Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 2, 2003
| Краткий (с точки зрения истории) период с августа 1991-го по октябрь 1993 года стал временем резкого и неожиданного изменения вектора социально-политического и экономического развития нашей страны. Окончательно выявилась неизбежность радикальных перемен, и обозначился их основной контур- политический плюрализм, свободная экономика, права и свободы человека. В общественном сознании, казалось безнадежно искалеченном тоталитарным режимом с его коммунистической идеологией, стала утверждаться новая для нас иерархия ценностей, общепринятая в современном цивилизованном мире: человек, его права и свободы — гражданское общество- правовое государство. Как нетрудно заметить, здесь приводятся важнейшие положения первой российской конституции 1993 года (автор не оговорился; это, действительно, первая наша конституция, ибо прежние, принимавшиеся в 1918-1977 годы, только назывались конституциями, но по существу ими не были, представляя собой вид политических деклараций, не имевших никакого реального значения). В этой новой для нас иерархии ценностей на первом месте находятся человек, его права и свободы как высшая ценность (ст. 2 Конституции России), затем гражданское общество и его институты и затем государство, образуемое народом через гражданское общество (ст. 3 Конституции России). При этом государство в качестве основной своей задачи признает обеспечение прав и свобод человека, его свободное развитие, обязано соблюдать и защищать их, и в этом состоит его предназначение (ст. 2, 7, 46 Конституции России). Эти известные ныне положения приводятся здесь лишь для того, чтобы подчеркнуть еще раз, что гражданское общество выше государства, представляющего его политическую организацию, а право (речь идет о правовом государстве) выше политики. Такие социально-правовые конструкции в недавнем прошлом воспринимались как совершенно недопустимая ересь, за любое изложение которой следовали немыслимые кары. Историческая память о них глубоко и надолго осела в нас, мешая нам стать наконец народом, а не оставаться запуганной толпой. В то же время достаточно внимательно «оглянуться окрест», чтобы увидеть и понять, что государство — это не «машина для подавления одного класса другим», как учил нас В. И. Ленин, и что закон — это не «политическая мера», как утверждал он же, а воплощение права в качестве основы социальной справедливости. История убедительно подтверждает, что гражданское общество — менее быстро формируемая и значительно дольше сохраняющаяся социальная система, нежели государство. В своих основных чертах российское гражданское общество сформировалось и существует, несомненно, больше столетия, возникнув в XIX и войдя в XXI век (а давайте вспомним и попытаемся подсчитать, сколько государств самого разнообразного толка можно было за это время увидеть на земле России, территория и народ которой сохраняют свой облик!). В то же время исторические особенности развития России — существование ее на протяжении значительной части ушедшего столетия в условиях тоталитарного режима — оставляли мало надежд на постепенное позитивное преобразование в современное демократическое государство. Было очевидным, что обеспечение прав и свобод человека, воссоздание подлинно гражданского общества и его институтов, формирование свободной рыночной экономики возможны только через становление правового государства. Именно правовое государство открывало нашей стране путь в будущее, и по этой причине первой и главной вехой в новой истории России стала ее Конституция, принятая 12 декабря 1993 года. * * * Как известно, современное правовое государство — это государство, основанное на принятой в соответствии с демократической процедурой (а это значит, и воспринятой народом, гражданским обществом) конституции; на развитой и непротиворечивой правовой системе, естественно, включающей общепризнанные правовые принципы и нормы международного права, имеющие приоритет перед национальным законодательством; на независимой и эффективной судебной власти, место и роль которой соответствуют положениям классической теории разделения властей — законодательной, исполнительной и судебной. Если же предметно уточнить идею правового государства, рассматривать его в конкретных и конструктивных аспектах, то по принятии конституции все сводится к двум основным составляющим правового государства — это стабильные правовые законы, во-первых, и независимая судебная власть, во-вторых. О правовых законахМожет показаться, что здесь допущена оговорка, когда утверждается, что одной из основ правового государства являются «правовые законы». Однако никакой ошибки в данном случае нет. Все дело в том, что законы, принимаемые, как известно, государством, могут быть и неправовыми и, более того, антиправовыми. К несчастью, именно наша история, в том числе совсем недавняя, подтвердила, что целая историческая эпоха может быть временем действия неправовых законов, т. е. законов, не соответствующих идее социальной справедливости, общепризнанных правовых принципов и норм. Все дело в том, что надо четко разграничивать понятия «право» и «закон», которые совсем не случайно воспринимались и воспринимаются доныне в тоталитарных государствах как идентичные. В теории «социалистического права» (хотя такого права не может быть по определению) под правом понималась совокупность законов, т. Е. норм, произвольно, как подтверждает наша история, устанавливаемых «социалистическим государством» и обеспечиваемых государственным принуждением (по В. И. Ленину, «право — ничто без аппарата, способного к принуждению норм права»). Таким образом, отметалась сама идея права как воплощения социальной справедливости, позитивно действующего социального регулятора, воспринимаемого обществом как необходимый и полезный для всех элемент социальной жизни. В связи с этим следует напомнить, что еще в Древней Греции более чем за полтысячи лет до нашей эры был известен принцип, сформулированный одним из семи мудрецов, архонтом Солоном: «Законы настолько совершенны, насколько люди готовы их соблюдать». Если не видеть различия между правом и законом, то надо признавать, что и социалистическое советское государство, и германский Третий рейх, и полпотовская Кампучия были правовыми государствами — как известно, недостатка законов в них не было. К чему привели такие представления о праве, хорошо известно из нашей истории, из содержания тех законов, которые принимались в нашей стране в период с 1917-го до начала 90-х годов. Каждый из них основывался на так называемом «классовом подходе», «интересах рабочего класса», «интересах трудящихся», позднее «интересах советского народа». Здесь уместно вспомнить известное наблюдение: если политики много говорят о благе народа, о его насущных интересах, то простым людям следует насторожиться, это для них очень опасно. К сожалению, наша память коротка, и ныне даже многие специалисты (и историки, и юристы) забывают о бесконечной череде антинародных законов, подавлявших разум, оскорблявших нравственное чувство людей, унижавших их, лишая естественного права на собственность, права свободно трудиться и распоряжаться плодами своего труда. Антинародный характер коммунистического тоталитарного режима откровенно проявлялся в таких законах (отмененных лишь при Н. С. Хрущеве), как антирабочий закон об уголовной ответственности рабочих и служащих за самовольный уход с предприятий и учреждений и за прогул без уважительных причин (к прогулу приравнивалось опоздание на работу более чем на 20 минут) и антикрестьянский закон об уголовной ответственности колхозников за невыработку минимума трудодней (напомним, что колхозники и жители сельской местности получили паспорта опять же лишь при Н. С. Хрущеве, а до этого они практически не могли покидать места жительства). За эти псевдопреступления было предусмотрено наказание в виде лишения свободы. Дополнить картину народного бесправия в стране, жившей под знаменем «укрепления социалистической законности», можно напоминанием о том, что даже задача «ликвидации безграмотности», явившейся, кстати, результатом революционных преобразований, гражданской войны и их последствий (по переписи населения 1897 года Россия была достаточно грамотной страной), решалась с помощью уголовно—правовых средств — была предусмотрена уголовная ответственность за воспрепятствование посещению школ и курсов по ликвидации безграмотности и за уклонение от учебы. Существовала также уголовная ответственность учащихся ремесленных училищ и школ фабрично-заводского обучения (с 12-летнего возраста) за самовольный уход из училища (школы) и за нарушение школьной дисциплины, повлекшее исключение из училища (школы),- лишение свободы на срок до одного года и т. д. Так и формировался «архипелаг ГУЛАГ», описанный А. И. Солженицыным. Политизировано было и гражданское законодательство. Задачей Гражданского кодекса РСФСР (ГК РСФСР 1964 года), действовавшего в предреформенный период до 90-х годов, согласно статье 1, было регулирование имущественных и иных отношений «в целях создания материально-технической базы коммунизма». Даже кодекс законов о браке, семье и опеке был принят в 1926 году «в целях урегулирования правовых отношений на основе нового революционного быта», а регистрация брака устанавливалась прежде всего «в интересах государственных и общественных» и лишь затем «в целях охраны личных и имущественных прав и интересов супругов и детей» (ст. 1). Эта удручающая картина правовой дикости, в которой пребывала наша страна, позволит оценить, в какой законодательной пустыне мы оказались после принятия конституции в 1993 году. В России полностью оправдалось предупреждение известного теоретика права Р. Иеринга о разлагающем влиянии на народ, на его моральную силу несправедливых законов и дурных юридических учреждений[1]. Однако за частыми заявлениями о необходимости формирования законодательной основы правового государства не следовало достаточно интенсивной и последовательно осуществляемой законодательной деятельности, хотя, вероятно, было бы наивным надеяться на быстрые перемены в этой области. Слишком тяжким был груз прошлого, и слишком велика была инерция старых представлений о сути, содержании, направленности права и законодательства. В то же время, наверное, никто не будет ныне отрицать, что формирование правового государства предполагает создание целостной системы законодательства, которая должна стать реальной основой всей жизни страны. Приходится констатировать, что до сих пор, через десятилетие после крушения коммунистического режима, у нас нет полностью разработанного гражданского кодекса, образно говоря, конституции экономической жизни страны, налогового законодательства, достаточно полного комплекса земельного законодательства (и это в стране, самой большой в мире по территории и самой разнообразной по почвенно-климатическим характеристикам), нет необходимых законов о судоустройстве (в частности, о самой крупной части судебной системы — судах общей юрисдикции) и т. д. Но здесь надо отметить, что с изменением партийно-политического «ландшафта» в Государственной думе и благодаря настойчивым усилиям новой администрации (имеются в виду президент и правительство) произошел существенный сдвиг в процессе законотворчества. В течение 2000-2002 годов были приняты и вступили в действие трудовой кодекс, кодекс об административных правонарушениях, уголовно-процессуальный кодекс, гражданский процессуальный кодекс, арбитражный процессуальный кодекс, закон об адвокатской деятельности и адвокатуре, готовятся изменения и дополнения к уголовному кодексу и т. д. Давно следовало понять (в том числе критикам происходящих в стране реформ), что ожидать быстрых и значительных позитивных изменений в сфере экономики, социальных отношений, культуры, организации государственной власти и местного самоуправления в государстве, становящемся правовым, без правовых законов невозможно. О независимой судебной властиУпоминавшаяся выше теория разделения властей, на положениях которой основано правовое государство, относительно недавно обозначалась в терминах «так называемая теория», «буржуазная теория» и т. п. Между тем всему миру известно и всеми признано, что великие ученые-просветители прошлого (назовем прежде всего Ш. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо, Д. Локка) открыли законы «социальной механики», в соответствии с которыми устойчивыми и имеющими реальные перспективы развития и социального прогресса оказываются не монолитные, внешне абсолютные монархии или тоталитарные режимы (которые, как подтверждает история, рушатся сразу и до конца), а так называемые демократии, в которых власть расчленена и представлена подсистемами законодательной, исполнительной и судебной власти, причем каждая из них существует отдельно и самостоятельно. Однако это вовсе не означает отсутствия различий между ними или их равенства (в обычном понимании этого слова). На первый взгляд может казаться, что наиболее важной и значимой является законодательная власть, представленная парламентами (у нас — Федеральным собранием: Государственной думой и Советом Федерации), принимающими законы, по которым живет страна. Кто-то может счесть, что важнее исполнительная власть: у нее в руках основные рычаги и силы государственной власти — армия, полиция и прочие институты, призванные обеспечивать порядок, безопасность, функционирование всех частей государственного организма. Однако при внимательном рассмотрении выявляется, что судебная власть (в правовом государстве, конечно) оказывается той реальной опорой, которая обеспечивает прочность всей конструкции государства. Только судебная власть разрешает все конфликтные ситуации, споры о праве, устраняет юридические неопределенности. Именно через суды, через судебную власть реализуется важнейший принцип, на котором основывается правовое государство, — принцип ограничения правом силы власти. При этом для суда все равны -и иные ветви власти (парламенты, президенты, правительства), и отдельные граждане, и территориальные образования, входящие в государство, и любые юридические лица — все они обращаются в суд для разрешения любых спорных вопросов. Точным индикатором того, является ли государство правовым, служит реальная практика разрешения правовых споров: если обращаются в райком (обком, ЦК) партии, к мэру, губернатору, президенту, а не в суд, то, конечно, это может происходить только в неправовом государстве. Таким образом, судебная власть является гарантом социального мира, правопорядка и стабильности в обществе. Однако при этом есть одно непременное условие — суд и судья как носители судебной власти должны быть по-настоящему независимыми, не должно быть никакой личности или силы, которые могли бы влиять на суд, так как в этом случае лишается смысла само обращение в суд. Не следует забывать, что в недалеком прошлом, до 1990-х годов, судьи в нашей стране были так называемой номенклатурой партийных органов — от райкомов до ЦК КПСС- и их назначение и снятие с должности вершились в партийных комитетах. Никого, разумеется, не обманывало то обстоятельство, что затем судьи проходили процедуру квазивыборов, с одним лицом в избирательном бюллетене. В стране не было ни одного беспартийного судьи, и ни о какой судейской независимости не могло быть и речи. В доверительных кулуарных разговорах известную правовую формулу «судьи независимы и подчиняются только закону» произносили тогда вполголоса или шепотом в таком виде: «судьи независимы и подчиняются только райкому». Схема, близкая к идеальной, в данном случае состоит в следующем: с определенной законом периодичностью меняются президенты, парламенты, правительства, их лидеры, но суды (во всяком случае, высшие), как и основные законы, прежде всего конституция, должны быть максимально стабильными, обеспечивая стабильность в обществе. Одним из первых важных законов нового времени стал закон «О статусе судей в Российской Федерации», принятый в 1992 году. В статье 1 этого закона указывалось, что в своей деятельности по осуществлению правосудия судьи независимы, подчиняются только закону и никому не подотчетны. Впоследствии эти положения нашли отражение в главе 7 Конституции Российской Федерации «Судебная власть». Теперь судьи высших судов — Конституционного, Верховного, Высшего арбитражного — назначаются Советом Федерации Федерального собрания, судьи всех других федеральных судов назначаются президентом Российской Федерации, но ни Совет Федерации, ни президент не могут снять их с должности. Это вправе делать только сами органы судейского сообщества в соответствии с законом о статусе судей. Такие гарантии независимости судей, конечно, очень существенны. Самое главное в данном случае состоит в том, что нельзя усматривать в независимости судей некую разновидность их привилегий. Эти правила нужны, прежде всего, обществу, которое только таким образом может полагаться на судебную беспристрастность и объективность. Образно говоря, гарантии независимости судей — это та дань, которую платит общество за возможность обращаться к справедливому правосудию. * * * Как ответить на вопрос, вынесенный в заголовок этой статьи, -является ли Россия правовым государством? Ответ, вероятно, может быть таким: да, Россия правовое государство, но в той мере, в какой ее законы являются правовыми, а судьи —независимыми. [1] Иеринг Р. Борьба за право. М., 1901. С. 56-58. |