Заметки провинциального адвоката
Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 2, 2003
|
Нельзя сказать, чтобы адвокатура в провинции вообще, а в уездных городах в особенности, считалась делом серьезным, то есть занятием, достойным уважения. На адвоката смотрят как на личность «без определенных занятий», как на праздношатающегося, другими словами, как на человека, от которого ничего «путного» ожидать нельзя. Такой взгляд на провинциальную адвокатуру отражается, конечно, и на общественном положении самих адвокатов, далеко не завидном: зависимость от всяких случайностей, от всех и вся. Этот взгляд вытекает из самого порядка вещей: адвокат в глазах провинциальных обывателей не более как работник, которого все и каждый нанять могут, когда им вздумается (исключая, конечно, крестьянина, который за свои же деньги в ноги адвокату досыта накланяется). Адвокат в уездном городе всегда находится между многих огней и если обнаружит некоторую неосторожность в обращении с ними, то может пребольно обжечься… Случится в городе случай, например, хоть такой: какой-нибудь «дергач» Поганкин с пьяных глаз пошлет с улицы в окно воздушный поцелуй какой-нибудь госпоже Вон-Глаз, а супруг этой госпожи даст Поганкину за такое тяжкое оскорбление его супруги отеческое наставление, то есть собственноручно кровь ему из зубов пустит. Весь город сейчас же разделится на две партии. — Если наших жен так оскорблять будут!!! — восклицают одни. — Зачем же было, однакож, кровь из зубов пускать! — рассуждают другие. Между тем на того же несчастного «дергача» Поганкина, независимо от кровопускания, подается мировому жалоба за оскорбление г-жи Вон-Глаз действием, «помощию воздушнаго поцалуя». Если Поганкин обратится с просьбою о защите к уездному ходатаю, то честно ли поступит последний, отказавшись защищать его, на том только основании, что в кармане у него лежит всего-навсего три рубля? А господин Вон-Глаз тем временем приглашает для своей защиты «губернского» ходатая, который с превеликим триумфом и выигрывает ему дело. Поганкина за оскорбление действием «помощию воздушнаго поцалуя» сажают на «высидку», а господину Вон-Глаз, принимая во внимание то, и то, а наконец и то, что он действовал по необходимой обороне, ставят на вид лишь неблаговидность его поступка. И затем уездный адвокат, осмеливавшийся принять на себя защиту Поганкина за три рубля, предается всеобщему поруганию. Вообще, если поручили адвокату дело, то избави его Бог встретиться с «противной стороною»! Или с родственниками ее перекинуться двумя-тремя словами или даже просто поклониться. Сейчас пойдет слух: «Перекачнуться на другую сторону хочет» — и доверитель станет грозить отнять дело. От адвоката требуется, чтобы он находился с противною стороною в таком же враждебном отношении, в каком состоит и его доверитель. Чтобы показать, на каком счету у нас на Руси стоит провинциальная адвокатура, укажу еще на один пример. Часто случалось мне ездить по железным дорогам. Разговорится, бывало, сосед, и одним из первых вопросов, почти тотчас же после «А позвольте узнать, куда вы едете?», предлагает: «Чем вы занимаетесь, позвольте узнать?» «Я — адвокат», говорю. И вот как сейчас вижу на устах любознательного соседа какую-то прескверную улыбку. Так вот и хочется ему сказать, что, значит, «обиралу мученика» перед собою вижу. И непременно станет разные колкости подпускать, пока не уйдешь от него, во избежание скандала. («Отечественные записки». 1873. ‹ 5. С. 1–8)
|
