Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 5, 2003
О его особенностях корреспонденту «Отечественных записок» Наталье АБАКУМОВОЙ рассказал министр РФ по национальной политике Владимир ЗОРИН.
«Исламский фактор» играет в мировой политике все более важную роль. Для многих людей мусульманскую окраску приобрел терроризм. А насколько важна роль ислама в российской внутренней политике?
В последнее время в России значительно возрос авторитет всех, а не только исламских, религиозных объединений. По данным различных социологических центров, верующие составляют сегодня от 43 до 57 процентов населения России. Если в 1992 году было 4 846 религиозных организаций, то в 2001 году их стало уже 20 215. Количество зарегистрированных конфессий за десятилетие возросло с 23 до 69. Ислам — вторая по числу верующих религия в стране после правосла- вия. Мусульман в России сегодня, по экспертным оценкам отечественных уче- ных, от 12 до 15 миллионов человек, что составляет примерно восемь-десять процентов населения. Мечетей в 2000 году насчитывалось уже более семи тысяч (в 1991 году их было 870). Проблема исламского фактора в стране весьма актуаль- на. Во-первых, мусульмане играют ведущую роль во многих сферах экономики и культуры. Во-вторых, большое значение имеет развитие событий в странах Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии. Наконец, существует угроза проник- новения в нашу страну экстремизма и терроризма под знаменем ислама. И здесь важна совместная работа многих министерств, ведомств России и мирового со- общества. Нужна помощь МИД во взаимодействии духовных управлений рос- сийских мусульман и руководителей мусульман в других странах. Надо активнее участвовать в мероприятиях ОБСЕ по борьбе с экстремизмом. Очень позитивно следует оценить усиление наших контактов с Организацией исламских госу- дарств (ОИГ).
Создается впечатление, что государство сегодня, наоборот, старается как можно меньше вмешиваться в деятельность религиозных объединений, отчего, на- верное, в России появилось огромное количество различных сект, в том числе зару- бежных.
Было время, когда государство во все вмешивалось. Это, слава богу, мы пере- жили. Сейчас в сфере конфессиональных отношений происходит примерно то же, что и на заре рынка: государство ушло оттуда, оставив все как есть в надежде, что само образуется. Нет, само оно не образуется. Я сторонник активного взаимо- действия государства с религиозными объединениями. Доминанта этого взаимо- действия — объединение совместных усилий в целях стабилизации ситуации в обществе, защиты мира и гражданского согласия, решение социальных задач.
Когда стоит вопрос о формах противодействия различного рода экстремизму, в том числе и под религиозными флагами, это можно сделать только вместе с на- шими конфессиями, сверяя позиции, ведя дискуссии. Простой пример: внедряется земельная собственность, решается вопрос о налогах на землю. Ясно, что конфессии надо поддержать, облегчить налоговое бремя на церковные земли. Для этого необходимо выработать систему взаимодействия с религиозными объ- единениями. Такое взаимодействие может быть чрезвычайно полезным в сфере борьбы с наркотиками, помощи больным и ВИЧ-инфицированным, детям-бес- призорникам, оздоровлении атмосферы в Вооруженных силах. Ведь было в свое время министерством обороны, другими силовыми ведомствами подписано сог- лашение с религиозными объединенями, но его надо привести в соответствие с законодательством. Еще одна область взаимодействия — пенитенциарная си- стема. Кто позаботится о том, чтобы заключенные разного исповедания получи- ли духовное окормление и облегчение? Это — общие задачи государства и раз- личных конфессий. Возникла настоятельная необходимость законодательно регламентировать предпринимательскую деятельность благотворительных орга- низаций, создаваемых религиозными объединениями. Они должны обладать возможностью максимально зарабатывать и привлекать средства для самофинан- сирования. Но под контролем государства.
Так, наверное, и должна строиться работа государственных структур и религи- озных объединений. А на самом деле насколько эффективно взаимодействие органов государственной власти с исламской общиной?
Здесь проблем масса. Разобщена сама мусульманская община, и на федераль- ном уровне приходится работать с 46 объединениями. Самые авторитетные из них Кавказское, Московское и Уфимское духовные управления. Но между ними су- ществуют некоторые, я бы сказал, трения и противоречия, отчасти объективные, но чаще субъективные. Руководители этих духовных управлений входят в состав общественного Совета руководителей наших конфессий при президенте. Прихо- дится проявлять гибкость в работе с ними, но они, по сути, не антагонисты. А ру- ководители остальных духовных управлений? Думаю, должен быть создан посто- янно действующий Координационный совет муфтиев России, который объединил бы все действующие течения, которые строятся на традиционном ис- ламе. В России множатся филиалы разных зарубежных религиозных, благотвори- тельных организаций. Иностранные миссионеры зачастую активно распростра- няют радикальные и политизированные течения ислама, в том числе ваххабизм, особенно на Северном Кавказе. Анализ деятельности зарубежных экстремистских центров показал, что они пытаются вовлечь российских мусульман в политиче- скую жизнь, противопоставить их интересы интересам государства. И даже ини- циируют в регионах с преобладающим мусульманским населением выход из со- става РФ для создания новых государств, ориентированных, в первую очередь, на сближение со странами исламского мира. Исполнительные власти не всегда пра- вильно выстраивают отношения с иностранными миссионерами, а иногда просто уходят от новых проблем. Церковь, конечно, отделена от государства, но общест- ву не безразлично, какие идеи разрабатываются в стране. Потому что иногда ме- стные религиозные объединения мусульман в России попадают в материальную зависимость от подобных организаций, становятся проводниками идей тех, кто платит. Очень остро стоит проблема духовного образования. Государство должно оказывать поддержку среднему и высшему религиозному образованию, чтобы россияне не уезжали учиться в исламские страны, в первую очередь в Саудовскую Аравию, на выделяемые королевством гранты. Кроме того, необходимо вырабо- тать унифицированные образовательные стандарты для всех религиозных образо- вательных учреждений в России и одновременно создать условия для изучения традиций и обычаев народностей, населяющих данный регион.
Предположим, рядом живут, к примеру, молокане, мусульмане и буддисты. Как разница в вере влияет на отношения людей?
В Калмыкии встречается ровно такое сочетание, причем практически в со- седних селах. В других регионах тоже — Башкирии, Туве, например. Вся история России отличается тесным взаимодействием культур и конфессий. В мире идет разговор о взаимодействии цивилизаций, неизбежности конфликтов между ни- ми. Американский ученый Самюэл Хантингтон вообще считает, что классовые конфликты сегодня заменяются культурными, в основе которых лежит религия. Исходя из этого, он строит теорию о неизбежности межцивилизационных очагов напряженности и религиозных конфликтов. Я убежден, что это — ошибочная теория. Реальным ответом на эту теорию может стать опыт России, где историче- ски не одну сотню лет проживают вместе представители разных конфессий и ре- лигий. В Манеже проходит интересная фотовыставка «Сердце Евразии», где на примере Башкирии показан диалог между людьми разных национальностей и разного вероисповедания, который реально идет каждый день. А возьмите под- готовку к празднованию тысячелетия Казани. Его эмблема: в панораме казанско- го кремля рядом стоят два храма — мечеть и православная церковь. Есть такой термин: «российский ислам». Сейчас у нас идет дискуссия, существует ли вообще такой ислам. Жизнь подтверждает — да, существует. Мусульмане Поволжья сво- ей ментальностью, образом жизни отличаются от жителей иных чисто мусуль- манских стран — Саудовской Аравии, Пакистана, Ирана. Даже в архитектуре, к примеру, традиционной татарской мечети видно взаимопроникновение двух храмов — христианской православной церкви и исламской мечети. Этническое, конфессиональное многообразие в России было всегда, сотни лет, но проблемой оно становится только тогда, когда институты власти и гражданское общество не понимают друг друга, допускают ошибки.
Но в реальной жизни даже обычные бытовые неурядицы могут в конечном ито- ге приобрести окраску религиозных конфликтов.
У нас нет религиозных конфликтов. Даже попытка чеченских сепарати- стов придать религиозную окраску, характер религиозной войны противостоя- нию с федеральным центром провалилась.
Но существует ваххабизм, провозглашающий экстремистские лозунги джихада, борьбы с неверными и даже «неправильными» мусульманами.
Это другое. Мы говорили о цивилизациях. А если террористические органи- зации пытаются прикрываться религиозным знаменем, например ваххабизма, это совсем другая история. Кроме того, ваххабизм — нетрадиционное учение для российских мусульман. Относительно широкое распространение ваххабизма — результат семидесятилетнего атеизма. За это время наше население стало невеже- ственным в религиозном отношении. Не лучше и руководители, на высшем уров- не принимавшие в свое время руководителей международных авторитарных сект просто потому, что не понимали, с кем имеют дело. На этой волне под маркой ис- тинного ислама к нам и проник ваххабизм, который создает напряжение в среде верующих-мусульман. Ведь ваххабиты отрицают даже обряды нашего традици- онного ислама, которые сформировались в результате совместного проживания людей разных религий. В Дагестане, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Ингушетии и даже Чечне есть понимание необходимости противодействия этим явлениям. Но экстремисты — это не ислам. Экстремистских религий не бывает. Ни одна мировая религия не выдвигает экстремистских лозунгов. Ислам считает, что Бог един, и все создатели мировых религий — его пророки. И Коран, и шари- ат основываются на принципах мира, взаимопонимания и взаимотерпимости.
Вы говорили о том, что руководители иногда не умеют различать сущность учений, распространяемых иностранными миссионерами. Но это означает, что и правительственные чиновники, и каждый мэр должны хоть немного разбираться в различиях в вере, обычаях.
Совершенно верно. Сегодня появилась необходимость ликвидировать рели- гиозную неграмотность не только — даже не столько — у населения, сколько у управленческого аппарата. Нужны опытные эксперты, способные определить направленность тех или иных учений в исламе, христианстве, иудаизме и буддиз- ме. Сейчас в Академии государственной службы при президенте РФ группа чи- новников проходит переподготовку по теме «Религиозные и этнические отноше- ния». В последнее время появилось немало пособий, справочников по этим вопросам. У нас же раньше чиновников учили только сдерживать религию. Ведь до смешного доходило. Мне однажды пришлось чиновнику, отвечающему за ра- боту с религиозными объединениями, объяснять разницу между суннитами и шиитами. Он потом сказал: «Если бы я раньше знал, мне это помогло бы…» Учить надо госслужащих, и будем их учить.
Все, о чем вы говорите, требует денег, которых в нашем государстве нет. Мо- жет быть, стоит начать с чего-нибудь не столь дорогостоящего?
Начать надо с подготовки Концепции государственно-конфессиональных отношений. Она нужна как воздух. Обсуждаются несколько вариантов докумен- та и, видимо, скоро документ будет готов. В нем отразились бы все изменения в религиозном мире за последние годы, были бы намечены пути совершенствования закона «О свободе совести и религиозных объединениях». Основные на- правления и приоритеты госполитики по государственно-церковным отношени- ям можно сформулировать так: сохранение стабильности конституционного строя; обеспечение гражданского мира и общественного согласия, территориаль- ной целостности; нейтрализация причин и условий, способствующих возникно- вению конфликтов на религиозной почве. Концепция стала бы своего рода долгосрочной программой работы государства с традиционными и не традици- онными религиозными объединениями. Чем-то вроде руководства к действию для чиновников и ориентира для гражданского общества. А пока мы будем отно- ситься к государственно-церковным отношениям как к чему-то десятистепенно- му, мы будем периодически получать неприятности.