, затем учатся в вузах с литовским языком обучения. При этом намного увеличивается количество предметных часов по литовскому языку в школе и вузах. Молодое поколение стремится как можно скорее стать частью литовского общества; важнейшее условие достижения этой цели — владение приоритетным государственным языком. Таким образом, русским Литвы свойствен билингвизм. Особая языковая ситуация складывается в Вильнюсе, где значительную часть населения составляют жители славянских национальностей. В некоторых районах (например, в восточной Литве) русские жители трехъязычны: владеют русским, литовским, польским или белорусским языками, а также их диалектами. В последние годы существенно меняется отношение к изучению русского языка как родного, меняется статус предмета «родной язык» в школе. Если в России это приоритетный предмет, то в Литве — отодвигаемый на позицию добавочного; в частности, экзамен по русскому языку не входит в число обязательных экзаменов на аттестат зрелости, его выбирают из пяти альтернативных. В 2004–2005 годах среди 1 750 общеобразовательных школ в Литве (536 120 учащихся) насчитывалось лишь 54 русские школы и 39 смешанных школ с русскими классами; в русских школах и классах обучалось 27 026 учащихся, что составляло 5,04 % всех учащихся Литвы — таковы данные из интервью с министром образования и науки Литвы Р. Мотузасом (ЛК[9]. 2005. № 8). Для сравнения: в 1990/1991 учебном году среди 2 040 общеобразовательных школ в Литве (501 740 учащихся) было 85 русских школ и 103 смешанные школы с русскими классами, всего на русском языке обучалось 76 038 учащихся, что составляло 15,1% всех учащихся. Таким образом, за 14 лет количество учащихся в русских школах сократилось втрое. Тенденция к дальнейшему сокращению числа русских школ очевидна, что объясняется целым рядом причин: в Литве падает рождаемость; уменьшается количество русских жителей; часть русских детей обучается в литовских школах и т. д.
Тем не менее русский язык в Литве продолжает служить средством общения между людьми разных национальностей. По итогам переписи населения 2001 года, более 60% всех жителей Литвы свободно владеют русским языком; на втором месте по популярности — английский язык, которым владеют 17% жителей Литвы — в основном молодежь.
Русский язык в литовских общеобразовательных школах изучают как второй иностранный язык начиная с 6-го класса. Русский язык как иностранный в последнее время становится все более популярным, его изучают почти 67% учащихся, посещающих литовские школы. В 2002 году 83% жителей Литвы указали, что из всех иностранных языков лучше всего знают русский язык (ЛК. 2005. № 8). Однако сферы функционирования русского языка постепенно сужаются. Это и понятно, ведь русский язык становится языком национального меньшинства. К тому же отрицательную роль играют некоторые социально-психологические факторы: для определенной части населения русский язык ассоциируется не столько с русской наукой и культурой, сколько с бывшей политической системой.
В целом же в Литве и, прежде всего, в Вильнюсе существует большая инфраструктура русского общения. Русский используется в качестве языка обучения и является предметом изучения; это язык средств массовой информации, науки и культуры. Наряду с русскими школами существуют русские детские сады; действуют редакции теле- и радиопередач, журналов и газет на русском языке, кафедры русского языка и литературы в вузах, русский театр, церкви и др. В качестве неформальных образований существуют субботние и воскресные школы русского языка, которые посещают дети, по тем или иным причинам обучающиеся в нерусских школах.
Под воздействием языковых контактов русский язык в Литве приобретает специфические черты. На него оказывают влияние литовский, а также, в ряде районов, польский и белорусский языки, но степень этого влияния неодинакова: важную роль играет социальный статус контактирующих языков.
Влияние литовского языка на русский
В силу престижности и социальной активности наибольшее влияние на русский язык оказывает, безусловно, литовский. Взаимодействие русского языка с литовским происходит во всех сферах функционирования русского литературного языка: бытовой, общественно-политической, научной и, в определенной мере, официально-деловой. При этом наблюдаются:
— активизация лексико-семантических процессов, связанных с использованием в русской речи литовских слов, и прежде всего тех, которые отражают новые реалии, не имеющие аналогов в российской действительности: Сенюнас Шнипишкес задумал навести хотя бы минимальный порядок в этом самом запущенном районе столицы (ЛР. 1999. № 1) — лит. seniu–nas «староста»; Совет ветеранов Второй мировой войны Сянамесче сянюнии Вильнюса (Эх. Л. 1998. № 254) (seniu–nija — «староство», «округ, в котором ведет дела староста»); Сходи в савивальдибе (savivaldybe╥ — «самоуправление»); Пашалпу тебе дали (pas.alpa — «пособие денежное») (РР) — перевод приблизительный;
— активизация лексико-семантических процессов, связанных с расширением значения и сочетаемости слов (часто — интернационализмов): Акция — 30%. С 15 августа по 15 сентября — пошив деми-зимнего пальто — со скидкой 30% (Эк. Н. 2002. № 36) — ср. лит. akcija (в одном из значений) «действие, связанное со снижением цен, скидка»[10]; Сейчас он руководит центром студий глобализации Йельского университета (ЛК. 2001. № 50) (здесь — «изучение») — ср. лит. studija (в одном из значений) «курс, учебная дисциплина»;
— активизация интернационализмов; это обусловлено тем, что литовское общество в большей степени, чем российское, ориентировано на западный образ жизни: По признанию самих фундаторов — Минкультуры и Литовского фонда культуры — институт создан в спешке (Обз. 1999. № 22) (fundatorius «основатель», «создатель», «спонсор»); У тебя этат или пол-этата? (etatas «штат») (РР);
— семантическое и фразеологическое калькирование — это скрытое, или переводное заимствование посредством приблизительного копирования иноязычных образцов: красивая погода; красивый день — по аналогии с лит. graz.us «1. красивый; 2. хороший»; Малопользованные (из первых рук), в хорошем состоянии … товары от состоятельных людей из Германии (Эк. Н. 2001. № 4) — лит. is. pirmu– ranku– «малоиспользованный»;
— широкое использование литуанизмов в словообразовании: «Sa. ju–dis» (лит. название национального движения) — саюдист, саюдистский; Sodra (лит. аббревиатура «социальное страхование») — содровская книжка (РР);
— активизация синтаксического калькирования: Благодарим вам за участие (Радио, 11.02.1993); Пока нет оснований сомневаться словам генерала (ТВ, 12.12.1992); смешение семантически близких предлогов, например, с вместо в — Писать и читать с очками (лит. su akiniais «в очках»); Заходить в комнату с туфлями (лит. su batais «в туфлях») (РР);
— активизация ряда грамматических форм (например, форм родительного падежа вместо винительного в литературном русском языке): Природа таких вещей придумала; Не было смысла изучать другого языка (РР);
— распространение ошибок в ударении, часто — в интернационализмах: У тебя на кошек тоже аллeргия? (РР); В магазине большой выбор линолeума (ТВ, 2003, реклама) — linoleumas; Регламeнт должен быть не только для Сейма (Радио) — reglamentas.
Межъязыковое взаимодействие проявляется также в письменной речи, затрагивая графику и орфографию. Например, не унифицирована передача на письме литовского звука е — Гедиминас и Гядиминас; звука j — Йодкранте и Иодкранте (два варианта написания в одной и той же газете на одной и той же странице — Обз. 1999. № 24). Учащаются орфографические ошибки в словах, имеющих в русском и литовском языках фонетико-орфографическое сходство, но не тождество: инжинер — inz.inierius, магнетофон — magnetofonas, копуста — kopu–stai и др. Таким образом, влияние литовского языка распространяется на различные системные уровни русского языка, на разные формы его функционирования — устную и письменную.
Польско-белорусское влияние на русский язык
В ряде районов, особенно в восточной Литве, русский взаимодействует с близкородственными языками — польским и белорусским (чаще всего в их местных диалектных разновидностях). Такое взаимодействие ограничено: а) территориально (прежде всего Вильнюсским районом и Вильнюсом); б) функционально (свойственно в основном русскому внелитературному просторечию и проявляется в социально малозначимых ситуациях). Польско-белорусское влияние, как и литовское, наблюдается на всех языковых уровнях.
Лексические инновации преимущественно распространены в бытовой сфере: Раньше фарбы натуральные были (бел. фарба, пол. farba «краска»); Фальбоны я буду пришивать в самом конце (бел. фальбона, пол. falbana «оборка»); Привезли кусок кумпяка (бел. кумпяк, в местном польском говоре kumpiak «окорок»). Частотны также заимствования, обозначающие людей, в основном экспрессивные наименования с отрицательной оценкой: Ах я недоля, я ж молоко на плите оставила! (бел. нядоля «горе, несчастье», пол. литер. niedola «злая судьба»); Ну ты и жминда! (бел. «скряга»). Активно используются в русском просторечии заимствованные наименования родства: Швагер со швагеркой вчера заходили (бел. швагер, швагерка, пол. szwagier, szwagierka «свояк, свояченица); К братовой зайти надо (бел. братова, пол. bratowa «жена брата»); У меня хорошая тестева (бел. цесцева, пол. tes.ciowa «теща»); также матка, батька (бел. разг. матка «мать», бацька «отец») и др.
Происходит активизация прилагательных и наречий с приставкой за- в значении «слишком»: Хозяйка говорит, что я затихая девочка; Загорячий чай;З аузкое пальто и т. п. (бел. зацiхi, загарачы, завузкi).
Среди морфологических явлений отметим особые формы рода: Собака большой побежал (бел. сабака — м. род; так же — пол. pies); формы падежа: Гуляли с Женьком и Витьком; Разговаривали с Колем (РР); особые словосочетания — нет кому прийти «некому» (бел. няма каму; пол. niema komu; лит. ne ╥ ra kam); нет кого звать «некого»; нет за что купить «не за что»; нет чего читать «нечего»; смешение предлогов на — в: У нас на Литве так (пол. na Litwie, бел. на Лiтве); Был на деревне (пол. na wsi, бел. на весцы); Ездили на Белоруссию (пол. na Bial~orus.); сестра на фирме работает (бел. на фiрме) .
Синтаксическое калькирование отражается в ряде конструкций: Вот беду имею, ни на шаг не отстает от меня (бел. мею бяду, пол. mam biede.; ср. также лит. turiu problemu.); Ходили гулять дождем (бел. дажджом, в местных польских говорах — deszczem); Таким днем мороженое не едят (бел. такiм днем).
Несмотря на то что основная область польско-белорусского влияния на русский язык Литвы — просторечие, в некоторых случаях заимствования проникают и в литературную речь. Примеры из средств массовой информации: Дорогой швагер Николай! Поздравляем с днем рождения! (ЛК. 2001. № 21) — лексическое заимствование (пол., бел.); Газета «Kurier Wilen.ski» ищет агентов по распространению газет в Вильнюсе и районах. Доставляем газеты до агента (ЛК. 1999. № 42) — словосочетание, характерное для польского языка; выступление ксёндза (ТВ, в речи ведущей информационной программы «Вестник Литвы») — ударение, соответствующее польскому языку. Подобные явления встречаются и в устной разговорной речи людей, владеющих литературной нормой, например в речи студентов-русистов: Нет, я не русская, я мешаная (бел. мяшаны «смешанный»); Вчера снервничала, когда компьютер не включался (словообразовательная калька из бел. знервавацца «понервничать»); в речи преподавателя-русиста в непринужденной обстановке: Режем лимон на маленькие дольки, скибочки (бел. скiбачка, пол. skibka). В некоторых бытовых ситуациях при наличии русских эквивалентов доминируют полонизмы. Например, покупая филейную вырезку на рынке (где обычно торгуют мясом жители Вильнюсского района, часто белорусы или поляки), русские называют ее полендвица (пол. pole.dwica), а грудинку — бочек (пол. boczek) (наряду с литовским словом s.onine╥).
Культура речи русских в Литве
Результаты взаимодействия русского языка в Литве с окружающими языками трудно оценить однозначно. С одной стороны, этот процесс способствует развитию языков. Многие заимствования необходимы как единственный способ кратко и однозначно обозначить местные реалии. См. выше примеры употреблений, характерных только для русского языка Литвы и воспринимаемых на данной территории как нечто заведомо нормативное, — seniu–nas, seniu–nija. Подобные заимствования — способ достижения такой точности, которая была бы недоступна при использовании русских аналогов. Попытки перевода существуют, но, судя по двуязычным словарям (русско-литовским, литовско-русским), полного соответствия при переводе часто не наблюдается. Например, kepsnys обычно переводится как «жаркое», но русский лексический эквивалент не совпадает с данным значением, скорее это «отбивная».
С другой стороны, процесс взаимодействия языков приводит и к отрицательным результатам. Использование заимствований далеко не всегда вызвано насущной необходимостью — отсутствием соответствующего аналога в родном языке. Чрезмерное увлечение заимствованиями может привести к нежелательным для культуры речи последствиям. Так, например, исследования речи русских в Шяуляйском регионе Литвы показали, что 62,2% респондентов используют многочисленные литуанизмы: в среднем каждое 21-е слово в их речи — литовское[11].
Часто, особенно в устной непринужденной речи, литовское слово используется потому, что не получилось быстро вспомнить русский аналог. В первую очередь это касается пассивного лексического запаса или специальной лексики. Ср. рассказ сорокалетней женщины: Там у нас стояла ручная мельница такая… Как это?.. Girnos по-литовски… (лит. «жернова»); разговор с русской девочкой 8–9 лет: [Филолог] А щенок породистый? [Девочка] Нет, смешанный. Это… как это… не знаю… aviganis и еще кто-то (лит. «овчарка»). Более того, лексические затруднения, связанные с необходимостью использовать слова или словосочетания, относящиеся к неактивному пласту русской лексики, наблюдаются также и в подготовленной речи. Так, журналист, читающий новости, говорит свиной хлев, а не свинарник (ТВ, 27.09.2002); в газете написано: В столовой есть сборник на 795 рецептов горячих и холодных закусок, супов, гарниров, соусов, напитков, салатов и других блюд (ЛР. 1999. № 35) — ср., например, поваренная книга.
Когда в ситуации непосредственного общения возникает необходимость употребления терминологии, профессиональной лексики, русские соответствия часто вспоминаются с трудом. Русские студенты, обучающиеся по какой-либо специальности на литовском языке, практически не владеют соответствующей русской терминологией. Ср. диалог на тему производственной практики в суде, в котором все общение проходит на литовском языке, так что подыскать соответствующие русские эквиваленты для русскоязычного жителя Литвы весьма трудно: А: Как тебе практика? Б: Мне teismo sekretore╥ не нравится, лучше antstolis («судебный секретарь», «судебный пристав»). А: А что делает antstolis? Б: Как что делает? Veda bylas («ведет дела»).
С течением времени носитель языка может потерять контроль над своим речевым поведением и перестать понимать, правильно или неправильно используются какие-то выражения. Ошибочные использования входят в привычку. Это наблюдается как в разговорно-просторечной языковой стихии, так и в нормированном литературном языке. Например, региональной разговорной приметой русских в Литве является использование глагола «иметь» вместо формы «есть»: «Я имею время (деньги и др.)». Примета местного просторечия и диалекта — словообразовательные кальки типа замного, забольшой. Для речи русских, владею щих литературным языком, характерно использование слова институция вместо институт (в значении «организация общественной деятельности и социальных отношений»), слова амбасада вместо посольство и др. Язык «примеряет» какието новые средства выражения.
Реакция языка на определенные социокультурные условия ярко проявляется в специфике речевого этикета, например в обращениях, в использовании отчества. Как известно, в русском языке метрополии рубежа веков система обращений, состоящая из трех компонентов — имени, фамилии и отчества — в целом ряде случаев уже не функционирует. В речевом поведении русских Литвы отчество используется еще реже. Так, по наблюдениям учителей русских школ Литвы, ученики чаще стали обращаться к ним не по имени-отчеству, а «учительница» (ср. аналогичное уважительное обращение в литовском речевом этикете — tamsta mokytoja). Специфична также ситуация обращения русских студентов к преподавателям. Например, когда студенты звонят своему преподавателю (который ранее представился им, например, как доцент Ольга Ивановна Петрова), то наряду с традиционным обращением по имени и отчеству (Здравствуйте! Это Ольга Ивановна?) отмечаются случаи обращения по имени и фамилии (Это Ольга Петрова?). Более того, в подобных ситуациях некоторые русские начинают разговор с привычного обращения по-литовски, после чего следует русский перевод и продолжение разговора на русском языке: Laba diena! C.ia de╥stytoja Петрова? — Добрый день! Это преподаватель Петрова? Это объясняется тем, что в литовском речевом этикете в подобной ситуации стандартное обращение к официальному лицу требует упоминания должности, звания. Отсутствие подобного стандарта в русском речевом этикете в сочетании с отсутствием отчеств в литовской культуре может приводить к курьезам при обращении на русском языке к человеку старшего возраста. Так, русская студентка, обращаясь по-русски к помощнице декана, литовке, не нашла ничего лучшего, как сказать «Тетя Бируте!».
В целом беднеет словарный запас родного языка, речь становится менее выразительной, поиск необходимых слов — неактивным, не используется все богатство синонимии, редко встречается переносное употребление слов, меньше используется производных слов. В результате появляются неточные и стереотипные высказывания. Речь становится «прагматичной», «экономной» — синтаксически элементарной, стилистически бедной.
В условиях функционирования русского языка в иноязычном окружении нелитературные формы распространяются и актуализируются в еще большей степени, чем в русском языке метрополии. В иноязычном окружении отсутствует единый культурный центр, диктующий свои нормы, уменьшается количество образованных людей, владеющих нормами русского литературного языка. Поэтому естественную русскую речевую среду (обиходно-бытовое общение, язык прессы) все чаще трудно признать удовлетворительной с точки зрения культуры речи, ее развивающий потенциал снижен. Основной проблемой языка в таких условиях является «выживаемость» литературных форм.
Проблемы культуры речи в Литве актуальны для русских всех социальных слоев, включая и тех, кто обязан владеть этими нормами. Например, по нашим наблюдениям, русские студенты-филологи, изучая на занятиях стилистические варианты, часто оказываются шокированы тем, что форма, используемая ими обычно и воспринимаемая как литературная норма, на самом деле является неправильной (например, ударение в словах жaлюзи, щaвель, красивeе, средствa).
Культура речи учителей русских школ также испытывает негативное влияние просторечия, о чем свидетельствуют результаты экспериментального исследования[12]. Ошибки учителей обусловлены территориально: русская речь Вильнюса и Вильнюсского района отличается наибольшей неправильностью и засоренностью; русская речь Клайпеды, Каунаса, Шяуляя — относительно правильная; а в Висагинасе, где живут работники Игналинской АЭС, — особая: долгое время это был город с преимущественно русским населением, отличавшимся высоким социально-образовательным уровнем.
Не может служить эталоном и язык средств массовой информации. Повторяющиеся в газетных рекламных объявлениях речевые ошибки стали настолько привычными, что уже давно не воспринимаются как курьезы: Женщина, которую вы видите на снимке, благодаря кодированию у доктора Д. Сайкова, похудела вдвое (ЛР. 1998. № 4); Усиленная практика при парикмахерской (Эк. Н. 2001. № 44); Визы. Родившимся на Украине применяются скидки (Кл. 2001. № 194); П. П. микроавтобусом возит пассажиров к морю. Берем от дома (ЛК. 2001. № 28); Приглашаем на курсы категории «В». Услужливые инструкторы (ЛК. 2003. № 8); Эффективное похудение без голодовок (Обз. 1999. № 24); Мы сказали доводы (ТВ).
Изучение региональной специфики языка в иноязычном окружении, анализ отклонений от норм литературного языка и выявление закономерностей их возникновения крайне необходимы не только для повышения культуры речи, но и в целом для сохранения родного языка. Как пишет потомок известного декабриста, русский писатель и художественный критик князь С. Волконский, живший в эмиграции во Франции, «безразличие к эстетической оскорбительности речевых неточностей свидетельствует о притупленности чувства, которая уже есть некультурность, и, естественно, увеличивается, когда сам человек в те же ошибки впадает. Чувство языка (если можно так выразиться), чувство красоты языка есть очень тонкое чувство, его трудно развить и очень легко потерять. Достаточно самого малого сдвига в сторону неряшливости и неправильности, чтобы уже эта неряшливость превратилась в привычку, и, как дурная привычка, в качестве таковой она будет процветать»[13].
[1] Statistikos departamentas prie Lietuvos Respuplikos vyriausybes [www.std.lt].
[2] Kasatkina N. Lietuvos etniniu. grupiu. adaptacijos ypatumai // Filosofija. Sociologija. Vilnius, 2002.
[3] Русские в Литве — проблемы и перспективы. Вильнюс, 1992.
[4] Kasatkina N. Op. cit.
[5] Русские в Литве — проблемы и перспективы.
[6] Kalnius P. Dvikalbyste╥s klausimai etnografiniuose tyrine╥jimuose // Kalbu. rys.iai ir sa.veikos. Vilnius, 1989.
[7] Kasatkina N. Op. cit.
[8] Русские в Литве — проблемы и перспективы.
[9] Ниже используются следующие условные сокращения: Кл. — газета «Клайпеда», ЛК — газета «Литовский курьер», ЛР — газета «Летувос ритас», Обз. — газета «Обзор», Эх. Л. — газета «Эхо Литвы», Эк. Н. — газета «Экспресс неделя», Р — газета «Республика», РР — разговорная речь, Радио — передачи Литовского радио, ТВ — передача Литовского телевидения «Вестник Литвы».
[10] Следует отметить, что в этом значении слово «акция» входит и в язык метрополии.
[11] Шифрисова Ф., Абросимова Н. Некоторые особенности использования литуанизмов в родной речи русских Шяуляйского региона // Valoda — 1999, Humanitaras fakultates, IX zinatniskie lasijumi. Daugavpils, 1999.
[12] Бразаускене Е. Культура русской речи в Литве (анализ речи учителей русских школ) // Труды по русской и славянской филологии. Лингвистика. Новая серия. III. Язык диаспоры: проблемы и перспективы. Тарту, 2000.
[13] Волконский С. О русском языке // Русская речь. 1992. № 2. С. 36.